– А что тут такого сложного, Полин? Я не понимаю, почему ты ломаешься, как пряник, – голос Оксаны в телефонной трубке звучал не просто требовательно, а с той особой интонацией, которая подразумевала, что собеседник говорит полную глупость. – У тебя же все есть: и костюмы в багажнике валяются, и сценарии в голове. Тебе что, трудно полчасика попрыгать перед племянниками? Они же ждут!
Полина, зажав телефон плечом, пыталась одновременно размешивать сахар в кофе и просматривать смету для завтрашнего корпоратива крупной строительной компании. Декабрь для нее, профессионального организатора праздников, был не просто месяцем, а марафоном на выживание. Спала она по четыре часа, ела на ходу, а ее голосовые связки держались исключительно на честном слове и теплом чае с медом.
– Оксан, послушай, – Полина старалась говорить спокойно, хотя внутри уже начинала закипать глухая раздражительность. – Я тридцать первого числа работаю до шести вечера. У меня два утренника и один выездной банкет. Я домой приползу просто никакая. Я хочу приехать к вам, сесть за стол, выпить шампанского и просто посмотреть «Иронию судьбы», а не вести программу.
– Ой, да ладно тебе прибедняться! – перебила золовка. – Ты же профи. У тебя это на автомате. Включилась, отработала, выключилась. Тем более, это же не работа, это семья. Мои мальчишки тебя обожают. Стёпка вчера спрашивал: «А тетя Полина будет Снегурочкой?». Что я ему должна сказать? Что тетя Полина устала и хочет оливье трескать? Ты не представляешь, как расстроишь детей.
В этом была вся Оксана. Она мастерски умела переворачивать ситуацию так, что любое «нет» превращалось в преступление против детства и гуманизма. Ей было совершенно наплевать, что «автомат» у Полины уже дымится от перегрева.
– Оксан, я не буду Снегурочкой. Я буду просто тетей Полиной в красивом платье. Я хочу отдохнуть. Пусть их развлекает телевизор или вы с Витей. Или закажите аниматора, сейчас полно агентств.
В трубке повисла зловещая тишина. Полина даже слышала, как золовка шумно втянула носом воздух.
– Заказать? Ты цены видела на тридцать первое? Пять тысяч за двадцать минут! Это грабеж. Зачем нам платить чужим людям, когда у нас в семье есть свой специалист? В общем так, Полина. Мы ждем вас к девяти. Костюм Деда Мороза я для Димки найду у соседки, а Снегурочку ты уж свою бери, у тебя их полно. И, пожалуйста, придумай какой-нибудь квест. Просто стишки на табуретке – это прошлый век, мальчикам скучно будет. Им нужно движение, загадки, поиск сокровищ. Ну, ты сама знаешь. Все, целую, мне бежать надо, маникюр горит!
Гудки в трубке прозвучали как приговор. Полина медленно опустила телефон на стол и закрыла лицо руками. Это повторялось из года в год, но в этот раз масштабы наглости переходили все границы.
Вечером, когда муж Дима вернулся с работы, Полина встретила его не ужином, а тяжелым взглядом.
– Твоя сестра звонила.
Дима, едва успевший снять ботинки, сразу ссутулился. Он был мягким человеком, любил жену, но панически боялся конфликтов со своей родней. Оксана, будучи старшей сестрой, привыкла им командовать с детства, а мать, Галина Ивановна, всегда и во всем поддерживала дочь.
– И что она хотела? – осторожно спросил он, проходя на кухню.
– Она хочет, чтобы я устроила твоим племянникам полноценное шоу на Новый год. С костюмами, квестами и танцами. Бесплатно, разумеется. И чтобы ты был Дедом Морозом.
Дима облегченно выдохнул и потянулся за бутербродом.
– Фух, я думал, что-то серьезное случилось. Поль, ну а чего такого? Ну подурачимся полчаса, поздравим мелких. Они же ждут. Тебе же не сложно, ты в этом деле асс.
Полина смотрела на мужа и не верила своим ушам.
– Дим, ты меня слышишь? Я работаю весь декабрь без выходных. Я провожу по три мероприятия в день. Я улыбаюсь чужим детям, чужим пьяным бухгалтерам, чужим начальникам. Я устаю так, что ног не чувствую. Я тридцать первого числа хочу быть женщиной, а не клоуном. Я хочу надеть то синее платье, которое купила месяц назад, сделать прическу и сидеть с бокалом, а не бегать по квартире в потном синтетическом костюме, разыскивая спрятанные подарки под вопли твоих племянников.
– Ну, они же дети... – привычно завел свою шарманку Дима. – Им по семь лет, они верят в сказку.
– Вот и отлично. Пусть верят. Но сказку им пусть устраивают родители. Оксана сидит дома, не работает. Витя приходит в шесть. У них куча времени, чтобы написать сценарий, вырезать снежинки и придумать квест. Почему это должна делать я?
– Потому что у них так не получится, как у тебя. Ты же талант!
– Дима, это не талант, это профессия. И эта профессия стоит денег. Если Оксана хочет квест, пусть платит по моему прайсу. Двойной тариф за новогоднюю ночь. Это будет стоить двадцать тысяч. Ты готов передать это сестре?
Дима поперхнулся чаем.
– Ты что, с родни деньги брать будешь? Мама нас со свету сживет. Скажет, что ты меркантильная.
– А использовать меня как бесплатную рабочую силу – это не меркантильность? В прошлом году было то же самое. «Полина, ну поиграй». В итоге я три часа развлекала не только Стёпу и Ваню, но и детей их соседей, которые «случайно» зашли. Я даже поесть не успела, потому что нужно было проводить конкурсы. А Оксана сидела, пила вино и командовала: «Полинка, а теперь давай фокусы!». Хватит.
– Ладно, ладно, не кипятись, – Дима примирительно поднял руки. – Я поговорю с ней. Скажу, что ты устала. Что мы просто приедем поздравить и все.
Но Полина знала, что этот разговор ничего не даст. Дима помычит в трубку, Оксана на него надавит, припомнит, как она нянчилась с ним в детстве, подключит маму, и в итоге Дима сдастся.
Так и вышло. Через два дня Галина Ивановна, свекровь, позвонила сама. Голос у нее был слабый, дрожащий – верный признак того, что сейчас начнется манипуляция здоровьем.
– Полина, деточка... Дима сказал, ты не хочешь деток порадовать? – начала она издалека. – А я вот лежу, давление скачет... Думала, соберемся всей семьей, праздник будет, внучки посмеются. Они так тебя любят, так ждут. А ты, оказывается, устала. Ну что ж... Отдыхай, конечно. Мы как-нибудь сами. Пусть дети сидят грустные, без Снегурочки. У Оксаночки денег нет на артистов, ты же знаешь, они ипотеку платят. А у бабушки сил нет прыгать. Эх...
Полина, наученная горьким опытом, не стала оправдываться.
– Галина Ивановна, я с удовольствием приеду. Привезу подарки. Но вести программу я не буду. Я буду гостем. Точно таким же, как Оксана, Витя и Дима.
– Ну конечно, гостем, – тут же повеселела свекровь, пропустив мимо ушей ключевую фразу. – Главное, приезжайте! А там, глядишь, и настроение появится, и деткам пару загадок загадаешь. Ты же у нас заводная!
Тридцать первого декабря Полина освободилась в семь вечера. Последний заказчик, владелец сети автосервисов, долго тряс ей руку и пытался всучить бутылку коньяка сверх оплаты за то, что она спасла ситуацию, когда их штатный Дед Мороз перепутал адреса.
Домой она летела на такси, мечтая только об одном – горячем душе. Ноги гудели, лицо под слоем профессионального грима казалось маской.
Дома Дима уже нервно ходил по квартире.
– Поль, ну ты скоро? Нас уже ждут к девяти, мама звонила три раза.
– Успеем. Я в душ, потом крашусь и одеваюсь.
– Слушай... – Дима замялся, теребя пуговицу на рубашке. – Оксана звонила. Спрашивала, взяла ли ты реквизит для мыльных пузырей. Говорит, Ванюша очень хочет.
Полина замерла с полотенцем в руках. Она медленно повернулась к мужу.
– Дима. Я русским языком сказала: я не работаю. Ты ей передал?
– Передал, передал! Но она... ну, она думает, что ты передумала. Говорит: «Не может же Полина быть такой буквой Г, чтобы детям отказать».
– Отлично. Значит, будет сюрприз.
Полина собиралась тщательно. Она не стала смывать профессиональную укладку, только освежила макияж, сделав его более вечерним, а не сценическим. Надела то самое темно-синее платье в пол, с открытой спиной и разрезом до бедра. Оно было шикарным, дорогим и абсолютно непригодным для подвижных игр с детьми. К нему – шпильки двенадцать сантиметров.
– Ты... так пойдешь? – удивился Дима. – Красиво, конечно, но там же дети, салат, суета...
– Я иду на праздник, дорогой. В ресторан я бы оделась так же. А твой родительский дом для меня сегодня – ресторан.
Они загрузили в машину пакеты с подарками – дорогими конструкторами, которые заказала Оксана, и отправились к родственникам.
Дверь открыла сама Оксана. Она была в домашнем трикотажном костюме, с наспех заколотыми волосами и фартуке. Из глубины квартиры доносился визг детей и запах запекаемой утки.
– О, явились, не запылились! – гаркнула она вместо приветствия. – Давайте быстрее, дети уже извелись! Полин, ты чего так вырядилась? Переодеваться где будешь? В ванной места нет, там тазы с бельем, иди в спальню к маме, только осторожно, там ее лекарства на тумбочке.
Полина спокойно прошла в прихожую, сняла шубу и передала ее мужу.
– Привет, Оксана. С наступающим. Я не буду переодеваться. Это мой новогодний наряд.
Оксана застыла с половником в руке. Ее взгляд пробежался по шпилькам Полины, по шелку платья, по идеальным локонам.
– В смысле? – она нахмурилась. – А костюм где? Снегурочка где?
– Снегурочка осталась на работе. А я – Полина. Твоя невестка. Мы пришли праздновать.
В коридор выкатились близнецы, Стёпа и Ваня. Они были уже взбудоражены, лица перемазаны шоколадом.
– Снегурочка! Снегурочка приехала! – заорал Ваня, хватая Полину липкими руками за подол дорогого платья. – А подарки где? А играть будем?
Полина аккуратно, но твердо отцепила руку племянника от своей одежды.
– Привет, мальчики. Снегурочка сегодня не приехала, она улетела на Северный полюс. Но тетя Полина привезла вам подарки. Вот, держите.
Она вручила им коробки с конструкторами. Дети на секунду отвлеклись, начали рвать упаковку, но Оксана не унималась.
– Полина, ты что, издеваешься? – прошипела она, подойдя вплотную. – Какой Северный полюс? Я им обещала квест! Я им сказала, что ты устроишь волшебство! Они же сейчас разнесут квартиру, если их не занять!
– Вот и займи их, – Полина улыбнулась своей самой очаровательной профессиональной улыбкой, от которой обычно таяли самые скандальные клиенты. – Ты их мама. А я – гость. Где у вас шампанское?
Она прошла в гостиную, где за столом уже сидела Галина Ивановна и муж Оксаны, Витя. Витя безучастно смотрел в телефон, а свекровь нарезала хлеб.
– Ой, Полечка, какая ты красивая! – всплеснула руками Галина Ивановна. – Прямо королева! Только как же ты с детками играть будешь в таком? Порвут же, не дай бог.
– А я не буду играть, Галина Ивановна. Я буду кушать ваш замечательный салат и смотреть телевизор, – Полина грациозно опустилась на стул, расправив юбку.
В комнату ворвалась разъяренная Оксана.
– Мама! Ты слышишь, что она говорит? Она отказалась! Она просто села и сидит! А дети? Я что, зря готовила, убирала? Я рассчитывала, что она их возьмет на себя, а я хоть отдохну, поем спокойно!
– Оксаночка, ну тише, тише, – засуетилась мать. – Может, Полина передумает? Полин, ну хоть пару конкурсов? Ну, загадки какие-нибудь? Видишь, мальчики уже конструктор бросили, носятся.
Действительно, конструкторы, стоившие по пять тысяч каждый, валялись на полу. Близнецы, потеряв интерес к сложной сборке, начали фехтовать деталями от пылесоса и орать дурными голосами, прыгая по дивану.
– Так, а ну тихо! – рявкнул Витя, не отрываясь от телефона. Это не возымело никакого эффекта.
– Полина! – Оксана встала в позу «руки в боки». – Хватит строить из себя принцессу. У тебя в машине наверняка лежит мешок с реквизитом. Иди и принеси. Мы семья, мы должны помогать друг другу. Ты видишь, я не справляюсь!
Полина взяла со стола мандарин и начала его неспешно чистить.
– Оксана, я предупреждала тебя, предупреждала Диму и предупреждала Галину Ивановну. Я. Сегодня. Не. Работаю. Если ты не справляешься с собственными детьми, это вопрос не ко мне, а к тебе и твоему мужу. Почему ты считаешь, что мой отдых менее важен, чем твой? Я отработала тридцать смен за этот месяц.
– Потому что это твоя работа – веселить людей! – взвизгнула Оксана. – Тебе это ничего не стоит! Трудно, что ли? Корона упадет?
– Да, упадет. И платье испачкается. И настроение испортится. Оксана, давай закроем тему. Либо мы садимся праздновать спокойно, либо мы с Димой уезжаем.
– Ах, уезжаете?! – Оксана покраснела так, что стала похожа на переспелый помидор. – То есть вы бросите мать в новогоднюю ночь? Мам, ты слышишь? Они нас шантажируют!
В этот момент один из близнецов, Ваня, решил, что просто прыгать скучно. Он схватил со стола бутылку колы, взболтал ее и, прежде чем кто-либо успел среагировать, открыл крышку, направив струю прямо на стол.
Пенный фонтан ударил в салатницу с селедкой под шубой, забрызгал скатерть, хлеб и платье Галины Ивановны.
– А-а-а! – закричала свекровь. – Моя блузка!
– Ваня! – заорала Оксана, бросаясь к сыну. – Ты что творишь, паразит!
Но Ваня уже хохотал и убегал, а Стёпа, вдохновленный примером брата, схватил со стола горсть оливок и начал швырять их в телевизор, как в мишень.
– Ну вот, – спокойно констатировала Полина, отряхивая случайную каплю колы с руки салфеткой. – Началось веселье. А вы говорили, без аниматора скучно будет.
Оксана, схватив Ваню за ухо, повернулась к невестке с перекошенным от ярости лицом.
– Это ты виновата! Если бы ты их заняла, этого бы не случилось! Ты специально это устроила, чтобы испортить нам праздник! Эгоистка! Змея!
Дима, который все это время стоял в углу и молчал, наконец-то вышел вперед. Его лицо было бледным.
– Хватит, Оксана, – сказал он неожиданно твердо. – Полина здесь ни при чем. Твои дети – невоспитанные дикари, потому что ты ими не занимаешься, а только ищешь, на кого их спихнуть.
– Что?! – Оксана отпустила ухо сына, и тот с воем спрятался под стол. – Ты... ты на сестру родную так говоришь? Из-за этой фифы?
– Эта «фифа» – моя жена. И она пахала как лошадь, чтобы купить нам квартиру, в отличие от некоторых. И подарки твоим детям она купила на свои деньги. А ты даже спасибо не сказала, только требуешь.
– Мама! Скажи ему! – взвыла Оксана.
Галина Ивановна сидела, прижимая к груди мокрую салфетку, и плакала.
– Ой, господи, за что мне это... Собрались по-семейному... Дима, сынок, ну зачем ты так? Оксаночке тяжело, двое деток...
– Всем тяжело, мам. Собирайся, Полина. Мы едем домой.
– Но как же Новый год? – растерянно спросила Полина, хотя уже вставала со стула. – До курантов еще два часа.
– Вот и отлично. Успеем заехать в магазин, купить икры и шампанского. Встретим вдвоем. В тишине.
Они вышли в коридор. Оксана бежала за ними следом, продолжая выкрикивать проклятия.
– Ну и катитесь! Больше ноги вашей здесь не будет! Жмоты! Неблагодарные! Я тебе, Полина, этого не прощу! Всю жизнь помнить буду, как ты племянников праздника лишила!
Полина накинула шубу, поправила прическу перед зеркалом и повернулась к золовке. Та стояла растрепанная, в грязном фартуке, на фоне орущих детей и рыдающей матери.
– Знаешь, Оксан, – сказала Полина тихо, но так, что ее услышали все, даже близнецы притихли. – Праздника их лишила ты. Своей жадностью и глупостью. Ты хотела сэкономить на аниматоре, а в итоге испортила вечер всей семье. Моя работа стоит дорого не потому, что я прыгаю и скачу, а потому, что я умею управлять хаосом. А ты – нет. Счастливо оставаться.
Они вышли в морозную ночь. Снег скрипел под ногами, где-то вдалеке уже запускали первые салюты. Воздух пах хвоей и мандаринами, а не перегаром и подгоревшей уткой.
В машине Дима долго молчал, сжимая руль. Потом вдруг усмехнулся.
– Прости меня, Поль. Я идиот. Надо было сразу тебя послушать.
Полина положила руку ему на плечо.
– Ладно, проехали. Зато теперь у нас есть два часа, бутылка «Вдовы Клико», которую я припрятала, и никаких детей.
– Ты купила «Клико»? – удивился Дима.
– Я же говорила: я готовилась к празднику. К настоящему.
Дома они быстро накрыли маленький столик в гостиной. Зажгли гирлянды, включили старый советский фильм. Дима открыл икру, которую они купили по дороге, нарезал багет.
Когда куранты начали бить двенадцать, телефон Димы разрывался от звонков. Звонила мама, звонила Оксана. Он посмотрел на экран, потом на Полину, и решительно выключил звук, перевернув смартфон экраном вниз.
– С Новым годом, любимая, – он поднял бокал.
– С Новым годом, – ответила Полина, чувствуя, как наконец-то отпускает напряжение последних недель.
В этом году она не была Снегурочкой. Она была просто счастливой женщиной, которая наконец-то научилась говорить «нет».
Через неделю, когда страсти улеглись, позвонила Галина Ивановна. Она не стала извиняться, но голос ее был виноватым. Рассказала, что после их ухода близнецы окончательно разбушевались, уронили елку и разбили половину игрушек. Оксана переругалась с Витей, тот ушел спать в десять вечера, а сама Оксана просидела в ванной, рыдая, до самого утра.
– Ох, Поленька, права ты была, – вздохнула свекровь. – Невоспитанные они. Надо что-то делать. Может, посоветуешь хорошего психолога детского? Или школу какую? Ты же в людях разбираешься.
Полина улыбнулась трубке.
– Посоветую, Галина Ивановна. Скину контакт. Только предупреждаю: специалист хороший, берет дорого. Но зато результат гарантирован.
На этом инцидент был исчерпан. Оксана, конечно, дулась еще полгода, но на следующий праздник – день рождения Димы – вела себя тише воды, ниже травы. И даже сама, без напоминаний, следила за своими детьми, не пытаясь повесить их на Полину. Видимо, вид разбитой елки и испорченного Нового года стал для нее лучшим уроком, чем любые увещевания. А Полина поняла главное: иногда лучший способ помочь человеку – это позволить ему самому разгребать последствия своих желаний.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые жизненные истории, и ставьте лайк, если считаете, что Полина поступила правильно. Как бы вы повели себя в такой ситуации?