Холодное зимнее утро навевало тоску. Настроение было не из лучших, когда Любовь Андреевна вошла в свой просторный кабинет. В приемной она заметила ожидавшую ее Круглову и вспомнила про ее заявление на отпуск, которое отклонила. Значит явилась все же выпрашивать его.
Любовь еще раз пересмотрела штатное расписание. Нет, заменить ее решительно некем. Конец года, конец квартала. Иванникова на работу не выйдет, она на больничным по серьезным медицинским показаниям. Соловьева еще на испытательном сроке, только входит в курс дела.
Остается одна Мария Тихоновна, но на ней и так весь отдел, ей поручить работу этой Кругловой – это уж слишком.
«Нет, пока отчет не закончит, никакого отпуска!» - решила про себя Любовь Андреевна и пригласила к себе в кабинет Инну Круглову. Та сразу с места в карьер! Почему ей отказали в законном отпуске? Жених путевки купил, которые теперь не сдать!
- Инна, послушайте. Вы этот отпуск заранее не планировали. Сейчас конец квартала, на вас лежит ответственная часть работы, которую некому больше перепоручить. Вы это прекрасно знаете. О каком отпуске при таких обстоятельствах может идти речь?
- Мне что, увольняться? – с вызовом спросила молодая женщина.
- Это ваше право. Три недели отработаете и можете быть свободны. Как раз до конца года и квартала.
Инна сузила глаза в щелку и гневно выкрикнула:
- Правильно про вас говорят, что у вас ледяное сердце! Вы людей совсем не слышите: отчет, квартал – больше вас ничего не волнует! А что у меня жизнь рушится, это вас не колышет! Вы как айсберг, непробиваемая!
И она в слезах выскочила из кабинета. Людмила осталась сидеть в кресле, и ее била мелкая дрожь. Сердцебиение участилось, в ногах и руках слабость. Но тут дверь снова открылась и в кабинет робко вошла Света, секретарша.
- Любовь Андреевна, - сказала она хорошо поставленным голосом. – Тут нужно срочно подписать документы. Кофе вам приготовить?
- Да, спасибо. Покрепче, пожалуйста. А бумаги оставьте, я проверю и подпишу.
Среди бумаг она обнаружила и заявление Кругловой на увольнение. Значит, заранее его написала и подала после разговора. На что-то надеялась, но раз не вышло, решила идти напролом: увольняюсь я от вас, бессердечная вы наша.
И она подписала, нарушив общепринятое правило: «Уволить без отработки». Все равно возьмет себе какой-нибудь «левый» больничный и укатит с милым. Тут бороться бесполезно.
«Ледяное сердце… айсберг», - крутились в голове слова, не давая сосредоточиться. День тянулся медленно. Она вызвала к себе Марию Тихоновну и Соловьеву Надю. Переговорила с ними, что придется взять нагрузку Кругловой на себя, если та не выйдет на работу по «уважительной причине».
- Я постараюсь, - робко сказала Надя.
- Ну, это не дело! – не согласилась Мария Тихоновна, начальник финансового отдела.
- Справитесь, мои хорошие. А премия за своевременный отчет вам гарантирована.
Стрелки часов приблизились к шести. Сотрудники стали покидать офис, один за другим разъехались автомобили со стоянки, уборщицы начали работу, а Любовь Андреевна все еще оставалась в своем кабинете, зная, что и работницы финансового отдела пока не покинули свои рабочие места.
Наконец и они ушли, о чем-то громко переговариваясь. Любовь убрала в сейф папку с документами и выглянула в окно. Зимний вечер давно вступил в свои права, легкие снежинки кружились в безветренном пространстве, покрывая землю нежным пушистым одеялом.
Она оделась, попрощалась с уборщицей и пошла к машине, чтобы отправиться домой, в свою уютную пустую квартиру, где ее никто не ждал. Мягко завелся мотор, и она выехала со стоянки, а «ледяное» сердце не хотело отпускать обиду. За целый день она так и не смогла успокоиться.
Усилившийся снег навеял воспоминания, от которых стало еще тоскливее. Давно забытые ощущения вдруг всплыли в памяти с поразительной ясностью, словно все случилось только вчера, а не много-много лет тому назад, в далеком детстве.
Любе тогда было лет пять, когда мама со слезами на глазах забрала ее из садика, а по дороге домой сказала, что их бросил папа. Слова «бросил» Люба тогда не поняла. Вот если бы он потерялся, как их котенок Тимошка, или умер, как дедушка Вова, тогда было бы понятно. А как он мог их бросить? Как камушки в речку или мусор в ведро?
Но мама сказала, что он уходит насовсем, бросая их «на произвол судьбы». Тоже непонятные слова, которые почему-то запомнились на всю оставшуюся жизнь. Тогда тоже была зима. Они с мамой пришли домой, там папа собирал вещи в огромный чемодан.
Родители сильно поссорились, мама достала санки с балкона, снова взяла Любу за руку, и они ушли из квартиры, даже не успев раздеться. Мама посадила дочку на санки и сказала, что они идут к бабушке. Люба видела в глазах мамы слезы и сама тихо заплакала. Так ей жалко было их, мамочку и папочку!
Папу она любила. Он всегда играл с ней, катал на плечах или на спине, читал ей книжки на ночь. Вчера вечером он особенно долго держал ее на коленях, обнимал, целовал в щечки, вдыхал запах ее волос, как будто старался запомнить навсегда. Люба же не знала, что это он так прощался с ней.
А сейчас она сидела на санках, а щеки жгло от ледяных слез на ветру. Бабушка жила не так далеко, но холод, приносимый поземкой и ветром понизу пробирал Любу до костей.
Она видела, как впереди мелькали мамины сапожки, из-под них вылетали комочки снега, которые рассыпались в воздухе и холодным бисером брызгали девочке в лицо. И ей хотелось как можно быстрее попасть в теплое бабушкино жилище, домик в конце улицы, и согреться.
Бабуля встретила их на пороге, схватила внучку на руки, расцеловала. Потом сняла курточку, сапожки и укутала своим большим пуховым платком. Они сидели на кухне, пили чай.
Мама рассказывала бабушке про папу. А за окном разыгралась настоящая метель, усилился ветер, он зверем завывал в печной трубе, стучался в окно веткой яблони, хлопал незакрытой калиткой.
Люба с мамой остались ночевать у бабушки. Но девочке было очень грустно, она понимала, что этот ветер, этот ледяной снег разделили их с папой навсегда. Он ушел и бросил их в эту холодную снежную пучину, оставил одних. Может, его заколдовала Снежная королева, как Кая? И у папы теперь ледяное сердце?
И первая льдинка тогда попала и в ее сердечко, больно уколов его.
С этими невеселыми мыслями Любовь Андреевна подъехала к дому. Квартира встретила ее молчаливым одиночеством. Ужин состоял из пары сосисок с картофельным пюре, приготовленным накануне, горячего чая с медом и маленького круглого кекса.
Она старалась питаться правильно, но не всегда получалось. Обедала, как правило, в кафе напротив офиса, иногда и ужинала там же. Но вот сегодня решила побыть в одиночестве. Мысли не давали покоя.
Почему она в свои почти сорок одна? Почему ее кроме работы больше ничего не интересует? Почему она не любит мужчина, а точнее, просто равнодушна к ним?
Женщины ей тоже абсолютно безразличны после потери мамы и бабушки. Их она делит на две категории: хорошие работницы и плохие. Ни их характеры, ни их разговоры о моде и тем более мужчинах ее вообще не интересуют.
Ну да, ледяное сердце. Возможно. А почему? Ведь каждому явлению есть свое объяснение. И как она превратилась в этот самый «айсберг», женщину с ледяным сердцем, она и сама не заметила.
Той же самой зимой, когда их бросил папа, мама сильно заболела. Люба помнила ее сильный кашель по ночам, запах лекарств в квартире. Врач тетя Бася (странное имя, как девочке тогда казалось), навещала маму, а потом разлучила их. Тетя Бася настояла, чтобы маму положили в больницу на обследование.
И потом она помнит, как они с бабушкой пришли к маме и увидели ее воспаленные от болезни глаза, которые неестественно блестели, сухие губы, провалившиеся щеки.
- Доченька, слушайся бабушку. Я скоро уеду надолго, навсегда… А ты будь умницей, поняла? – говорила мама, держа Любу за руку.
А бабушка строго так:
- Не надо, Аня. Зачем ребенка пугать. Уедешь – приедешь. А мы будем ждать…
Любе было уже десять лет, когда она поняла, что мама никуда не уехала, а умерла. Тогда же бабушка сводила ее на мамину могилку, они обе долго плакали. Но эти горячие слезы не растопили льдинку в ее сердце. Она стала толще, и колола изнутри все чаще.
Девочке исполнилось пятнадцать, когда она осталась совсем одна, похоронив последнего близкого человека, свою любимую бабулю. Перед самым уходом бабушка сказала Любе, вложив в эти слова всю свою стойкость и придав голосу уверенность:
- Ты сильная должна быть, Любаша. Сильнее всех, понимаешь? Потому что ни мамы нет у тебя, ни папы рядом. Некому за тебя заступаться, ты сама не давай себя в обиду никому. Поняла меня, внучка? Что бы ни случилось, волю в кулак и вперед!
И она навсегда запомнила эти слова, когда бабушки не стало. Тогда же нашелся Любин отец. Он помогал и с похоронами, так же как и с мамиными когда-то.
В такой тяжелый период трудно было понять, насколько они близки душой. Но все же отец Любу не оставил одну, забрал к себе. А у него другая семья, сын на пять лет младше Любы, новая жена, тетя Вика. И эти новые «родственники» приняли взрослую девочку с большой неохотой.
Но она и не рассчитывала на любовь. Спать ей приходилось на диване в большой комнате. Уроки учить на кухне. Делать по дому разную работу, не оговариваться, слушаться и молчать, когда взрослые разговаривают.
Правда, все эти правила не распространялись на Вадима, который придирался к своей новоявленной сестре по разным поводам и ябедничал маме на любые ее промахи. Да, жизнь была не сахар, в ее заледеневшем сердечке так и не появилось тепла.
И тем не менее, школу Любу окончила очень хорошо и смогла сама поступить в институт. Когда ей исполнилось восемнадцать, а жена отца ждала второго ребенка, явно рассчитывая на ее помощь как няньки и уборщицы, Люба заявила отцу, что переезжает в их с мамой квартиру. Он как-то быстро дал свое согласие, и вот она, долгожданная свобода!
Воспоминания нахлынули непрерывным потоком, мелькали как кадры фильма о ком-то другом, не о ней. И сейчас они приближались к самому страшному…
Люба студентка пятого курса, посвятившая себя целиком и полностью учебе и только учебе. Отличница, идущая на красный диплом. Выглядела девушка очень хорошо. Надо отдать должное отцу, финансово он помогал. Любе не приходилось ни работать по вечерам, как некоторым, ни жить, считая копейки.
Она как раз о деньгах думала меньше всего. Нет, отец не баловал. Но все самое необходимое из одежды у нее было, питалась она тоже неплохо. Парикмахерскую посещала, аккуратностью отличалась.
И вот тут вдруг она стала объектом пристального внимания одного из парней с параллельного потока. Сначала просто здоровались, потом он подошел познакомиться, пригласил в кино.
Люба на его ухаживания отвечала очень настороженно. От частых встреч отказывалась, иногда только по выходным соглашалась сходить в кино, на концерт или просто погулять.
Но в этот раз он пригласил ее к себе домой на день рождения.
- А кто еще будет? – спросила Люба.
Он сказал, что родители и его друг с девушкой. Люба купила подарок, сейчас уже и не помнила, какой, и отправилась в гости. Но каково же было ее разочарование, когда оказалось, что он дома один. Родители якобы уехали срочно: кто-то из родственников заболел. А друг прийти не смог.
На журнальном столике стояла бутылка шампанского, два фужера и коробка шоколадных конфет.
- Ну что, отпразднуем? – спросил именинник как ни в чем не бывало.
Но Люба буквально сунула ему в руки сверток с подарком и поспешила уйти со словами: «Терпеть не могу, когда мне врут!»
Но он не отпустил, схватил ее за руку и силой усадил на диван. Потом, придавив всем телом, грубо полез целоваться. Любе пришлось применить силу, чтобы оттолкнуть его. «Не давай себя в обиду никому», вспомнились ей бабушкины слова.
Парень отпрянул от нее, тяжело дыша.
- Что ты строишь из себя недотрогу? – резко сказал он и стал открывать бутылку.
Пробка «выстрелила» в потолок, туда же устремилась и струя пенистого напитка. Он чертыхнулся и бросился на кухню за полотенцем, а Люба в это время успела убежать, сорвав свой плащ с вешалки. Хорошо хоть замок на входной двери был не хитрый.
Она бродила по улицам, стояла слякотная весна, было холодно. И ей хотелось плакать. Домой она решила пойти пешком, чтобы немного привести в порядок свои мысли и чувства, обдумать, что с ней произошло.
Сгустились сумерки, она уже была в квартале от дома, но решила сократить путь, не обходя пустошь с гаражами вокруг, а пройдя через нее. И тут ее поджидала опасность. Двое мужчин, от которых разило перегаром, буквально преградили ей дорогу, появившись как ниоткуда.
Они отобрали у нее сумку, сняли часы и пока один стоял на страже, второй стал силой заталкивать ее в какой-то пустой гараж. Вокруг отвратительная темень, один тусклый фонарь вдалеке не освещал ничего дальше метра вокруг себя самого.
Люба успела истошно закричать, это, наверное, и спасло. Яркий свет мощного фонарика осветил эту неприглядную картину: она на цементном полу, над ней насильник, а второй уже дал деру. Мужчина схватил, пьяного и орущего матом мужика и швырнул его об стену. Тот обмяк и повалился на пол.
Мужчина, как оказалось, направлялся на работу в ночную смену, и это спасло Любе жизнь. Он помог ей подняться и проводил до подъезда.
Дома она долго плакала навзрыд, стараясь смыть с себя грязь под горячим душем. Затем накапала себе валерьянки, выпила горячего чая и легла спать, так и не уснув до самого утра.
У нее случился нервный срыв на почве этих двух отвратительных эпизодов. Пришлось обратиться к врачу, сама она не справлялась.
Ее моральное потрясение лечили успокоительными, от которых Люба забывалась тяжелым сном, полным кошмаров. Часто просыпала на занятия по утром, стала пропускать пары в институте.
И как она вытянула на красный диплом – одному Богу известно. Сказались прошлые заслуги и успехи в учебе. Руководитель диплома был очень терпеливый и настойчивый, профессор с их кафедры. Он помог, вытянул девушку, у которой постоянно опускались руки. И опять бабушкино «волю в кулак и вперед» помогло.
При воспоминании об этом тяжелом периоде в своей жизни у Любы из глаз покатились слезы. Она сидела на диване, до подбородка укутавшись теплым пушистым пледом, отогревая свое ледяное сердце, которое билось в груди неимоверно. Пришлось выпить успокоительного, к которому она последнее время редко прибегала.
Ну а дальше ее воспоминания уже были более радужными. Защитившись, она дала себе слово: «Все! Я сама за себя! Никто мне в этой жизни не нужен. Волю в кулак и вперед. Я всего добьюсь сама!»
Распределение было удачным. С красным дипломом ей разрешили остаться в городе, а работу предоставили на крупном предприятии. Молодого специалиста приняли с душой, тем более на жилплощадь она не рассчитывала, квартира у нее была. А учитывая хорошие знания и прекрасную подготовку, Люба быстро пошла в гору.
Через три года была уже заместителем начальника отдела. А тут и середина девяностых. Все вокруг менялось так стремительно, что за этими переменами успевали только самые грамотные и разбирающиеся в рыночной экономике профи. Люба была одной из них, и в начале двухтысячных открыла свою собственную фирму по тому же профилю, по которому работала на предприятии.
Всего добилась сама, по крохам, по крупицам собирала этот бизнес, к тридцати годам раскрутилась. И вот сейчас она уже десять лет на рынке. Имеет имя, стабильность, доход. Нет, она не акула крупного масштаба в бизнесе. Но свое место, свою нишу занимает прочно.
Но для этого поступилась многим: ни семьи, ни отношений, ни детей к сорока годам. Айсберг, холодный и расчетливый… А что касается мужчин, то с тех незапамятных времен они для нее перестали существовать. Только сослуживцы и подчиненные.
Люба заснула лишь под утро. Но как ни странно, проснулась вовремя с ясной головой, взбодрилась после душа. Чашка хорошего кофе подняла тонус еще больше. Она оделась, навела макияж, уложила волосы. Надела сапоги, шубку и отправилась в свой офис.
Решение созрело как-то само собой. Войдя в приемную, она спросила Свету:
- Заявление Кругловой уже в отделе кадров? Отзовите его и пригласите ко мне Инну.
Круглова уже заполняла обходной лист, бегая по отделам. Ей еще предстояло передать дела начальнице отдела и стажерке Соловьевой. Настроение было ужасным.
«Зачем я вчера наехала на эту Снежную королеву? Чего добилась? Работу только потеряла, зато мой доволен. Как же, путевки купил, а то, что со мной не посоветовался, это не считается», - размышляла бедная девушка, когда увидела секретаршу Свету.
- Инна, срочно к Любовь Андреевне! – сказала та.
Они долго и внимательно смотрели друг на друга, начальница и подчиненная. Потом Любовь предложила Инне присесть и сказала, слегка улыбаясь:
- Погорячились обе вчера? Давай переговорим снова и по-хорошему. Я подпишу твое заявление на отпуск, если ты заберешь свое, на увольнение.
Девушка подбежала к ней, обняла, чего никто никогда не делал в ее фирме, и сказала:
- Простите меня, Любовь Андреевна. Сама не знаю, что на меня нашло.
- Будем считать, что это предновогодняя лихорадка, - ответила начальница, снова улыбнувшись. – Давай вычеркнем этот эпизод из головы. До отъезда сидишь и упорно работаешь с Надей Соловьевой, чтобы она была помощницей Марии Тихоновне, а не обузой. А потом вперед, в теплые края.
Через час на ее столе стоял огромный букет роз. Это ей принес неожиданный посетитель, симпатичный мужчина, как оказалось, жених Инны. Он поблагодарил за лояльность, быстро раскланялся и ушел, не дав Любе вымолвить ни слова.
Она смотрела на цветы, понимая, что только что сделала двух человек счастливыми. И льдинки в сердце таяли, таяли…
А впереди Новый год. И что-то он принесет ей самой, какие перемены? А что принесет, и хорошие, Люба почему-то не сомневалась.
Свою судьбу мы выбираем,
пока несётся год за годом...
А жизнь, как лабиринт. Не знаем,
что ждёт нас там, за поворотом...
- Пусть всех ждет счастье и радость от встречи с близкими душой, родными и дорогими людьми. Пусть живут в сердце надежды, а рядом будут те, кто благодарен вам и кому благодарны вы.
- Спасибо за прочтение, дорогие читатели. Как всегда, жду ваших мнений, комментариев и лайков, если рассказ понравился и хоть чуть-чуть затронул душу.