— Мам, ты опять забыла? — голос дочери прозвучал устало, с той особенной интонацией, которая режет больнее любого упрёка. — Сегодня же тридцать первое августа. Последний день.
Анна Петровна стояла на кухне с половником в руке и смотрела на календарь. Большой перекидной, с крупными цифрами — специально купила, чтобы не путаться. 31 августа. Последний день лета. Завтра — 1 сентября.
Но что-то было не так.
— Оль, подожди, — она отложила половник и подошла ближе к календарю. — Мне кажется, или... Здесь было тридцать первое вчера?
Ольга замерла с телефоном в руках. Подняла глаза на мать. В них мелькнуло беспокойство — то самое, которое появляется у взрослых детей, когда они начинают замечать странности в поведении родителей.
— Мам, ты что-то путаешь. Вчера было тридцатое. А сегодня — последний день августа. Завтра Вовка в школу идёт, помнишь? — она говорила медленно, словно объясняя ребёнку. — Мы же вчера портфель собирали...
Анна Петровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет. Она точно помнила. Вчера утром перелистнула календарь — и там было 31 августа. Она даже подумала: «Вот и лето прошло». Сварила компот из последних яблок. Вечером смотрела сериал.
А сегодня утром встала — и снова увидела ту же дату. 31 августа.
— Оленька, — её голос дрожал, — принеси мне телефон. Быстро.
Дочь нахмурилась, но протянула свой смартфон. На экране светилась дата: 31 августа, вторник.
— Видишь? Вторник. Последний день лета, — Ольга попыталась улыбнуться. — Может, тебе отдохнуть нужно? Ты в последние дни...
— Вчера был вторник! — почти выкрикнула Анна Петровна. — Я помню! Ты приходила после работы, мы чай пили, ты рассказывала про ту свою коллегу, которая... — она запнулась.
Которая что? Внезапно в памяти образовалась дыра. Вроде бы вчера они действительно сидели на кухне. Или это было позавчера? Паника подкатила к горлу.
— Мамочка, — Ольга обняла её за плечи, — давай присядем. Ты просто устала. У тебя столько сейчас всего: огород, внук, консервации...
Анна Петровна позволила себя усадить на стул. Но нутро кричало: что-то не так. Что-то очень, очень не так.
Шестьдесят два года прожила Анна Петровна на этом свете и привыкла доверять своей памяти. Учительница начальных классов в прошлом, она всегда отличалась педантичностью. Порядок во всём — вот её правило. Каждому дню — своё место в расписании жизни. После выхода на пенсию пять лет назад этот порядок стал ещё строже. Подъём в семь утра. Завтрак. Огород. Обед. Телевизор. Сон.
Размеренно. Предсказуемо. Спокойно.
Может, слишком спокойно?
Анна Петровна иногда ловила себя на мысли, что дни стали сливаться в одно бесконечное полотно. Понедельник похож на вторник. Август неотличим от июля. Жизнь превратилась в колею — глубокую, удобную, но такую однообразную.
И вот теперь даже календарь начал её обманывать.
— Мам, — Ольга стояла у двери, одетая, с сумкой на плече, — мне пора на работу. Ты точно в порядке? Может, вызвать...
— Нет! — резко ответила Анна Петровна. — Всё хорошо. Иди. Просто... устала, наверное. Ты права.
Дочь ушла. Тишина опустилась на дом, плотная и тягучая, как мёд.
Анна Петровна встала и подошла к календарю. Протянула руку. Пальцы дрожали, когда она перелистнула страницу.
1 сентября. Среда.
Она выдохнула. Ну вот. Всё в порядке. Просто память подвела. Возраст, устала действительно...
Анна вернулась к плите, доварила суп. Пообедала. Вышла в огород. Работа успокаивала. Обычный день. Самый обычный.
Вечером позвонила дочь, узнать как дела. Анна успокоила её и легла спать в десять, как обычно. Уснула быстро.
Проснулась от солнечного луча, который пробился сквозь щель в шторах и упал прямо на лицо. Анна Петровна потянулась, открыла глаза.
Новый день. День знаний.
Она встала, умылась, спустилась на кухню. Машинально посмотрела на календарь — и сердце ухнуло вниз.
31 августа. Вторник.
Та же дата. Тот же день.
— Нет, — выдохнула тихо. — Этого не может быть.
Руки сами потянулись к странице. Анна медленно, словно боясь разбудить что-то спящее, перелистнула лист.
1 сентября. Среда.
Она стояла и смотрела на цифры, не в силах пошевелиться. Что происходит? Вчера она точно так же перелистывала календарь. Точно так же увидела первое сентября. Прожила весь день.
А сегодня — снова тридцать первое августа?
Телефон. Нужно проверить телефон.
Анна схватила свой старенький кнопочный аппарат. На экране высветилось: 31.08, ВТ.
Её затошнило.
— Господи, — она опустилась на стул, — что со мной? Я схожу с ума?
Может, это правда что-то с головой? Но она точно помнит. Вчера был вторник. Она перелистнула календарь. Прожила среду. Легла спать.
И проснулась снова во вторник.
Один и тот же день повторился.
Анна Петровна сидела на кухне и чувствовала, как реальность трескается по швам. Всё вокруг было таким же — чайник на плите, занавески в цветочек, скрип половиц. Но что-то изменилось в самой ткани времени.
В дверь позвонили. Она вздрогнула и пошла открывать. На пороге стояла Ольга — с точно таким же усталым выражением лица, как... вчера? позавчера?
— Мам, ты опять забыла? — начала дочь. — Сегодня же тридцать первое августа. Последний день.
И Анна Петровна поняла: это происходит снова. Слово в слово. Интонация в интонацию. Повтор.
— Оль, — её голос прозвучал странно, — какое сегодня число?
— Тридцать первое августа, мам. Вторник. Я же говорю. — Дочь нахмурилась. — Ты точно в порядке?
— А вчера... какое было число?
— Тридцатое, естественно. Понедельник. Мам, может...
— А что ты делала вчера вечером?
Ольга растерянно моргнула.
— Обычные дела. Работа, потом домой, ужин... — она замялась. — А что?
Значит, для Ольги вчерашнего дня не было. Для неё это первое 31 августа. А для Анны — уже третье.
Когда Ольга ушла, Анна Петровна села за стол и попыталась собраться с мыслями. Нужно было понять логику происходящего.
Она взяла блокнот и ручку. Начала записывать.
«День первый. 31 августа. Вторник. Обычный».
«День второй. 31 августа. Вторник (но должна была быть среда, 1 сентября). Проснулась — увидела ту же дату. Перелистнула календарь. Прожила день».
«День третий. 31 августа. Вторник (опять). Сегодня».
Петля времени. Как в тех фантастических фильмах. Но если это реальность? Если день действительно повторяется? Тогда... что она может сделать?
Проверить.
Анна взглянула на часы. Десять утра. Если всё повторяется точно, то в половине одиннадцатого в соседнем дворе упадёт кот с дерева — она видела это вчера и позавчера. В одиннадцать тридцать приедет почтальон с пенсией. В час дня по телевизору начнётся программа новостей.
Она подошла к окну и стала ждать.
Половина одиннадцатого. За забором послышалось шипение, треск веток — и рыжий кот с воплем свалился с яблони прямо в кусты смородины. Выскочил оттуда и понёсся прочь.
Точно так же, как вчера.
Одиннадцать тридцать. В калитку постучали. Почтальон — молодая девушка в синей форме.
— Анна Петровна? Пенсия. Распишитесь, пожалуйста.
Те же слова. Та же улыбка. Анна расписалась дрожащей рукой.
Час дня. Она включила телевизор. Диктор в красном пиджаке начала читать новости: «Сегодня, тридцать первого августа...»
Те же новости. Слово в слово.
Анна Петровна выключила телевизор и закрыла лицо руками. Это правда. День действительно повторяется. Она не сходит с ума. Время сломалось. И сломалось именно для неё.
Почему?
К вечеру, когда солнце начало садиться за горизонт, окрашивая небо в оттенки розового и золотого, Анна сидела на крыльце и смотрела в пустоту.
Что, если завтра снова будет 31 августа? Что, если она застряла в этом дне навсегда? Обречена проживать один и тот же вторник до конца... До конца чего? Жизни? Времени?
Страх сжал горло. Но вместе со страхом пришло что-то ещё. Странное, непонятное чувство.
Анна попыталась его определить — и вдруг поняла.
Любопытство.
Она прожила шестьдесят два года. Размеренно, правильно, по расписанию. И жизнь стала предсказуемой до тошноты. Каждый день был копией предыдущего.
А теперь случилось нечто невозможное. Нечто, чего не было ни в одном учебнике, ни в одном плане урока.
И впервые за много лет Анна Петровна почувствовала, что что-то происходит. Что она не просто существует — она живёт посреди чуда. Страшного, непонятного, но настоящего чуда.
— Ладно, — сказала она вслух в пустоту вечернего двора. — Посмотрим, что будет завтра.
Она поднялась и вошла в дом. Сварила ужин. Посмотрела передачу про природу — ту же самую, что вчера и позавчера. В восемь позвонила Ольга.
— Мам, как ты? Всё хорошо?
— Хорошо, доченька. Не волнуйся.
Легла спать ровно в десять.
И перед тем как закрыть глаза, подумала: «Интересно, сколько раз можно прожить один и тот же день, прежде чем сойти с ума? Или прежде чем понять, зачем это нужно?»
Утро встретило её солнечным лучом в лицо. Анна открыла глаза, потянулась — и улыбнулась.
32-е августа. Четвёртый вторник подряд.
Что ж. Посмотрим, что можно сделать, когда у тебя бесконечное количество попыток прожить один день.
Она встала с кровати — и впервые за много лет почувствовала, что торопится жить.
Продолжение следует...