– Олег, ты сейчас серьезно? На часах без пяти десять! У нас утка в духовке уже доходит, вино открыто, мы же договаривались! – Ирина стояла в дверях спальни, сжимая в руках накрахмаленную салфетку так, что костяшки пальцев побелели.
Олег, ее муж, суетливо бегал по комнате, натягивая джинсы. Он старался не смотреть жене в глаза, отчего его движения казались дергаными и виноватыми.
– Ириш, ну не начинай, а? Мама позвонила только что. У нее давление скакнуло, говорит, сердце колотится, страшно ей одной. Ну как я не поеду? Она же мать! Я быстро, одна нога здесь, другая там. Отвезу лекарства, посижу полчасика, успокою и пулей назад. К одиннадцати точно буду, мы даже за стол еще не сядем толком.
Ирина чувствовала, как внутри поднимается горячая, удушливая волна обиды. Сегодня была их пятая годовщина свадьбы. Деревянная свадьба. Она готовилась к этому вечеру две недели: заказала фермерскую утку, нашла редкое вино того самого года, когда они познакомились, купила новое платье – глубокого изумрудного цвета, который так нравился Олегу.
– Давление? – переспросила она ледяным тоном. – Олег, твоя мама вчера выкладывала фото с дачи, где она бодро копала грядки под зиму. А сегодня, ровно в тот момент, когда мы собираемся сесть за праздничный стол, она вдруг умирает? Тебе не кажется это странным совпадением? В прошлый раз, на мой день рождения, у нее «прихватило спину» ровно за час до прихода гостей, и ты умчался ее растирать. Гости сидели без хозяина.
– Ну что ты сравниваешь! – Олег наконец застегнул ремень и повернулся к ней, сделав скорбное лицо. – Человеку семьдесят лет. Возраст, погода меняется... Ты просто ее не любишь, вот и ищешь подвох. Не будь такой черствой. Я же не пить с друзьями еду, а к больной матери.
– Я не черствая, я реалистка. Она знает, что у нас сегодня праздник?
– Ну... знает, конечно. Я говорил.
– Вот именно. Она знает. И поэтому ей стало «плохо». Олег, если ты сейчас уйдешь, ужин остынет. И, честно говоря, мои чувства тоже.
Олег подошел к ней, чмокнул в щеку – быстро, на бегу, словно галочку поставил.
– Не выдумывай. Я люблю тебя. Но бросить мать в беде не могу. Все, я побежал. Не скучай, включи пока музыку, я скоро!
Хлопнула входная дверь. Щелкнул замок. Ирина осталась стоять в тишине прихожей. Запах запеченной утки с яблоками, который еще пять минут назад казался ароматом праздника, теперь вызывал тошноту.
Она медленно прошла на кухню. Стол был сервирован безупречно: свечи в высоких подсвечниках, хрусталь, натертый до блеска, белоснежная скатерть. Все это теперь выглядело как декорация к спектаклю, который отменили, потому что главный актер сбежал.
Ирина села на стул и посмотрела на часы. Десять ноль пять.
«Ладно, – подумала она. – Может, правда плохо человеку. Нельзя же быть такой эгоисткой».
Она достала утку из духовки, накрыла ее фольгой, чтобы не остыла. Налила себе бокал вина. Сделала глоток. Вино было терпким, насыщенным, но вкуса она не почувствовала.
Прошел час. На часах было одиннадцать. Телефона Олега молчал. Ирина набрала его номер. Длинные гудки, потом сброс.
«Наверное, врачи приехали, не может говорить», – успокаивала она себя, хотя червячок сомнения уже грыз сердце.
В двенадцать ночи она позвонила снова. Абонент недоступен.
Ирина подошла к окну. Во дворе было тихо, только ветер гонял опавшие листья. Их квартира была на третьем этаже, в сталинке, доставшейся Ирине от бабушки. Это было ее личное, добрачное жилье. Олег пришел сюда с одним чемоданом и старым ноутбуком. Все эти пять лет они делали ремонт, меняли мебель... Точнее, делала Ирина, вкладывая свою хорошую зарплату главного бухгалтера, а Олег, работавший менеджером с весьма скромным окладом, больше руководил процессом лежа на диване.
«Ира, ну зачем нам эти дорогие обои? Мама говорит, можно просто покрасить», – звучало в ее голове.
Тамара Павловна, свекровь, в этой квартире бывала часто. Слишком часто. У нее был свой ключ – Олег дал дубликат «на всякий случай», вдруг трубу прорвет или цветы полить надо будет. Только вот «всякий случай» превратился в еженедельные инспекции. Ирина не раз находила свои вещи переложенными, кастрюли переставленными, а один раз застала свекровь, которая рылась в ящике с нижним бельем.
– Я просто проверяла, хорошо ли ты стираешь, – не моргнув глазом, заявила тогда Тамара Павловна. – Мой сын должен ходить в чистом.
Скандал тогда был грандиозный. Ирина требовала забрать ключи. Олег мямлил, что «мама хотела как лучше», и ключи так и остались у свекрови.
Часы пробили час ночи. Утка под фольгой окончательно остыла, жир застыл неприятной коркой. Свечи догорели и погасли.
Ирина взяла телефон, чтобы в сотый раз набрать мужа, и тут увидела уведомление в социальной сети. У нее в «друзьях» была соседка свекрови, болтливая женщина по имени Лариса.
«Новое фото от Ларисы Кузьминичны».
Ирина открыла ленту. На фото, сделанном явно час назад, красовалась Тамара Павловна. Живая, здоровая, с яркой помадой на губах и рюмкой наливки в руке. Рядом сидел Олег, раскрасневшийся, довольный, с куском пирога. И подпись: «Душевно сидим! Тамарочка отмечает день ангела, сынок любимый приехал поздравить! Золотой парень, не забывает мать!»
Ирина приблизила фото. На столе стояли салаты, холодец, бутылки. Олег улыбался во весь рот. Никаких врачей. Никакого давления. Просто попойка. В день их годовщины.
Телефон выпал из рук Ирины на мягкий ковер.
Значит, день ангела. Не болезнь. Не смертельная опасность. Просто маме захотелось внимания, и она решила, что ее выдуманный праздник важнее, чем семья сына. А Олег... Олег просто соврал. Соврал, глядя в глаза, и уехал пить наливку, зная, что жена ждет его с праздничным ужином.
Внутри Ирины что-то оборвалось. Словно натянутая струна, которая звенела пять лет, пытаясь удержать этот брак, вдруг лопнула с оглушительным треском.
Она не плакала. Слез не было. Была только ледяная, кристальная ясность.
Ирина встала, прошла в прихожую и достала из сумочки визитку. Месяц назад у них заедал замок на работе, и вызывали мастера.
Она набрала номер.
– Аварийное вскрытие и замена замков, слушаю, – ответил хриплый мужской голос.
– Доброй ночи. Мне нужно срочно заменить личинку замка. И, возможно, поставить дополнительный засов.
– Дамочка, время видели? Ночной тариф двойной будет.
– Я заплачу тройной, если приедете через двадцать минут.
– Адрес?
Ирина продиктовала адрес.
Пока мастер ехал, она достала из кладовки большие черные пакеты для мусора. Плотные, на сто двадцать литров.
Она зашла в спальню, открыла шкаф. Половина полок принадлежала Олегу.
Раньше она складывала его рубашки аккуратными стопочками, следила, чтобы носки были разобраны по парам. Сейчас она просто сгребала вещи охапками и трамбовала их в пакеты.
Джинсы, свитера, футболки с дурацкими надписями, которые дарила ему мама. Костюм, который покупали на свадьбу (на ее деньги). Все летело в черное жерло пластика.
Она не испытывала жалости. Она вспоминала.
Вспоминала, как год назад заболела гриппом, лежала с температурой тридцать девять, а Олег уехал к маме, потому что «боялся заразиться», оставив ее одну без продуктов.
Вспоминала, как он забыл встретить ее из аэропорта ночью, потому что «засмотрелся сериал».
Вспоминала, как Тамара Павловна назвала ее «бесплодной пустоцветом» за то, что они пока не планировали детей, а Олег промолчал.
Пакет за пакетом. Обувь полетела туда же, без коробок, вперемешку с зарядками для телефона и бритвенными принадлежностями из ванной.
Звонок в дверь раздался через двадцать пять минут.
На пороге стоял коренастый мужичок в спецовке, с чемоданчиком инструментов. Он окинул Ирину опытным взглядом, посмотрел на пакеты в коридоре и хмыкнул.
– Мужа выселяем?
– Меняем замок, – поправила Ирина. – Документы на квартиру показать?
– Обязательно. Порядок такой.
Ирина показала свидетельство о собственности и паспорт. Мастер кивнул и принялся за работу.
Визг дрели в ночной тишине казался музыкой возмездия. Соседи могли бы возмутиться, но стены в сталинке были толстыми, да и плевать Ирине было сейчас на соседей.
– Замок хороший поставим, итальянский, – бормотал мастер, ловко орудуя отверткой. – Ключи запечатаны, вскроете сами. Старый высверлим к чертям. А что, сильно провинился?
– Предпочел мамин холодец жене, – коротко ответила Ирина.
– А-а-а, маменькин сынок, – понимающе протянул мастер. – Это диагноз. Правильно делаете. У меня первая жена такая была, все к тёще бегала. Терпел-терпел, да и плюнул. Жизнь одна, чтобы ее на чужие капризы тратить.
Через сорок минут все было готово. Новый замок блестел хромом, массивный, надежный. Старая личинка валялась на полу, как вырванный гнилой зуб.
– Вот ключи, пять штук. Проверяйте, – мастер протянул ей запечатанный пакет.
Ирина расплатилась, щедро добавив сверху за скорость.
– Спасибо вам. Вы мне сегодня жизнь спасли, наверное.
– Обращайтесь, если что. Спокойной ночи.
Когда мастер ушел, Ирина закрыла дверь на все обороты. Щелк-щелк-щелк-щелк. Четыре раза. Никогда еще звук запираемой двери не приносил такого удовлетворения.
В три часа ночи пакеты с вещами Олега стояли в прихожей ровным строем. Их было шесть штук. Вся его жизнь за пять лет уместилась в шесть мусорных мешков.
Ирина налила себе новый бокал вина, подогрела кусок утки в микроволновке и наконец-то поела. С аппетитом. Вкусно.
Потом она приняла ванну с пеной, смывая с себя усталость и грязь этого брака. Легла в чистую, просторную постель по диагонали.
Телефон Олега все еще был недоступен. Видимо, наливка Тамары Павловны оказалась крепкой, и сынок уснул там же, на мамином диване.
Ирина уснула мгновенно.
Ее разбудил настойчивый скрежет в замке.
Она открыла глаза, потянулась, посмотрела на часы. Десять утра. Солнце ярко светило в окно, обещая морозный и ясный день.
Скрежет повторился, потом стал более нервным. Кто-то пытался вставить ключ, дергал ручку, снова вставлял ключ.
Потом раздался звонок. Длинный, требовательный.
Ирина не спеша встала, накинула шелковый халат, сунула ноги в тапочки и пошла к двери.
За дверью слышалось пыхтение и нецензурная брань.
– Да что за ерунда! – голос Олега. – Ключ не лезет! Ира! Ира, ты дома? Открой, замок сломался!
Ирина подошла к двери, но открывать не стала.
– Кто там? – спросила она спокойным, выспавшимся голосом.
– Ира, это я! Ты чего, спишь еще? Открывай давай, я замерз, и голова раскалывается. Ключ почему-то не подходит, может, я перепутал с маминым... Да нет, мой вроде.
– Ключ не подходит, потому что замок другой, Олег, – сказала Ирина.
За дверью повисла пауза. Долгая, осмысливающая.
– В смысле другой? Ты что, замок сменила? За ночь? Ты с ума сошла?
– Нет, я пришла в себя. Как погуляли на дне ангела? Наливка вкусная была? А фото у Ларисы Кузьминичны замечательные получились. Ты там такой счастливый.
– Ира... – голос Олега дрогнул. – Ты видела? Слушай, ну я объясню! Маме правда стало лучше, когда я приехал, ну мы и решили немного посидеть, чтобы стресс снять... Я телефон разрядил, зарядки не было... Ира, ну открой, давай поговорим нормально! Не через дверь же!
– Нам не о чем говорить, Олег. Твои вещи стоят здесь, в прихожей. Сейчас я приоткрою дверь, буду выставлять их по одному пакету. Если ты попытаешься войти – я вызову полицию. Документы на квартиру у меня, а ты здесь больше не прописан. Регистрация у тебя временная, закончилась неделю назад, помнишь? Я не стала продлевать.
– Ты шутишь? Какие вещи? Ира, у нас пять лет брака! Из-за одного вечера?!
– Из-за пяти лет, Олег. Этот вечер стал просто вишенкой на торте. Кстати, забери у мамы мои ключи. Они ей больше не понадобятся. Хотя нет, можешь оставить ей на память. К этой двери они все равно не подходят.
Ирина приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке. В щель было видно помятое, отекшее лицо Олега. От него разило перегаром и чужим домом – тем специфическим запахом лекарств и старых ковров, который царил у свекрови.
– Ира, ты что творишь... – прошептал он, глядя на нее расширенными от ужаса глазами. – Куда я пойду?
– Туда, где тебе так хорошо. К маме. У нее давление стабилизировалось, настроение отличное, вот и составишь ей компанию.
Она сняла цепочку, быстро выставила первый пакет на площадку и захлопнула дверь.
– Эй! Это что, мои шмотки? В мусорных мешках?! – заорал Олег.
Ирина снова открыла, выставила второй. Третий.
Олег стоял растерянный, пытаясь удержать падающие пакеты.
– Ира, прекрати! Люди же смотрят! Соседи выйдут!
– Пусть выходят. Пусть посмотрят на героя, который в годовщину свадьбы врет жене про больную мать и едет бухать.
Четвертый пакет. Пятый. Шестой.
– Всё, – сказала Ирина. – А, нет, подожди.
Она сходила на кухню, вернулась и протянула ему контейнер.
– Что это? – тупо спросил Олег, прижимая к груди пакет с ботинками.
– Утка. Забери. Она вкусная, жалко выбрасывать. Разогреешь у мамы. С годовщиной тебя, дорогой.
Ирина захлопнула дверь и с лязгом повернула вертушку нового замка.
– Ира! Ира, открой! Прости меня! Я дурак! Я больше не буду! Ира!
Олег колотил в дверь кулаками, звонил, кричал. Выглянула соседка с верхней площадки, баба Валя.
– Чего орешь, окаянный? – гаркнула она. – Напился, так иди проспись! Весь подъезд перебудил! Сейчас участкового вызову!
– Она меня выгнала! – пожаловался Олег, указывая на мешки.
– И правильно сделала, – отрезала баба Валя. – Давно пора было. Толку от тебя, как от козла молока. Только и знаешь, что к мамке бегать. Иди, иди отсюда, не позорься.
За дверью все стихло. Ирина слышала, как Олег, чертыхаясь и шурша пакетами, начал стаскивать свое имущество вниз по лестнице. Лифт, как назло, не работал.
Она сползла по двери на пол и, наконец, заплакала. Но это были не слезы горя. Это были слезы облегчения. Как будто огромный, тяжелый рюкзак, который она тащила в гору пять лет, вдруг свалился с плеч.
Через час позвонила Тамара Павловна.
– Ты что себе позволяешь, дрянь такая?! – визжала она так, что трубку пришлось отодвинуть от уха. – Сына моего на улицу выставила?! Как собаку?! Он ко мне приехал с мешками! Плачет!
– Тамара Павловна, – спокойно перебила ее Ирина. – Поздравляю вас с прошедшим днем ангела. Вы получили лучший подарок – вашего сына. Целиком и полностью. Теперь он только ваш. Стирайте, кормите, лечите от выдуманного давления. Я возвращаю его производителю по причине брака.
– Какого брака?! Он идеальный муж! Ты его не ценила! Квартиру у него отобрала!
– Квартира моя, Тамара Павловна. И всегда была моей. А Олег... Олег теперь ваша проблема. Всего доброго.
Ирина заблокировала номер свекрови. Потом номер Олега. Потом подумала и удалила их обоих из друзей во всех соцсетях.
В квартире было тихо и солнечно. Ирина заварила свежий кофе, открыла окно, впуская морозный воздух. Впереди были новогодние праздники. Десять дней свободы. Она могла делать что угодно: спать до обеда, ходить в пижаме, есть мороженое в постели, поехать в санаторий или просто гулять по городу.
Никто больше не будет указывать ей, как вешать шторы. Никто не будет врать. Никто не будет ставить маму на первое место в их общей жизни.
Ирина сделала глоток кофе и улыбнулась. Жизнь, оказывается, только начиналась.
Прошло три месяца. Олег пытался караулить ее у работы, приходил с цветами, стоял на коленях в снегу под окнами. Он похудел, осунулся – видимо, жизнь с мамой оказалась не такой сладкой, как гостевые визиты. Тамара Павловна, получив сына обратно на полное довольствие, быстро начала его «пилить» за маленькую зарплату и отсутствие жилья.
Но Ирина была непреклонна. Новый замок работал исправно, а сердце, закрытое на ремонт, постепенно заживало. Она подала на развод, и, несмотря на истерики свекрови в суде, их развели быстро – делить-то было нечего, кроме шести пакетов с вещами, которые Олег уже забрал.
Однажды, возвращаясь домой, Ирина встретила в подъезде того самого мастера по замкам. Он менял дверь соседям.
– О, знакомые люди! – узнал он ее. – Ну как, держит оборону итальянский механизм?
– Держит, – улыбнулась Ирина. – Спасибо вам. Лучшее вложение денег в моей жизни.
– Это точно, – подмигнул мастер. – Иногда, чтобы открыть новую дверь, нужно наглухо закрыть старую. И ключ выбросить.
Ирина так и сделала. Старые ключи она давно выбросила в реку. А новые лежали в кармане – блестящие, тяжелые, от жизни, которая принадлежала только ей.
Если вам понравилась эта история о женской гордости и решительности, подписывайтесь на канал и ставьте лайк. А как вы считаете, стоило ли давать мужу второй шанс?