Есть женщины, которые несут всё на себе. А есть женщины, которые дополнительно несут на себе брата, а сверху еще и сумки с продуктами. И при этом искренне верят, что это и есть «семейное счастье».
Моя подруга Галина — из вторых.
Гале летом исполнилось пятьдесят. Выглядит она… ну, как выглядит женщина, которая десять лет одна тащит на себе дочь-подростка (13 лет), работу, быт и двух взрослых родственников. Муж ушел из жизни давно.
Галина — бухгалтер. Работает из дома, но пашет как лошадь.
Крутится, как белка в колесе, экономя на себе каждую копейку. Я не помню, когда она в последний раз покупала себе новое платье или ходила в салон. Зато я прекрасно знаю, куда уходят все её «лишние» (которых нет) деньги.
Они уходят в черную дыру под названием «Мама и Коля».
Зоя Михайловна, мама Гали, и Николай, её младший брат (которому, на минуточку, сорок шесть годиков), живут в частном доме в Подмосковье. Живут они… как бы это помягче сказать… созерцательно.
Коля не работает. Уже лет пятнадцать. У него то спина болит, то настроение не то, то «нет достойных предложений».
А какие там предложения, если он уже забыл, что такое работа?
Зоя Михайловна получает пенсию. И на эти скромные средства они бы, может, и жили, если бы не Галя.
Год назад, перед прошлым Новым годом, Галя жаловалась мне, что потратила пятнадцать тысяч на доставку продуктов.
— Ну как же, — говорила она, — Коленька любит сладкое, а мама просила рыбку красную. Праздник же.
При этом про свою дочь тоже нельзя забывать.
Так все деньги потратила.
Прошел год. Казалось бы, время идет, люди должны меняться, делать выводы. Но в случае с Галей время застыло.
Недавно мы встретились втроем. Галя сидела перед нами, уставшая, с темными кругами под глазами.
— Ой, — вздохнула она. — Опять Новый год на носу. Денег нет совсем. А мне еще к маме ехать, продукты закупать. Коля звонил, просил вкусняшек купить и мяса хорошего. Шашлык будем делать.
Говорит, устал он, хочет праздника.
Мы переглянулись.
— Галя, — осторожно начала я. — А Коля не хочет сам себе на вкусняшки заработать? Ему сорок шесть. У него руки-ноги на месте. Почему ты должна его кормить и поить, обделяя свою дочь? Тебе Леночке за репетиторов платить надо, ей поступать скоро.
Галя посмотрела на нас взглядом великомученицы, которую не понимают.
— Вы не понимаете. Мы же семья! Как я могу бросить родных людей? Коле трудно. Он ранимый. Он не может найти себя в этом мире. А мама… Она же переживает. Кто им поможет, кроме меня?
Но самое абсурдное в этой истории даже не то, что Галя содержит взрослого тунеядца. Самое абсурдное — это их «квартирный вопрос».
У Зои Михайловны и Николая есть квартира в Москве. Двушка. Она стоит пустая уже несколько лет.
Вы знаете, сколько сейчас стоит аренда двушки в Москве? Тысяч за 60 они ее быстро сдадут даже без ремонта.
Эти деньги могли бы полностью покрыть расходы «ранимого мужчины» на жизнь, на еду, на коммуналку. Галя могла бы вздохнуть свободно. Она могла бы эти свои пятнадцать-двадцать тысяч, которые ежемесячно отстегивает братцу, тратить на дочь. Или на себя.
Купить путевку в санаторий, да просто откладывать на «подушку безопасности».
Мы говорили ей об этом миллион раз.
— Галя, — кричали мы хором. — Сдай их квартиру. Зачем она стоит пылится?
А Галя только руками разводит.
— Я предлагала. Много раз. Но они ни в какую. Мама говорит: «А вдруг мы захотим вернуться? А там чужие люди жили, ауру испортили». А Коля сказал, что он иногда туда ездит. Ему нужно личное пространство.
— Зачем? — спрашиваем мы.
— Ну… посидеть. Подумать. Ему нужно личное пространство. В доме с мамой ему тесно, она ворчит. А в квартире он… отдыхает от суеты.
Вы вдумайтесь! Безработный мужик, живущий за счет пожилой матери и сестры-вдовы, держит пустую квартиру в Москве как «берлогу для размышлений».
Он приезжает туда раз в месяц, смотрит в потолок и «отдыхает от суеты». А Галя в это время сводит дебет с кредитом, отказывает дочери в новых кроссовках и заказывает доставку продуктов в Подмосковье. Чтобы «Коленька покушал».
И ладно бы там была какая-то травма. Но нет! Там просто махровый, цветущий эгоизм, политый Галиной жертвенностью.
Когда мы пытаемся достучаться до её разума, Галя включает одну и ту же пластинку:
— Ну нельзя же всё мерять деньгами. Это же брат. Я старшая, я должна заботиться. Мама так воспитала: держитесь друг друга.
— Галя, — говорю я ей жестко. — Держаться друг друга — это помогать в беде. А ты помогаешь ему деградировать. Ты спонсируешь его лень. Ты своими руками превратила мужика в бытового инвалида.
Зачем ему работать? У него есть мама с пенсией, сестра с кошельком и квартира для релакса. У него жизнь удалась! А у тебя?
Галя обижается.
— Вы жестокие. Вы не знаете, что такое семья.
А мне кажется, мы-то как раз знаем. Семья — это не когда один пашет, а трое едут. Семья — это взаимопомощь.
Но Галя не слышит. Она уже составила список продуктов на этот Новый год.
— Икру возьму, — бормочет она. — И балык. Коля любит балык. И вкусняшек. А дочке подарок попроще куплю.
Дочь поймет. Она видит, как мать надрывается. И куда уходят деньги. И, скорее всего, как только вырастет, сбежит как можно дальше. И Галя останется одна. Со стареющей мамой и вечно «ищущим себя» братом, который к тому времени проест и дачу, и квартиру, и Галину печень.
Галя объясняет это тем, что «брату не повезло в жизни». А мне кажется, брату как раз повезло. Сказочно повезло. У него есть персональная золотая рыбка по имени Галина, которая исполняет все его желания, ничего не требуя взамен, кроме права чувствовать себя «страдалицей».
И ничего не меняется. Прошел год, пройдет еще десять. Пока у Гали есть силы и деньги, этот аттракцион невиданной щедрости будет продолжаться. А квартира в Москве так и будет стоять пустой, как памятник наглости.
А у вас есть такие знакомые, которые тянут на себе взрослых родственников в ущерб собственным детям? Как вы считаете, можно ли их вразумить, или это диагноз? И имеет ли право сестра отказать брату в помощи, если у него «лапки»?
Спасибо за лайки и не забывайте подписаться на канал, чтобы не потерять!