– Я не собираюсь превращаться в обслуживающий персонал для свекрови, – ледяным тоном заявила Зина, глядя мужу прямо в глаза. – Либо мы решаем этот вопрос сейчас, либо я решаю его сама. И тебе это не понравится.
Слава нервно дернул плечом, отводя взгляд. На кухне висело тяжелое молчание, пахло пригоревшим молоком – пять минут назад Яна Ивановна, его мать, демонстративно вылила «неправильную» кашу в раковину.
– Зин, ну ты преувеличиваешь, – пробормотал он, теребя край скатерти. – Маме сейчас тяжело. Давление, суставы… Она просто хочет заботы. Потерпи месяц, пока у неё ремонт.
– Ремонт? – Зина резко развернулась, так что полы халата взметнулись. – Слава, какой ремонт длится полгода без единого рабочего? Я вчера звонила соседке по ее подъезду. В квартире твоей матери живут квартиранты!
Слава замер. Его лицо пошло красными пятнами. В этот момент дверь кухни со скрипом отворилась. На пороге стояла Яна Ивановна – в шелковом халате, с идеально уложенными седыми буклями и поджатыми губами.
– И кто это тут шпионит за родной матерью? – процедила она, проходя к столу и проводя пальцем по столешнице в поисках пыли. – Славик, твоя жена не только хозяйка никудышная, но еще и сплетница.
– Яна Ивановна, – Зина сделала шаг вперед, чувствуя, как внутри закипает адреналин. – Я не сплетница. Я хозяйка этой квартиры. И я устала, приходя с работы, заставать гору грязной посуды и список претензий.
– Ты попрекаешь меня куском хлеба? – свекровь картинно схватилась за сердце, закатывая глаза. – Слава! Неси капли! Она меня в гроб загонит!
Слава тут же подорвался, сбивая стул.
– Зина! Прекрати! Ты видишь, ей плохо! – закричал он, суетливо ища аптечку.
Зина смотрела на этот спектакль с холодной яростью. Она видела, как из-под полуопущенных век свекровь внимательно следит за реакцией сына. Это была не болезнь. Это была власть.
На следующий вечер Зина вернулась домой раньше обычного. Дверь открыла своим ключом, стараясь не шуметь – хотела принять душ в тишине. Но тишины не было. Из гостиной доносился бодрый голос Яны Ивановны, которая разговаривала по телефону.
– ...Да, Людочка, этот олух у меня в кармане. Невестка бесится, но терпит. А деньги с квартирантов я на книжку кладу, на поездку в санаторий. Конечно, не скажу! Пусть думают, что я бедная пенсионерка. Зинка здоровая, пусть пашет, а я свое отработала.
Зина прислонилась к стене в прихожей. Внутри всё оборвалось, а потом вспыхнуло с новой силой. Жалость к мужу, которую она культивировала годами, испарилась. Осталась только брезгливость.
Она вошла в комнату. Яна Ивановна осеклась, выронив трубку.
– Зина? Ты почему так рано? – голос свекрови дрогнул, но она тут же нацепила маску оскорбленной добродетели. – Подслушиваешь? Никакого воспитания.
– Собирайте вещи, – тихо, но так, что звенели стекла в серванте, сказала Зина.
– Что? – Яна Ивановна прищурилась. – Ты меня выгоняешь? Слава!
Слава как раз вошел в квартиру, нагруженный пакетами с продуктами – деликатесами, которые заказала мама.
– Что случилось? Опять ругаетесь? – устало спросил он.
– Твоя жена выгоняет больную мать на улицу! – взвизгнула Яна Ивановна, мгновенно меняя тактику на «жертву».
– Я всё слышала, – Зина подошла к мужу и вырвала у него пакеты, поставив их на пол. – Про квартирантов, про санаторий, про то, что ты — олух. Слава, она здорова как бык. Она сдает свою трешку, живет за наш счет и копит на курорт.
Слава растерянно переводил взгляд с жены на мать.
– Мам? Это правда? – тихо спросил он.
– А хоть бы и правда! – рявкнула Яна Ивановна, поняв, что отпираться бесполезно. Она выпрямилась, и вся её мнимая немощь исчезла. – Я тебя вырастила! Я ночей не спала! Ты обязан обеспечить мне достойную старость, а не слушать эту... хабалку!
– Выбирайте выражения, – отрезала Зина. – У вас час.
– Слава, ты позволишь ей так со мной разговаривать? – Яна Ивановна топнула ногой. – Если ты сейчас не поставишь её на место, у тебя нет матери!
Слава побледнел. Он посмотрел на Зину – красивую, сильную, уставшую женщину, которая тащила на себе быт и ипотеку. Потом на мать – цветущую, злобную, требующую полного подчинения.
– Зин... ну может, дадим ей пару дней найти жилье? – промямлил он.
В этот момент в Зине что-то сломалось окончательно. Она поняла: он никогда не изменится. Он всегда будет выбирать маму, даже если та будет жечь их дом.
Зина подошла к шкафу и достала чемодан.
– Ты права, Слава, – сказала она, открывая створки. – Пару дней ждать не надо.
– Вот видишь! – торжествующе воскликнула свекровь. – Одумалась!
– Я уезжаю, – Зина начала кидать свои вещи в чемодан. – Квартира моя, купленная до брака. Документы на развод подам завтра через Госуслуги. У вас есть время до утра, чтобы освободить жилплощадь. Утром я меняю замки.
Повисла гробовая тишина.
– Ты не посмеешь, – прошептал Слава.
– Я уже посмела! – Зина резко захлопнула чемодан. – Я не половая тряпка, об которую вы оба вытираете ноги. Я женщина, которая хочет жить, а не обслуживать! Бороться нужно всегда! Не опускать руки, слышишь, Слава? Бороться за себя, за свое достоинство! А ты проиграл.
Она выкатила чемодан в прихожую.
– Ночь перекантуюсь у сестры. Завтра в 8:00 приедет слесарь. Если вещи будут здесь – я вызову полицию.
Спустя три месяца.
Зина сидела в уютном кафе, помешивая ложечкой капучино. Напротив сидела её сестра, Таня.
– Ну, рассказывай, как они там? – спросила Таня, откусывая круассан.
Зина усмехнулась.
– Валя, соседка, докладывала. Слава переехал к матери в ту самую квартиру, которую она сдавала. Знаешь, что самое смешное? Квартиранты оказались с «сюрпризом». Они там устроили какой-то притон, разбили сантехнику, испортили паркет.
– Да ты что! – ахнула Таня.
– Да. Яна Ивановна теперь каждый день пилит Славу, чтобы он делал ремонт. Денег с аренды ей никто не вернул, квартиранты сбежали, не заплатив. А Слава... Он звонил мне вчера.
– И что? – сестра напряглась.
– Плакал. Говорил, что мама его заела, что жить с ней невозможно, что он был дураком. Просился назад.
– А ты?
Зина посмотрела в окно, где светило яркое солнце. Она вспомнила, как впервые за десять лет проснулась в воскресенье в тишине, приготовила себе завтрак и ни перед кем не отчитывалась. Она записалась на танцы, получила повышение на работе и наконец-то купила те красные туфли, которые Слава называл «вульгарными».
– А я сказала ему, что обслуживающий персонал уволился без права восстановления, – улыбнулась Зина. – Я подала на раздел имущества по машине и даче, но квартиру они не получат.
В кафе вошел высокий мужчина с букетом пионов. Он поискал кого-то глазами, увидел Зину и расплылся в улыбке.
– Это кто? – шепотом спросила Таня, округлив глаза.
– Это Алексей. Мы познакомились на курсах вождения. Он не ищет мамочку, Тань. Он ищет женщину.
Зина встала, расправила плечи и пошла навстречу своему будущему. Она точно знала: жизнь в 55 только начинается, если вовремя выбросить мусор из дома и из сердца.