– Лена, ты правда разрешаешь ему есть печенье перед обедом? Это же быстрые углеводы, они убивают аппетит и разрушают поджелудочную. Я читала статью одного известного нутрициолога, там черным по белому написано: сахар – это белый яд, особенно для растущего организма, – Лариса брезгливо отодвинула вазочку с овсяным печеньем подальше от края стола, словно там лежал радиоактивный изотоп, а не домашняя выпечка.
Елена, стоявшая у плиты и помешивавшая борщ, глубоко вздохнула, стараясь не выдать раздражения. Это был визит вежливости, который она откладывала три месяца, но Лариса, ее школьная подруга, отличалась настойчивостью асфальтоукладчика.
– Лара, это домашнее печенье, там минимум сахара и овсяная мука. И потом, Сашка все утро носился на улице, он эти калории сжег еще до того, как съел. Пусть перекусит, обед будет готов минут через десять.
На кухню, топоча как стадо маленьких слонят, влетел семилетний Саша. Щеки у него горели румянцем, коленки на джинсах были зелеными от травы, а в руках он сжимал игрушечный бластер.
– Мам, мы с папой базу строим! Там зомби наступают! Можно я еще одну печеньку возьму? Для подкрепления сил!
Елена улыбнулась сыну и кивнула.
– Бери, защитник. Только одну, а то борщ обидится.
Саша схватил печенье и уже собрался умчаться обратно в комнату, как его перехватила цепкая рука Ларисы. Она ухватила мальчика за запястье, не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы остановить.
– Александр, постой. Ты почему не поздоровался с тетей Ларисой? Где твои манеры? Разве мама не учила тебя, что, входя в помещение, нужно приветствовать старших? И почему у тебя руки грязные? Ты берешь еду немытыми руками? Это же антисанитария!
Саша опешил. Он попытался вырвать руку, но Лариса держала крепко, глядя на него строгим взглядом завуча советской школы.
– Здрасьте, теть Ларис, – буркнул он, глядя в пол. – Пустите, мне играть надо.
– Не «здрасьте», а «здравствуйте», – назидательно поправила гостья. – И не надо вырываться. Ты слишком возбужден. У тебя, наверное, гиперактивность? Лена, ты проверяла его у невролога? Такой бегающий взгляд, неусидчивость... Сейчас это лечится, если не запускать.
Елена выключила конфорку, вытерла руки полотенцем и подошла к столу. Внутри у нее начинала закипать злость, горячая и густая, как тот самый борщ.
– Лариса, отпусти ребенка. У него нет никакой гиперактивности, он просто играет. И руки он мыл, когда пришел с улицы, я сама видела. Саш, беги к папе.
Лариса разжала пальцы, и Саша пулей вылетел из кухни, напоследок бросив на «тетю» испуганный и неприязненный взгляд.
– Ты зря его защищаешь, Лена, – покачала головой подруга, отпивая чай маленькими глотками. – Ты делаешь ему медвежью услугу. Мальчик растет невоспитанным, диким. В семь лет он должен уметь вести светскую беседу, а не носиться с пластмассовыми пистолетами. Это, между прочим, формирует агрессию.
– Лара, ему семь лет. Он ребенок. Светские беседы он будет вести на пенсии. А сейчас у него детство. Ты лучше скажи, как у тебя на работе? Ты говорила, что тебе проект новый дали.
Елена попыталась перевести тему, надеясь, что подруга переключится на свои карьерные достижения. Лариса была незамужем, детей у нее не было, зато было огромное количество свободного времени, которое она тратила на чтение книг по психологии и воспитанию, а также на просмотр вебинаров всевозможных «гуру». Теоретически она знала о детях все. Практически – она видела их только в гостях или в транспорте.
– Работа отлично, – отмахнулась Лариса. – Но мы сейчас о важном. Я же вижу, Лена, ты устала. У тебя круги под глазами. Это все потому, что у тебя в семье нет системы. Дети тобой манипулируют. Вот посмотри, Саша выпросил печенье. Ты уступила. Это провал границ. Он понял, что мамино слово – не закон. Завтра он потребует смартфон последней модели, а послезавтра приведет в дом плохую компанию.
– Лариса, это просто печенье, – Елена начала накрывать на стол. – Давай закроем тему воспитания. Я тебя позвала борща поесть, поболтать о нашем, о женском, а не устраивать педсовет.
– Я же добра тебе желаю! – возмутилась Лариса. – Мы подруги со второго класса. Кто тебе скажет правду, если не я? Ты слишком мягкая. Вот я читала у Макаренко...
– Лара, прошу, давай поедим.
Обед проходил в напряженной атмосфере. К столу присоединился муж Елены, Андрей, и младшая дочь, четырехлетняя Маша. Маша была девочкой с характером, в еде избирательной и сегодня явно была не в духе.
– Не хочу борщ! Там капуста плавает! – заявила она, отодвигая тарелку.
– Машуня, капуста полезная, это витамины, чтобы ты была красивой, как принцесса, – ласково сказал Андрей. – Давай пару ложечек за маму, пару за папу.
– Нет! Хочу макароны!
Лариса, которая до этого молча жевала хлеб (борщ она есть отказалась, сославшись на то, что «наваристые бульоны вредны для сосудов»), громко положила вилку.
– Вот! Что я говорила! – торжествующе воскликнула она, указывая пальцем на капризничающую Машу. – Полное отсутствие дисциплины. Ребенок диктует условия взрослым. Это недопустимо.
– Лариса, не вмешивайся, – тихо, но твердо сказал Андрей. – Мы сами разберемся.
– Андрей, ты как мужчина должен проявить твердость! – не унималась гостья. – Если она не хочет есть то, что дают, значит, она не голодна. Уберите тарелку. И ничего не давайте до ужина. Никаких перекусов. Вода и все. Поголодает – съест и капусту, и тарелку оближет. Это старый проверенный метод. А вы танцуете перед ней с бубном. «За маму, за папу»... Это пищевое насилие, между прочим, уговаривать ребенка есть. Но и потакать капризам нельзя. Нужна жесткость.
Маша, почувствовав, что говорят о ней, причем говорят неприятным, резким тоном, насупилась и начала хныкать.
– Тетя плохая! Уходи!
– Вот! Агрессия! – всплеснула руками Лариса. – Четыре года, а она уже хамит взрослым. Лена, ты понимаешь, что упускаешь дочь? Это же будущая истеричка растет!
Елена с грохотом опустила половник в кастрюлю. Брызги борща разлетелись по белой плите.
– Лариса, хватит. Прекрати навешивать ярлыки на моих детей. Маша просто не любит вареную капусту. Я в детстве ее тоже ненавидела.
– Ты была послушной девочкой, Лена! Мы с тобой уроки делали, ты всегда слушала маму. А твои дети – это просто Маугли какие-то. Это все потому, что ты разрешаешь им гаджеты и мультики. Я видела, в зале телевизор включен. Это перегрузка нервной системы. Им нужно читать книги, заниматься лепкой, а не зомбироваться экранами.
– Они смотрели мультики двадцать минут, пока мы разговаривали, – процедила Елена. – Ешь, пожалуйста.
Лариса поджала губы, всем своим видом показывая, что ее мудрые советы отвергаются неблагодарными слушателями.
– Я не голодна. В такой нервной обстановке кусок в горло не лезет. И вам не советую есть, когда дети орут. Кортизол вырабатывается, пища не усваивается.
Маша тем временем успокоилась, Андрей ловко выловил капусту из ее тарелки, и девочка начала с аппетитом есть бульон с картошкой. Саша уже доел и снова умчался в свою комнату.
Казалось, буря миновала. Елена предложила чай с тортом.
– Торт магазинный? – подозрительно спросила Лариса, разглядывая кусочек «Наполеона».
– Магазинный. Из хорошей кондитерской.
– Там трансжиры. И пальмовое масло. Лена, ты экономишь на здоровье семьи. Лучше бы испекла сама. У тебя же есть время, ты работаешь удаленно, это все равно что дома сидишь.
– Я работаю, Лариса. У меня полный рабочий день, просто за компьютером. Я не домохозяйка.
– Ой, да ладно. Дома – не в офисе. Можно и тесто поставить, и полы помыть. Кстати, про полы. Я заметила, у вас в коридоре коврик пыльный. Это аллерген. Детям вредно дышать пылью. Надо влажную уборку делать дважды в день, если в доме дети.
Андрей, допив чай залпом, встал из-за стола.
– Спасибо, Лена, все было очень вкусно. Я пойду к детям, помогу им базу достроить. А вы тут... пообщайтесь.
Он выразительно посмотрел на жену, и в его взгляде читалось: «У меня ангельское терпение, но оно заканчивается. Если ты ее не заткнешь, это сделаю я, и будет грубо».
Елена кивнула мужу. Оставшись наедине с подругой, она решила попробовать перевести разговор в мирное русло в последний раз.
– Лара, давай посмотрим фотографии с нашего отпуска? Мы в Сочи ездили, там такая природа...
Но Ларису было не сбить с пути истинного. Ее миссия по спасению семьи подруги только началась.
– Фотографии потом. Лена, я серьезно обеспокоена. Ты не видишь очевидного. Твой муж устраняется от воспитания. «Пойду базу строить» – это что? Это инфантилизм. Отец должен быть авторитетом, наставником, а он с ними на полу ползает. Он не воспитывает в сыне мужчину. Саша вырастет слабым, зависимым.
– Мой муж – прекрасный отец. Он играет с детьми, он их любит. Это самое главное.
– Любовь – это требовательность! – отчеканила Лариса. – А это попустительство. И Маша твоя... Ты видела, как она ложку держит? В кулаке! В четыре года! Это отставание в развитии мелкой моторики. Ей нужны развивающие занятия, монтессори-среда, а не мультики. Ты вообще занимаешься с ней? Или тебе проще планшет сунуть?
Елена почувствовала, как у нее начинает пульсировать висок.
– Мы ходим на танцы и на рисование.
– Танцы – это ерунда. Ногами дрыгать. Нужна интеллектуальная нагрузка. Шахматы, ментальная арифметика.
В этот момент из детской раздался грохот и громкий плач. Елена вскочила и бросилась в комнату. Лариса, естественно, побежала следом.
В детской картина была следующая: рухнула огромная башня из подушек и коробок, и Маша, видимо, при падении прикусила губу или ударилась. Она сидела на полу и рыдала. Саша стоял рядом с испуганным видом, а Андрей утешал дочь.
– Что случилось? – крикнула Елена.
– Да ничего страшного, – спокойно ответил Андрей. – База не выдержала атаки зомби. Машуня немного испугалась и ударилась коленкой. Сейчас подуем, и все пройдет.
Но Лариса уже была в эпицентре событий. Она растолкала родителей и нависла над плачущей девочкой.
– Так, не реветь! – громко скомандовала она. – Перестань истерику! Встань и скажи четко: где болит? Хватит ныть! Слезами горю не поможешь.
Маша, испугавшись чужой тети, которая кричала на нее, заплакала еще громче, переходя на визг.
– Лариса, отойди! – Елена попыталась оттеснить подругу. – Ты ее пугаешь!
– Я привожу ее в чувство! – парировала Лариса. – Нельзя потакать истерикам! Если сейчас ее не остановить, она привыкнет добиваться своего криком. Саша! Ты почему толкнул сестру?
Саша, который вообще стоял в стороне, когда башня упала, округлил глаза.
– Я не толкал! Она сама упала!
– Не ври! – безапелляционно заявила Лариса. – Ты старший, ты должен следить за безопасностью. А ты, наверное, специально подножку поставил? Ревнуешь к сестре? Это классическая детская ревность. Лена, тебе нужно срочно вести его к психологу, пока он не нанес ей серьезную травму!
– Я не толкал!!! – закричал Саша, и на его глазах выступили слезы обиды. – Папа, скажи ей!
– Так, все! – Андрей поднялся во весь рост. – Лариса, выйдите из комнаты. Немедленно.
– Андрей, ты не видишь? Твой сын – латентный агрессор! – Лариса повернулась к Елене. – Лена, если ты сейчас не накажешь его, ты потеряешь контроль над ситуацией. Поставь его в угол! Лиши сладкого на неделю! Он должен понять, что врать и обижать маленьких – нельзя!
Елена смотрела на подругу и не узнавала ее. Перед ней стояла не та Лариса, с которой они когда-то сбегали с уроков и делились секретами. Перед ней стоял энергетический вампир, упивающийся своей мнимой правотой, чужая женщина, которая ворвалась в их уютный мир и начала крушить все своими грязными сапогами непрошеных советов.
– Лариса, – сказала Елена тихо. – Пойдем в коридор.
– Зачем? Наказывать надо здесь и сейчас, пока не закрепился негативный паттерн поведения! – не унималась гостья. Она попыталась схватить Сашу за плечо, чтобы развернуть его к себе. – Смотри мне в глаза, молодой человек!
Это стало последней каплей. Елена перехватила руку подруги.
– Не смей. Трогать. Моих. Детей.
В голосе Елены было столько стали, что Лариса осеклась. Она отдернула руку и посмотрела на подругу с недоумением.
– Лена, ты чего? Я же помогаю...
– Вон, – сказала Елена.
– Что?
– Вон из моего дома. Сейчас же.
В комнате повисла тишина. Маша перестала плакать и с интересом смотрела на маму. Саша шмыгнул носом. Андрей одобрительно кивнул и скрестил руки на груди, готовый, если что, вынести гостью вместе с дверью.
– Лена, ты в своем уме? – Лариса нервно хохотнула. – Ты выгоняешь меня? Лучшую подругу? Из-за того, что я указала на твои педагогические ошибки? Да ты должна мне спасибо сказать! Ты же слепая, ты растишь монстров!
– Мои дети – не монстры. Они нормальные, живые дети. А вот ты – невоспитанная хамка, которая не имеет понятия о границах, – Елена говорила четко, чеканя каждое слово. – Я терпела твои комментарии про еду. Я терпела твои наезды на мужа. Но когда ты начала доводить моих детей до слез и обвинять сына в том, чего он не делал, мое терпение лопнуло.
– Я не обвиняла, я анализировала ситуацию! – взвизгнула Лариса. – Ты просто не хочешь признавать правду! Тебе удобно жить в своем болоте!
– Это мое болото. И тебе в нем не место. Идем.
Елена жестко взяла Ларису под локоть и потащила в прихожую. Лариса пыталась упираться, но Елена, закаленная ношением детей и сумок с продуктами, оказалась физически сильнее офисного теоретика.
В прихожей Лариса начала обуваться, продолжая извергать проклятия и диагнозы.
– Ты пожалеешь, Лена! Через пять лет твой Саша сядет в тюрьму, а Маша пойдет по рукам! И ты приползешь ко мне за советом, но будет поздно! Я хотела как лучше! Я душу вкладывала!
– Твоя душа пахнет нафталином и злобой, Лариса, – Елена подала ей пальто. – Одевайся.
– Ты неблагодарная! Я тратила свое время!
– Тебя никто не просил. Это ключевое. Непрошеные советы – это агрессия. Ты пришла в мой дом, оскорбила мою еду, моего мужа и моих детей. Друзья так не поступают.
Лариса застегивала пуговицы дрожащими руками. Лицо ее пошло красными пятнами.
– Ноги моей здесь больше не будет! – выплюнула она.
– Я на это очень надеюсь.
Лариса схватила сумочку.
– Ты плохая мать, Лена. И подруга ты никудышная. Живи со своим мягкотелым мужем и своими дикарями. Адьос!
Она распахнула дверь и выскочила на лестничную площадку, чуть не споткнувшись о порог.
– И тебе не хворать. Лечи нервы, Лариса. И заведи себе кота. На нем и тренируй свои педагогические методики, – сказала Елена вслед и с наслаждением захлопнула дверь. Потом повернула замок на два оборота.
Она прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Сердце колотилось где-то в горле. Руки тряслись. Было неприятно, гадко, словно она прикоснулась к чему-то липкому. Но вместе с тем пришло невероятное облегчение. Словно из квартиры вынесли мешок с токсичным мусором, который стоял тут годами и отравлял воздух.
На плечо легла теплая рука. Елена открыла глаза. Андрей стоял рядом и улыбался.
– Ты была великолепна, – сказал он. – Я уже думал, мне придется применять силу, но ты справилась как настоящая львица.
– Я была груба? – спросила Елена.
– Ты была справедлива. Она перешла черту. Давно перешла, но сегодня она просто побежала по ней марафон.
Из комнаты выглянули дети.
– Мам, она ушла? – шепотом спросил Саша.
– Ушла, сынок. Насовсем.
Саша просиял.
– Ура! Она злая была. Как ведьма из сказки. Мам, а ты правда не будешь меня в угол ставить?
Елена присела на корточки и обняла сына и подбежавшую Машу.
– Конечно, не буду. Я знаю, что ты не толкал Машу. Я тебе верю. Мы – семья, мы друг за друга горой.
– А торт будем доедать? – деловито спросила Маша, у которой слезы высохли мгновенно, как только исчез раздражитель.
Елена рассмеялась. Напряжение отпустило.
– Будем! И торт, и печенье. И мультики смотреть будем. И даже, о ужас, не будем мыть полы сегодня вечером.
– Мама – анархистка, – хохотнул Андрей. – Мне это нравится.
Они вернулись на кухню. Елена заварила свежий чай. Остывший борщ на плите, грязная посуда, крошки от печенья – все это вдруг показалось ей таким милым, таким родным. Это был их беспорядок. Их жизнь. Неидеальная, шумная, с капризами и синяками, с магазинными тортами и мультиками. Но это была счастливая жизнь, в которой царила любовь, а не инструкции из умных книжек.
Вечером телефон Елены пиликнул. Пришло сообщение от Ларисы. Огромная "простыня" текста. Елена увидела первые строчки: *"Я проанализировала твое поведение. Это защитная реакция психики на правду. Я готова простить тебя, если ты признаешь..."*
Елена не стала дочитывать. Она нажала кнопку "Заблокировать". Контакт "Лариса Школа" отправился в черный список. Туда же полетели ее номер в мессенджерах и профили в соцсетях.
– Кто там? – спросил Андрей, расстилая постель.
– Спам, – ответила Елена, откладывая телефон. – Просто информационный шум.
Она подошла к окну. На улице было темно, горели фонари. Где-то там, в своей стерильной, правильной квартире, сидела Лариса, окруженная книгами по воспитанию несуществующих детей, и, наверное, чувствовала себя непонятым мессией. Елене вдруг стало ее даже немного жаль. Совсем чуть-чуть. Как жаль человека, который знает рецепт счастья наизусть, но никогда не пробовал его на вкус.
– Иди ко мне, – позвал Андрей. – Дети спят. База восстановлена. Зомби повержены.
– А главная ведьма изгнана, – добавила Елена, забираясь под одеяло.
В квартире было тихо и спокойно. И в этой тишине Елена поняла одну простую вещь: никто, абсолютно никто не знает, как воспитывать ее детей лучше, чем она сама. И никакая дружба не стоит того, чтобы позволять кому-то ломать твою семью через колено.
Если вам понравилась эта история, и вы тоже считаете, что "счастливая мама – счастливые дети" важнее всех правил, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. А как вы реагируете на непрошеные советы по воспитанию? Напишите в комментариях