Борис Петрович любил свою квартиру. Это была настоящая «сталинка»: потолки, до которых не допрыгнуть, стены такой толщины, что можно пережить ядерную зиму, и вид на тихий сквер. Здесь он прожил сорок лет, здесь вырастил детей, здесь схоронил жену.
Но последние полгода его крепость находилась в осаде.
Враги были свои, родные. Сын Игорь и дочь Таня. Оба — взрослые люди, у обоих семьи, и у обоих — финансовая дыра размером с Марианскую впадину. Игорь набрал кредитов на какой-то мутный бизнес, который прогорел еще на старте. Таня с мужем взяли ипотеку в элитном ЖК, не потянули платежи и теперь тряслись от каждого звонка банка.
Решение их проблем казалось им очевидным и лежало на поверхности. Точнее, жило на площади в восемьдесят квадратных метров в центре города.
— Пап, ну зачем тебе одному такие хоромы? — начинала Таня, закатывая глаза. — Ты только подумай! Коммуналка бешеная, пыль вытирать замучаешься. Ты же кашляешь! Это всё экология центра.
— Мы тебе вариант присмотрели, — подхватывал Игорь, потирая потные ладошки. — Сказка, а не квартира. Однушка в области. Воздух — хоть ложкой ешь. Лес рядом, тишина. Птички поют.
Борис Петрович, человек неглупый, прекрасно переводил с «сыновьего» на русский. «Лес и тишина» означали глухомань, где до ближайшей аптеки три дня на оленях, и где умирать никто не помешает. А разница в цене между его «трешкой» и той конурой покрыла бы все долги деток и еще осталось бы на новый джип.
— Мне и здесь неплохо, — отшучивался он, подливая себе чаю. — А пыль... так я домработницу раз в неделю зову. Справляюсь.
Дети злились. Их бесило, что ресурс — вот он, руку протяни, но этот ресурс имеет наглость сопротивляться и хотеть жить в комфорте.
В воскресенье Борис Петрович наслаждался законным выходным. Он сидел в халате, пил кофе и читал новости. Звонок в дверь прозвучал настойчиво, требовательно.
На пороге стояли Игорь, Таня и какой-то юркий мужичок с бегающими глазками и папкой под мышкой.
— Доброе утро, папуля! — Таня впорхнула в квартиру, не разуваясь. — А мы к тебе с сюрпризом! Знакомься, это Эдуард, лучший риелтор в городе.
Борис Петрович поперхнулся кофе.
— Какой еще риелтор? Я никого не вызывал.
— А мы вызвали! — радостно сообщил Игорь, проталкиваясь в коридор. — Хватит тянуть резину, пап. Время — деньги. Рынок сейчас падает, надо срочно продавать, пока цена хорошая. Эдуард сейчас всё замерит, фото сделает, и выставим.
Риелтор, не спрашивая разрешения, уже достал лазерную рулетку и начал стрелять лучом по стенам, бормоча под нос: «Так, коридор просторный, паркет под замену...».
Борис Петрович почувствовал, как внутри закипает холодная ярость. Это был уже не разговор. Это был рейдерский захват. Наглый, беспардонный взлом его жизни.
— Вы что себе позволяете? — тихо спросил он.
— Ой, папа, не начинай, — отмахнулась Таня, проходя в гостиную и оценивающе оглядывая люстру. — Мы уже всё решили. За домик в деревне мы задаток внесли вчера. Так что собирай вещи. Книги свои в макулатуру сдай, там места мало будет. Мебель тоже старая, не повезем. Купим тебе раскладушку новую.
— Раскладушку? — переспросил Борис.
— Ну диванчик, — поправился Игорь. — Пап, ты пойми, нам деньги нужны срочно. У меня коллекторы уже в дверь звонят. Ты же не хочешь, чтобы твоего сына утюгом пытали? Ты должен нам помочь. Это твой отцовский долг.
— Долг? — Борис шагнул к риелтору, который уже прицеливался к несущей стене. — А ну дай сюда.
Он вырвал рулетку из рук опешившего агента.
— Э! Мужчина, это казенное имущество! — возмутился тот.
— Сейчас твое имущество полетит в мусоропровод вместе с тобой, — рявкнул Борис Петрович. — Вон отсюда!
Он схватил риелтора за шкирку, как нашкодившего кота, и вытолкал за дверь. Тот даже пикнуть не успел, как оказался на лестничной площадке. Рулетка полетела следом, с грохотом ударившись о перила.
Дети застыли посреди гостиной.
— Папа, ты что творишь?! — взвизгнула Таня. — Мы же задаток потеряем! Это же деньги!
— Это ваши деньги, — отрезал Борис. — И ваши проблемы. А теперь — марш отсюда. Оба. Чтобы духу вашего здесь не было, пока не научитесь стучаться.
— Ты пожалеешь! — крикнул Игорь, пятясь к выходу. — Ты эгоист старый! Мы к тебе со всей душой, а ты... Сгниешь тут один!
Дверь захлопнулась. Борис Петрович прислонился к косяку, переводя дыхание. Сердце колотилось.
— Сгнию, значит, — пробормотал он. — Эгоист, значит. Ну хорошо. Хотели по-плохому? Будет вам по-плохому.
Он прошел на кухню, налил себе воды. Руки немного дрожали, но в голове уже созрел план. Он терпел их потребительское отношение годами. Он оплачивал их учебу, давал на первые взносы, закрывал глаза на хамство. Но сегодня они перешли черту. Они попытались выселить его из собственной жизни.
Борис взял телефон. Нашел номер, который давно хотел набрать, но всё не решался.
— Алло, Леночка? — голос его стал мягким, но уверенным. — Предложение в силе. Да. Я готов. И знаешь... давай сделаем это красиво.