Марина остановила машину у знакомого подъезда и глубоко вздохнула. Ключи от квартиры свекрови лежали у неё в сумочке уже третий год, с тех пор как Валентина Петровна сломала ногу и попросила помочь с покупками. С тех пор невестка регулярно заходила к ней, особенно когда Андрей задерживался на работе.
Сегодня муж должен был забрать у матери документы для оформления дачи, но утром его вызвали на срочную командировку. Марина решила съездить сама, ведь бумаги нужны были к понедельнику. Поднимаясь по лестнице, она мысленно составляла список дел на выходные. После свекрови хотела заехать в магазин, купить продукты на неделю, а вечером приготовить что-нибудь особенное для мужа к его возвращению.
Марина достала ключ и тихо открыла дверь, не желая будить Валентину Петровну, если та отдыхала. В прихожей царила странная тишина. Обычно телевизор работал с утра до вечера, а сейчас в квартире было подозрительно спокойно. Сняв туфли, она прошла по коридору к гостиной.
То, что она увидела, заставило её замереть на пороге. Посреди комнаты стояли две большие коробки, а Валентина Петровна склонилась над одной из них, аккуратно укладывая туда вещи. Марина узнала свою любимую кофточку, которую оставила здесь после последнего семейного ужина, затем увидела свои тапочки, халат и даже зубную щётку.
– Валентина Петровна, что происходит? – голос прозвучал тише, чем хотелось.
Свекровь вздрогнула и резко обернулась. На её лице мелькнуло выражение, которое Марина никогда раньше не видела – смесь вины и раздражения.
– Марина! Ты что, как в собственном доме? Нельзя предупредить, что идёшь?
– У меня есть ключи, вы же сами их дали. Андрей просил забрать документы на дачу. Но объясните мне, пожалуйста, что это значит? – Марина кивнула на коробки.
Валентина Петровна выпрямилась, сложила руки на груди и посмотрела на невестку с вызовом.
– А то, что пора бы тебе забрать свои вещи отсюда. Слишком много их развелось.
– Каких вещей? Здесь лежат только самые необходимые мелочи, которые я оставляла, когда оставалась с вами ночевать или помогала по хозяйству.
– Вот именно! Слишком много ты тут ночуешь. Пора бы понять, что у сына теперь своя семья, а эта квартира – мой дом.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Три года она ухаживала за свекровью после её травмы, три года каждые выходные проводила здесь, готовила, убирала, покупала лекарства. И вот благодарность.
– Валентина Петровна, я не понимаю, что происходит. Вы всегда просили меня приезжать, говорили, что вам одиноко...
– Просила, просила, а теперь вижу, что ошибалась. Думала, ты поможешь, а потом уйдёшь к себе. А ты тут корни пускаешь, как будто моя квартира – твоя собственность.
– Я пускаю корни? – Марина села на диван, ноги подкосились. – Валентина Петровна, я же помогаю вам. Готовлю, убираю, хожу в больницу, когда вы болеете...
– Не просила я тебя обо всём этом! – резко ответила свекровь. – Справлялась до твоего замужества, справлюсь и теперь.
– Тогда почему же вы звонили мне каждый день, когда сломали ногу? Почему просили помочь с ремонтом? Почему...
– Хватит! – Валентина Петровна стукнула рукой по столу. – Надоела ты мне со своей заботой. Вечно суёшься, вечно что-то переставляешь, готовишь не то, что я хочу. Думаешь, раз Андрея моего замуж взяла, то и мной командовать будешь?
Марина растерянно посмотрела на женщину, которую три года считала почти родной матерью. После смерти собственных родителей она искренне радовалась, что у неё появилась семья, близкий человек, о котором можно заботиться.
– Я никогда не пыталась командовать. Я просто хотела помочь, потому что вы нужны Андрею, а значит, и мне тоже.
– Ну да, конечно. Андрею я нужна. А вот тебе совсем не обязательно тут торчать постоянно. У сына и без тебя спросить могу, если что понадобится.
В голове Марины пронеслись воспоминания последних месяцев. Неужели она неправильно понимала ситуацию? Неужели её присутствие действительно было в тягость? Но ведь Валентина Петровна сама просила её почаще заезжать, сама жаловалась на одиночество...
– Послушайте, давайте разберёмся спокойно. Если я делала что-то не так, скажите прямо. Мы же взрослые люди.
– Вот именно, взрослые! Поэтому пора тебе понять простую истину: между мной и сыном ты лишняя. Мы прекрасно общались до твоего появления, будем общаться и дальше.
Слова прозвучали как пощёчина. Марина почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Она поднялась с дивана и подошла к коробкам.
– Хорошо, я заберу свои вещи. Но объясните мне, пожалуйста, что изменилось? Почему вы так резко...
– А то изменилось, что надоело мне на тебя смотреть! – выпалила Валентина Петровна. – Ходишь тут, изображаешь из себя хорошую невестку, а сама небось только и думаешь, когда я наконец умру, чтобы квартира вам досталась!
– Что?! Как вы можете такое говорить?
– А как! Думаешь, я слепая? Видела, как ты на мебель мою поглядываешь, как ремонт обсуждаете с Андреем. Строите планы на мою квартиру, да?
Марина почувствовала, как внутри поднимается возмущение. Неужели вся её забота, все жертвы выходных, все часы, проведённые у постели больной свекрови, воспринимались как корысть?
– Валентина Петровна, вы сейчас говорите ужасные вещи. Я никогда не думала о вашей квартире как о нашей собственности. И мебель я рассматривала только потому, что вы сами просили помочь выбрать новый диван взамен старого.
– Ври больше! Знаю я, как молодые невестки думают. Сначала в доверие втираются, потом хозяйками себя чувствуют.
– Вы знаете что, Валентина Петровна? Может быть, вы и правы. Может быть, мне действительно не стоило так часто сюда приезжать. Но только объясните мне одну вещь: кто тогда будет покупать вам лекарства, когда вы заболеете? Кто поведёт в больницу на обследование? Андрей работает с утра до ночи, у него просто нет времени.
– Справлюсь как-нибудь. Не маленькая.
– Справитесь? – Марина горько усмехнулась. – Как вы справлялись в прошлом месяце, когда слегли с простудой? Три дня звонили мне каждый час, просили купить лекарства, сварить бульон...
– Не просила я тебя! Сама напросилась!
Марина поняла, что разговор зашёл в тупик. Свекровь явно настроилась против неё, и переубедить её сейчас невозможно. Она молча начала складывать свои вещи в сумку.
– И потом, – продолжала Валентина Петровна, – Андрей женился на тебе, а не я. Пусть он и заботится о жене. А ко мне пусть сам приезжает, без тебя. Мне надоело притворяться, что ты мне нужна.
– Притворяться? – Марина остановилась, держа в руках свою кофточку. – То есть все эти три года вы притворялись?
– А что мне оставалось делать? Сын счастлив, невестка старается... Думала, может, и правда привыкну к тебе. Но нет, не получается. Чужая ты мне, и точка.
Каждое слово било больнее предыдущего. Марина вспомнила, как волновалась перед первой встречей с будущей свекровью, как старалась ей понравиться, как радовалась, когда Валентина Петровна начала называть её дочкой.
– Значит, когда вы называли меня дочкой, это тоже была игра?
– Что я должна была говорить при Андрее? Он же хотел, чтобы мы дружили. Вот я и старалась ради сына.
– Ради сына... – Марина закончила собирать вещи и направилась к выходу. – А документы на дачу где лежат?
– В комоде, в верхнем ящике.
Марина прошла в спальню и нашла нужную папку. Всё это время Валентина Петровна молча следила за ней из гостиной. Когда невестка вернулась с документами, свекровь вдруг заговорила тише:
– Марина, ты не думай, что я злая какая-то. Просто... просто мне тяжело делить сына с кем-то ещё. Андрей у меня один, понимаешь? Всю жизнь только ради него и жила.
– Я понимаю, Валентина Петровна. Но ведь я не собиралась отнимать у вас сына. Я хотела, чтобы у нас была дружная семья.
– Дружная семья... – свекровь горько усмехнулась. – У каждого своя семья должна быть. Вот у тебя с Андреем своя, а у меня... у меня только воспоминания остались.
Марина почувствовала, что гнев сменяется жалостью. Перед ней стояла одинокая пожилая женщина, которая боялась остаться совсем одной и потому отталкивала тех, кто пытался о ней заботиться.
– Валентина Петровна, но ведь можно было просто поговорить об этом. Объяснить, что вас беспокоит. Зачем же так жестоко...
– А как по-другому? Ты добрая, отзывчивая, всё время тут крутишься... Как тебе прямо сказать, что ты мне мешаешь? Думала, сама поймёшь намёки.
– Какие намёки? Вы постоянно просили меня приезжать!
– Просила, да... Противоречу сама себе, понимаю. Одиноко мне, вот и зову. А потом злюсь, что ты тут как дома себя чувствуешь.
Марина поставила сумку на пол и села напротив свекрови.
– Послушайте, давайте попробуем найти компромисс. Я буду приезжать реже, только когда вы сами попросите. Но совсем исчезать из вашей жизни я не хочу, потому что вы действительно нужны Андрею.
– Не нужны никакие компромиссы, – отмахнулась Валентина Петровна. – Лучше сразу границы обозначить. Ты живёшь своей жизнью, я своей. Андрей пусть ко мне сам приезжает, когда хочет.
– А если вам станет плохо? Если понадобится помощь?
– Андрею позвоню.
– Но он же работает! Не всегда сможет сразу приехать.
– Значит, подожду. Или скорую вызову, если что серьёзное.
Марина поняла, что переубеждать бесполезно. Свекровь приняла решение, и отступать не собиралась. Остаётся только принять новые правила игры.
– Хорошо, Валентина Петровна. Как скажете. Но знайте: если что-то случится, если понадобится помощь, я всё равно приеду. Потому что вы мать моего мужа, и от этого никуда не денешься.
– Не надо мне твоей помощи! – резко ответила свекровь. – Обходилась без неё полжизни, обойдусь и дальше.
Марина взяла сумку и направилась к выходу. В дверях она обернулась:
– А ключи отдать?
– Оставь себе. На всякий случай. Мало ли что...
Эти последние слова прозвучали неуверенно, и Марина поняла, что Валентина Петровна сама не до конца верит в правильность своего решения. Но сделанного не воротишь.
– До свидания, Валентина Петровна.
– До свидания.
Спускаясь по лестнице, Марина размышляла о том, как рассказать обо всём мужу. Андрей очень любил мать и всегда радовался, что они с женой хорошо ладят. Как он отреагирует на новость о том, что мать больше не хочет видеть его жену в своём доме?
Сев в машину, Марина достала телефон и набрала номер мужа. Лучше рассказать сразу, чем ждать его возвращения из командировки.
– Привет, дорогая, – раздался знакомый голос. – Документы забрала?
– Андрей, нам нужно серьёзно поговорить, когда ты вернёшься...