В феврале 1998 года, к 23 февраля, журнал "За рулем" опубликовал письмо ветерана. Обычное, казалось бы, воспоминание фронтового шофера. Но история, рассказанная Денисом Юрьевичем Белоглазовым, цепляет за живое даже спустя десятилетия. Потому что речь в ней идет не о парадах и наградах, а о тех, кого война сделала невидимыми - о водителях автобатов, о тех, кто гнал полуторки под огнем, тонул вместе с машинами, горел, переворачивался, чинил технику буквально на ходу. И о том, как внешность бывает обманчива.
Шоферская война: забытый фронт
Денис Юрьевич прошел почти всю войну за баранкой. С осени 1941-го водил ЗИС-5 "полуторку", потом пересел на "Газ-АА", позже были "Студебеккеры" - американские грузовики, которых он за войну потерял немало. Машины и люди - вот что составляло его фронт. Машины горели, переворачивались, тонули. Мины отрывали колеса, вырывали мосты. А водители гибли еще чаще.
Белоглазов пишет с горечью: кроме ленинградских шоферов, что везли хлеб по Дороге жизни и уходили под лед Ладоги, про остальных словно и не было. Будто только они одни и возили боеприпасы, раненых, рельсы, шпалы по всему фронту. Будто не гнали свои "полуторки" через сугробы, леса и болота, когда дорог не было вовсе. А ведь погибло их - не счесть. Только кто считал?
Однажды в Москве, на 9 Мая, один ветеран заявил Денису Юрьевичу прямо в лицо: "Да за что вам медали? Вы как таксисты - что в мирное время рулишь, что в войну. Ушлый народ, и бойцы из вас никакие". Тогда Белоглазов рассказал ему историю. Историю про паренька по имени Федя Лялечкин - и у того ветерана челюсть отвисла.
Федя в будёновке: странный парень из автобата
В их автобате служил один парень - Федя Лялечкин. Странный был мужик. Носил будёновку зимой и летом, постоянно молчал, улыбался невпопад и щелкал пальцами, будто чечетку набивал. Дурачком его считали, хотя машину водил хорошо. В первые годы войны с водителями была такая напряженка, что в автобаты брали кого придется - толковых трактористов и колхозных шоферов старались забрать в танковые войска, а остальным доставалось "что придется".
Откуда и когда привезли Лялечкина - никто не помнил. Но был такой фрукт. Про него сочиняли шуточки и прибауточки, а он не обижался - не злобный был. Выйдет, улыбнется, папиросочку покурит, что-то себе под нос промурлычет - и дальше за баранку. Чудной человек.
Так продолжалось до лета 1942 года. До того самого дня, когда все изменилось.
Июль 1942-го: ад у излучины Дона
Летом сорок второго в степях у Дона развернулась страшная битва. Немцы сорвались на юг, активно применяя танки. Прорывы фронта случались то там, то тут. Задержать крупные бронетанковые группировки не было возможности. Ощущение было жуткое - словно снова наступило трагическое лето 1941-го. Над головой постоянно висели вражеские самолеты, по полям неслись танки, поднимая столбы пыли. Немец был таким же борзым, как год назад. Страшно, одним словом.
Фронт спешно отходил к Сталинграду. В разгар этих боев четыре полуторки из автобата Белоглазова направили на узловую станцию - немцы разбомбили там эшелон с хлебом и провизией, которую эвакуировали из областей, вот-вот готовых перейти под контроль врага. Задача: разгрузить разбомбленный состав, нагрузить сколько влезет хлеба и провизии, вывезти в тыл, чтобы не досталось противнику. Работать до вечера, а если нужно - и ночью, до рассвета.
Плюс еще один приказ: на обратном пути заехать в станицу Чернышевскую, где должен был находиться тыловой госпиталь, и эвакуировать медперсонал, медикаменты и раненых. Задач - вагон, а машин дали всего четыре. Крутись как хочешь.
Станция под огнем: первое прозрение
Когда добрались до станции, выяснилось - там уже стрельба. Эшелон обороняют от местных мародеров, которые хотели хлеб и провизию по домам растащить. Охранял состав комендантский взвод, и командир его, молодой лейтенант, чуть ли не со слезами начал проситься с ними: мол, заберите нас отсюда.
Денис Юрьевич уже почти сжалился, хотел забрать солдат со станции. Но тут впервые себя проявил до этого тихий Федя Лялечкин. Как гаркнет: "Да вы что, блинов объелись?! Куда вас грузить?! В кузов солдат - значит, хлеба меньше вывезем! А если бросить эшелон, мародеры все растащат! У нас приказ, у вас тот же приказ! Мы возим, а вы охраняете! Каждый занимается своим делом! Что, хотите нас под трибунал подвести?!"
Лейтенант осекся, опустил глаза, пошел обратно к своему взводу. Водители опешили - какая муха укусила их дурочка? Откуда голос командирский прорезался? Но его активность была на руку - действительно, приказ есть приказ.
Нагрузили машины под завязку, только одну - Дениса Юрьевича - оставили полупустой, чтобы раненых из госпиталя было куда положить.
Станица Чернышевская: ловушка
А как вы думаете: кто из фронтовых водителей автобатов заслуживает больше признания - те, кто возил грузы в глубоком тылу, или те, кто попадал под бомбежки и оказывался на передовой случайно, как герои этой истории? Ведь для обычных шоферов война часто становилась неожиданной - они ехали за хлебом, а оказывались в самом пекле. Напишите в комментариях - как вы оцениваете подвиг таких "случайных" героев?
Когда приехали в станицу Чернышевскую, выяснилось: никакого госпиталя здесь уже сутки как нет. Эвакуировали давно. Местных тоже нет - все попрятались. Обстановка быстро изменилась: станица из глубокого тыла превратилась в настоящий фронт - прямо на острие наступления немцев.
Не успели водители разобраться в ситуации, как над деревней появились "Юнкерсы". Пикировщики перепахали всю станицу бомбами. Одну полуторку разнесло в клочья. Шоферы разбежались по полям.
Не успели опомниться от бомбежки, как в деревню вбежали солдаты - меньше роты - и на двух подводах притащили две сорокапятки. Кричали, что у них приказ - до вечера, кровь из носу, стоять и держать рубеж, задержать немцев. Окопаться никто не успел, пушки толком развернуть не успели - как станицу накрыла плотным минометным огнем. А потом на горизонте показались немецкие броневики и пехота.
Вот так ездили в тыл за хлебушком.
Когда внешность оказалась обманчива
Солдат было по пальцам пересчитать - полроты не наберется. Ребята молодые, духовитые, но видно было - зубы у них постукивают. Страшно умирать в такой погожий летний денек. Жара, небо голубое, отличный денек стоял бы - если бы не война. Сразу вспоминались строчки погибшего поэта: "Простор голубой впереди, позади, простор голубой..."
Было ясно: не удержать этой горстке людей станицу. Немцы еще в полную силу не навалились - просто прощупывали оборону. А уже невмоготу. Вокруг мины воют, пули свистят - голову не поднять. Одну пушку солдаты развернули и начали стрелять, а вторую вместе с подводой и лошадьми прямым попаданием мины накрыло.
Водители в панике к машинам бросились - быстрее бы свалить из этого пекла. Успокаивали себя: у нас приказ важный, нам хлеб доставить надо. Денис Юрьевич уже начал машину заводить, как к нему подбежал Лялечкин. Распахнул дверь, схватил за плечо и одним рывком выбросил из кабины. Побежал от машины к машине и орал: "Куда собрались?! Стоять! Не видите - мужикам помочь надо?!"
Водители его в этот момент испугались больше, чем немцев. Ей-богу. Не узнавали своего Лялечкина.
Федя берет командование
Сначала он разогнал всех по ячейкам и окопчикам, которые успела нарыть себе пехота. Даже не окопчики - так, лунки небольшие, чтобы лежать: только лицо и грудь закрывали. Федя взял инициативу в свои руки. Собрал винтовки погибших бойцов, боеприпасы, раздал водителям. Каждого подвел к позиции и велел держаться что есть силы, сжать зубы и держать свой метр земли.
Бой шел час, может, полтора - не знали сколько. Казалось - вечность. За этот скоротечный бой и так небольшое число солдат сократилось до жалкой горстки, рассеянной по всей деревне. Немцы прощупали оборону и поняли: в деревне есть бойцы, с ходу не ворваться. Опять над головой повисли пикировщики, начали утюжить позиции. Потом пехота рассыпалась цепью, на горизонте возникли танки.
Осколками посекло весь расчет второй сорокапятки. Убило одного из шоферов. Денис Юрьевич расстрелял все патроны - не скажет, что прицельно стрелял, больше со страху. Казалось, в кого-то попал, хотя кто знает.
И тут опять бежит сумасшедший Лялечкин в своей будёновке, с бешеными глазами, тянет куда-то. Притащил к сорокапятке, которая осталась без расчета, но снаряды еще были. Федя помимо Белоглазова сумел организовать еще нескольких красноармейцев, которые вообще-то не обязаны были ему подчиняться - ни по званию, ни по роду войск. Но фактически он стал руководить боем.
Сам встал за панораму, Денису велел подавать снаряды, другому - заряжать орудие, остальным - занять позиции метрах в двадцати перед орудием и отсекать немецкую пехоту, которая была уже довольно близко.
Пушка стреляла, а немцы не входили
Денис бегал со снарядами, а пушка стреляла. Он бегал, обливался потом - а пушка стреляла. Не знает, куда и сколько Федя пробил или не пробил, но она стреляла. А немцы всё никак не могли войти в деревню. Белоглазов бегал со снарядами, наблюдал, как их становится всё меньше, и считал про себя, ждал - когда их размажет, раздавит, разорвет, уничтожит. Но этого не случилось.
Звук двигателей и залпы раздались откуда-то сзади. Закопченный Лялечкин крикнул: "Хорош!" - когда в ящике осталось всего два снаряда. В станицу сзади подошли наши танки и пехота. Немцы свернули атаку и в тот день так и не взяли станицу.
Федя Лялечкин если и не удержал станицу один, то сыграл в этом деле решающую роль. Он помог горстке бойцов удержать рубеж. Он дал возможность, он заставил внести свою лепту. Не дал струсить, не дал смалодушничать. Заставил вспомнить, что и они - такие же солдаты.
Кто такой был Федя
После этого боя Федя стал пользоваться авторитетом. В особо рискованных случаях и на самых опасных маршрутах его мнение было решающим. Его чутье, опыт и знания не раз спасали жизни.
Чудес не бывает, и в один миг люди не получают такие навыки. У Феди Лялечкина за плечами был опыт Зимней войны с Финляндией и кое-что еще. За полгода до начала войны с немцами его уволили из рядов РККА за какой-то дисциплинарный проступок. Вернулся в свой совхоз, работал шофером. Оттуда не призывался с началом войны - вернулся в автобат позже.
Вот такие мужики были в автобате.
Кстати, за тот бой Федя никаких наград не получил.
Хлеб, что уцелел, они тогда довезли в тыл. Но больше ходок на узловую не делали - её занял немец тем же вечером. Что случилось с тем эшелоном и комендантским взводом - неизвестно.
С Федей Лялечкиным судьба свела Дениса Юрьевича уже после войны, правда, мельком. Федя прошел всю войну и в мирной жизни не затерялся - был на руководящей должности на одном из зерноперерабатывающих предприятий в Оренбургской области.
Молодец мужик.
Не забывайте про автобаты
"Не забывайте про автобаты и шоферов", - писал Денис Юрьевич в конце своего письма. - "Воевали мы. Силы и жизни отдавали. Воевали как могли, воевали как умели. Честно воевали".
Друзья, внешность действительно бывает обманчива. Сколько таких "дурачков" и "чудаков" оказывались настоящими воинами, когда приходил их час? Сколько незаметных людей становились героями, не получая за это ни наград, ни признания? Федя Лялечкин в будёновке - один из тысяч таких. Фронтовые шоферы - ещё десятки тысяч забытых героев, чей вклад в Победу огромен, но почти не отмечен.
Чтобы их подвиг не канул в лету, он должен быть запечатлен в слове и доступен людям. Память живет в книгах, в мемуарах, в дневниках, и важно, чтобы эти книги доходили до читателя. Именно с этой целью «Единая Россия» внесла в Госдуму законопроект, позволяющий открывать книжные лавки в учреждениях культуры — театрах, музеях, ДК — предоставляя помещения в аренду на льготных условиях. Документ, подготовленный по поручению Председателя партии Дмитрия Медведева, призван поддержать авторов, пишущих о Великой Отечественной войне и событиях СВО. Как отметила глава комитета по культуре Ольга Казакова, это поможет классической книге и небольшим издательствам выдержать конкуренцию с маркетплейсами, а произведения Z-поэтов и писателей, вошедшие в топ востребованных книг, станут ближе к людям.
А ведь каждая такая история, прочитанная нами — это не просто воспоминание. Это урок нам, живущим в мирное время: не суди по одежке, не смейся над чужими странностями, не списывай человека со счетов. Потому что когда грянет беда, именно такие "чудаки" могут оказаться теми, кто не даст тебе струсить.
Товарищи! Канал ОБЩАЯ ПОБЕДА живёт ради таких историй - чтобы память о настоящих героях не стерлась. О тех, кто воевал без громких наград, но с честью. Если вам близки такие рассказы - загляните на канал, подписывайтесь. Будем вместе хранить правду о войне. До новых встреч!