Картину «Крик» Эдварда Мунка знают даже те, кто никогда не интересовался живописью. Но странно другое, эту картину помнят, а чувство после неё остаётся не как впечатление, а как тревожный фон, который трудно стряхнуть.
Почему у одних художников даже в самых тяжёлых работах есть просвет, а у Мунка его будто нет совсем?
Возможно, дело не в картине. А в человеке, который не искал утешения, и честно показывал мир таким, каким он его чувствовал.
Всё началось с потерь
Потери в жизни Мунка не были отдельными событиями, они стали системой координат. Потеря матери, затем сестры, замкнутый и пугающе религиозный отец – всё это не оставляло пространства для простого, спокойного взгляда на мир. Он рано понял, что жизнь не объясняет себя и не утешает.
Именно поэтому Мунк писал не то, что видел, а то, в каком состоянии находился человек внутри происходящего.
«Больная девочка» (1886) – не сцена, а воспоминание, которое не отпускает. И с этого момента его картины перестали быть сюжетами, они стали состояниями.
Картины, словно страницы дневника
Мунк не «придумывал» эмоции, он писал то, чем жил. Каждое его полотно стало попыткой вырвать наружу собственные переживания, Каждая работа – словно страница из его личного дневника, написанного маслом, углём и литографией, а не обычными чернилами.
Художник с юных лет описывал в журналах свои страхи, панические атаки, мысли о любви и перехода в иной мир. Именно из этих записей рождались его впечатляющие работы и мощные образы.
Вечный страдалец и гениальный художник
Личные отношения художника только усиливали внутренние переживания. Высокий, обаятельный и несколько загадочный интроверт – Эдвард Мунк – словно притягивал внимание женщин.
Среди них особое место заняла Милли Таулов. Милли была замужем старше его, опытнее и увереннее в себе. Она раскрыла для художника бездну непонимания и эмоционального отчуждения между мужчиной и женщиной. Эту боль он пронёс через всю жизнь, воплощая в своих полотнах.
Он писал о том, как любовь одновременно притягивает и разрушает. Именно Милли стала прототипом женских образов в его картинах – роковых, притягательных, но всегда несущих опасность.
Если с Милли его связывала страсть, то отношения с Туллой Ларсен были похожи на затяжное противостояние. Она была одержима им, он – стремился вырваться. Эта история длилась четыре мучительных года, с постоянными попытками уйти и столь же настойчивыми попытками удержать.
Тулла стала причиной инцидента, который стал кульминацией их отношений. Во время бурной ссоры прозвучал выстрел, из-за которого художник потерял фалангу пальца. Обстоятельства произошедшего так и остались невыясненными – из чьей руки вылетела пуля, было ли это случайностью или отчаянной попыткой Туллы.
Этот эпизод стал точкой, после которой он окончательно перестал верить, что любовь может быть безопасной. И он снова сделал то, что умел лучше всего – перенёс переживания на холст:
Его страдания отразились в картинах: «На операционном столе» (1902–1903), «Убийство» (1906).
Для Мунка тема любви стала не радостью и вдохновением, а источником глубоких переживаний. В одном из писем он признавался: «Я не умею любить. Я могу только страдать от любви».
Женщины и разочарования в отношениях стали красной нитью в его жизни и творчестве, отражая вечный внутренний крик, не утихавший в его душе.
«Фриз жизни» Эдварда Мунка и «Крик», который преследовал его всю жизнь
Мунк создал одну из самых выразительных серий в истории искусства – «Фриз жизни». В этот цикл вошли картины, которые раскрывают основные этапы человеческой судьбы: любовь, ревность, страх, одиночество и смерть.
Но это не просто живописные полотна, перед нами философия, воплощённая через символы и архетипы, а не конкретных персонажей.
И наконец, вершина цикла – всемирно известный «Крик» (1893).
Случилось это во время прогулки Мунка с друзьями по мосту в Осло, когда небо вдруг окрасилось в «кроваво-красный» цвет. Он писал в дневнике: «Я почувствовал великий крик, проходящий сквозь природу».
Мунку показалось, что у земли и неба один общий нерв, и кто-то нажал на него всем весом. Он остановился, прижал руки к голове и услышал… как будто вселенная сама кричит.
Этот эмоциональный опыт стал воплощением его внутренней тревоги, которая прорвалась наружу. С тех пор этот крик – не фигура на картине, а ощущение, которое сопровождало Мунка всю жизнь.
Картина существует в нескольких вариантах: живописных, пастельных, литографических и темперных. Одна из версий была продана на аукционе Sotheby’s в 2012 году за рекордные 119,9 миллионов долларов.
Но если смотреть на весь «Фриз жизни», становится ясно, что этот крик не был моментом. Он был итогом. У Мунка нет картины, где человек находит выход. Любовь у него не спасает, одиночество не очищает, а вера не становится опорой.
В этом он принципиально отличается от Ван Гога, у которого даже в самых тревожных работах есть свет.
Мунк честно признаёт, что иногда выхода просто не видно. И именно эта честность делает его искусство таким неудобным, и таким точным.
Искусство как спасение от безумия
Мунк очень рано понял, что его эмоции слишком сильны, чтобы с ними можно было просто жить. Единственный способ выжить – прописывать их красками. Он писал:
«Я должен признаться, что искусство для меня – не украшение. Это необходимость. Я бы сошёл с ума, если бы не писал».
Его картины – не попытка изобразить реальность, это попытка её вытерпеть. Он превращал страх в линии, тревогу – в цвет, любовь – в контраст света и тени. У Мунка нет случайных мазков, каждый из них стал частью его эмоциональной биографии.
И чем больше искусствоведы изучали его работы, тем яснее становилось, что это не просто художник. Это человек, который превратил собственные травмы в язык искусства.
Последние годы
Мало кто знает, но ближе к старости Мунк словно отгородил себя от мира. Он поселился на усадьбе Экели под Осло и окружил себя картинами, как друзьями, которых создавал всю жизнь. Он ходил по комнатам, где висели его «дети» – те, что родились из страха, любви, паники и одиночества.
И он говорил с ними. Иногда казалось, что ему гораздо спокойнее среди своих полотен, чем среди людей. Он перестал выставляться, редко пускал кого-то к себе. Но продолжал работать, словно понимая, что если остановится, то внутренний «крик» снова прорвётся.
Почему Мунк не художник одной картины
Мунка часто называют «художником одной картины», но это несправедливо. Да, «Крик» стал символом эпохи и знаком человеческой тревоги, перенесённой на холст. Но в масштабах его творчества это лишь одна вспышка, одна нота в огромной симфонии переживаний, которые он оставил миру.
В серии «Фриз жизни» Мунк зафиксировал весь спектр человеческих чувств – от влюблённости до отчаяния. Его психологические портреты не просто изображают людей, они буквально смотрят внутрь человека, вскрывая эмоции, которые многие привыкли прятать.
В автопортретах Мунка можно проследить, как десятилетиями менялась его душа. В картинах о любви нет сладости, а только притяжение, которое оставляет шрамы.
Возможно, именно поэтому картины Мунка не «нравятся», а цепляют. Они не обещают, что всё будет хорошо. Они лишь говорят: ты не один в этом ощущении.
Эдвард Мунк прожил жизнь, в которой эмоции стали громче логики. И сумел рассказать об этом так, что спустя века многие люди всё ещё узнают себя в его картинах.
P.S. Ваши лайки помогают развитию канала. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые публикации.