Людмила Райкова.
Глава 7.
На самом деле нет занятия хуже, чем ждать и догонять. Да еще в состоянии неопределенности. Глеб спустя семь дней разрешил Мане навестить его в больнице.
Выехать с приятелем договорились в 9.00. Сначала в магазин и аптеку, а потом и в клинику. К назначенному часу все было готово включая Маню с нарисованными глазами.
Через 30 минут после девяти Маня начала волноваться. Связалась с приятелем. Старт откладывается. В жизни их семьи у Мани была одна госпитализация, а у Глеба это уже третья. И каждый раз он запрещает Мане тащиться в больницу с котомками. Два дня назад свидание было-таки назначено. Все прозаично закончился набор чистых носочек, футболок и трусиков. А ещё…
Это ещё Маня собирала два дня. Футболки мягкие и тонкие. Значит из летнего набора. А этот гардероб они упаковали засунули в дальний угол самой глубокой антресоли. На шкафах и вешалках царили куртки, шапки, шарфы. Кто же знал, что лето вклинится в их жизнь зимой. Прикладывая к щеке одну за другой футболки Маня проверяла мягкость. Отобрала пять. Брать все или хватит пока трех? Стопка гардероба для болеющей личности постепенно росла. Маня добавила в неё шорты, сначала одни, а потом вторые. Муж не ест неделю, похудел, но насколько? В очередной раз на антресолях она натолкнулась на коробку с надписью «для похудения Глеба». Рядом «Брюки средний размер». 12 раз бедолага поднималась и спускалась по лестнице, таская за собой по квартире шаткую конструкцию. Официально она пыталась отыскать специальные послеоперационные бинты. Уф! Вечером продемонстрировала мужу готовый набор, и тут пошли уточнения. Плавки не надо. Требуются парашютные домашние трусы. Да ещё определенного цвета.
Такие парашютные трусы – «мужские миниюбочки», Глеб обожает. Летом по хутору в Латвии он рассекал только в них. Но ничего не бывает вечным, закупленные ещё в России парашюты для попы, истощились от нещадной эксплуатации и многочисленных стирок. В латышских магазинах такого добра найти не удалось. Собираясь в Россию этот предмет, в список того что необходимо привезти, шёл вторым номером после сигарет «Ява», третьим шли цитрамон и кетанов. В России тоже найти эти экзотические предметы нужного размера цвета и мягкости удалось только на рынке. Приходилось Мане тащить парашютики пешком через границу из городка Себежа. Там Мане дочь назначила свидание с внуками. Они везли подарок – туалетное ведро. Вещь на хуторе незаменимая. В доме эти удобства как в любой городской квартире. А вот в гостевом домике они канализацию не проводили и выгребной ямы не готовили. Упаковать деликатный предмет не получилось. Маня использовала его как дополнительную ёмкость под закупки. Семена, лекарства, шоколадка «Алёнка», гематоген, и десять пар парашютиков. Маня положила их сверху. На глаза латышскому таможеннику, эти семейные мужские трусы попались первыми. Он вытащил пакет и зачем-то принялся пересчитывать.
- «Каст ас ир»?- Обратился он к Мане на латышском.
- Мужу. – Ответила она на русском. Таможенник прекрасно всё понимал по-русски, но предпочитал говорить на своём государственном языке. Трусы не входили в перечень товаров подлежащих растаможке, и если бы не этикетки на каждом из десяти экземпляров вопросов бы не возникло. Стопка трюселей смахивала на оптовую поставку, и вызвала заминку на таможенном контроле. Чему Маня даже обрадовалась в каждом кармане и кармашке у неё лежали пачки запрещенной к перевозу «Явы», пять разрешенных она внесла в декларацию. Остальные, если будут обнаружены, предъявит, как «забытые». А парашютные трусы задержали осмотр и отвлекли внимание от контрабанды. Ведро-горшок служивый тоже рассматривал с интересом, даже поднял его за ручку. Маня застенчиво улыбалась и пожимала плечами.
Итог, под прикрытием трусов ей к радости мужа удалось перетащить через границу целый блок сигарет..
Теперь они живут в России, но с семейными парашютными трусами легче не стало. В магазинах их полно, но ткань не та. Удалось купить два экземпляра в совхозном магазине, правда на несколько размеров больше требуемого. Зато всё остальное совпало с требованиями. В итоге правильных парашютиков осталось только два. И то второй экземпляр куда-то исчез. А единственный оставшийся обнаружился в стиральной машине. Пришлось мане по старинке постирать и высушить требуемое на батарее.
Так она готовилась к свиданию, которое в данный момент откладывалось.
Маня то и дело высовывалась в окно убеждаясь, что машины приятеля на месте так и нет. Наконец не выдержала и позвонила. Глеб тоже вышел на связь текстовым сообщением.
Отвлекать не буду, сегодня не оперируют.
Маня прочла между строк – ну и где вы? Устал ждать. Хочу бритву, футболки сигареты и трусы! Маня знала, что муж тоже извёлся в ожидании, и позвонила по видеосвязи…
Погрустневший Глеб отправился полежать, а Маня осталась бороться с томительным ожиданием. Взяла себя в руки и принялась мечтать о поездке в Питер. Билеты куплены, через месяц и одну неделю они отправятся на Ленинградский вокзал и ту-ту. А проснуться уже в двух остановках метро от родного дома.
Мечты почти всегда кружат вальс на пару с воспоминаниями, а под ногами у них, старательно натертый воском надежд, паркет желаний. Блестит отлично и скользить по нему настолько легко, что зазеваешься и улетишь с намеченной тропы в незапланированные дебри. Где, потирая ушибленные места, судьба даёт тебе шанс навести резкость на истоки и уточнить маршрут на перспективу. Привет реальность!
- Мир крутится не вокруг тебя, а вот с тобой или без, это уже как ты сама решишь. Главное не впадать в прелесть и опираться в пути на посох правды. Он может быть кривым и даже занозистым. Но другой опоры у тебя нет.
Маня сквозь хлопья снега высматривала машину приятеля, а в ушах звучала фраза, которую вчера твердо глядя ей в глаза произнесла баба Нюра. Каждое слово как гвоздь вонзалось в мозг Мане. И что интересно, баба Нюра говорит, а губы её не двигаются.
Маня слушает, а по спине под пуховиком пробегает холодок. В первый раз рядом со старухой ей стало неуютно.
Она, наверное, разозлила старуху рассуждениями о том, как Зелю с позором выставили из Белого дома. И клоун помчался жаловаться в Лондон. Там его приласкали, похвалили, посулили денег и рейтинги. Не в украинском электорате, а в современных средствах массовой информации. Не обманули – Зеленского показывают все экраны, о нем говорят аналитики и эксперты. Лучшие физиономисты по позам и жестам стараются прочесть, специально или случайно недопрезидент нахамил герою нашей эпохи, милашке Дони.
- Все стоят на ушах. И главное никто такого не ожидал! – Кипятилась Маня, наслаждаясь собственным красноречием.
- Пирамида лжи всегда осыпается вмиг. Громоздили её десятилетиями, а потом бах и любуйся на груду мусора, в который превратилось то, что ещё вчера казалось важным и неоспоримым.
- Пирамида лжи? Ну баба Нюра ты философ. – Восхитилась Маня.
- Поживешь с моё, тоже может поумнеешь. Не будешь радоваться миражам и печалиться, когда они исчезнут. Ведь правда, она такая, не сверкает мишурой, но для жизни, настоящей жизни, другой основы нет.
Из воспоминаний вчерашних баталий со старухой у подъезда шестого дома её выдернул звонок. Наконец-то! Приятель въехал в городок. Маня, как солдат-срочник, мигом прыгнула в сапоги, куртку, прихватила пакеты и ринулась навстречу транспортному средству. Алексей даже удивился, когда увидел её на дороге, а не у подъезда. Без всяких скандинавских палок она неслась под хлопьями снега наперерез машине.
Первый уровень стыковки состоялся. Аптека, магазин и дорога к клинике заняли меньше часа. Маня подгоняла время как могла. Глеб встретил посетителей в коридоре. Похудел, но ходит уже прямо не зажимая ладонью правое подреберье. Помятый бледный, но глаза сияют. Непонятно, какой смысл запрещать жене наносить визит в палату? Ведь её не надо тащить на руках на четвертый этаж хирургического отделения. Сама дотопает, принесёт что нужно, поохает, посмотрит сочувственно, успокоится и уедет. Чтобы собирать болезному очередной пакет с передачей. Маня ворчит, Глеб снисходительно улыбается.
- Я тебе ссылку нашел, как в мультиварке запеканку без сахара на пару делать, и котлетки воздушные. Поезжай домой осваивать новые технологии. Мы всё готовим неправильно, и вот результат – камни в желчном пузыре.
Говорит и хитро улыбается, Маня с иронией тоже не отстает:
- А я все думала куда подевались наши семейные бриллианты. А ты их вон куда спрятал. После операции примешь по описи!
Доктора, по версии болезного, уже плотоядно наточили ножи и наблюдают за жертвой выжидая удобный момент. Чтобы уколоть бедолагу и выпотрошить его под наркозом! Они не знают с кем связались, Глеба надо брать и оперировать тепленьким. Он конечно хочет домой, но и операции боится. Понимает – надо! Но подсознание не дремлет. Запертый в больничной палате пациент умудрился простудиться и теперь кашляет, аж бриллианты в пузыре звенят! При таком хранении добиться их бережной упаковки естественным путем будет не так-то просто.
Пора уезжать. Муж галантно выпроваживает посетителей, спускается с Маней и Лешей в холл. И тащит в пакете сюрприз. У выхода Маня тянется с объятиями. Глеб останавливает.
- Не спеши!
Извлекает куртку и натягивает прямо на тапки синие бахилы. Гулять конечно полезно, даже 10 минут побыть на воздухе для бодрости, не помешает. Но в тапках по снегу. Увы – от упрямства и беспечности лекарств не изобрели. Есть одно безотказное средство – ремень. Но время его действия ограничено.
Вечром Маня узна́ет результат прогулки. А пока продолжает болтать с мужем. Он сообщает, что из его смены, на больничный ушёл ещё один боец. Подозревают первую стадию подагры. Сюрприз, конечно. На объекте и так недокомплект двух спецов, а тут ещё двое выбыли. И один под угрозой увольнения. Отпраздновал на посту 23 февраля.
- У командования все основания принять ваши больничные за протест против увольнения любимчика. – Хихикает Маня, натягивая шапку на уши. Глеб конечно уже замерз, но они всё не могут расстаться.
- Точно, позвоню Сане доложу, в знак поддержки решил под нож лечь! Он оценит.
Посмеялись. Затолкали болезного обратно, сели в машину и Маня сразу загрустила. Если бы многообещающе светило солнце, было бы веселее. А так природа заманила в тепло весеннего пробуждения, показала какими ласковыми могут быть дни, и чтобы жизнь мёдом не казалась, снова переключила всё в режим февраля. А его не напрасно называют лютым. Мороза конечно нет, но как-то серо и депрессивненько за окном машины. В такие моменты сами по себе приходят мысли, что всё хорошее уже переместилось в прошлое. А впереди ждут тревоги и серость. Да ещё новости после комедии в Овальном кабинете, переместились в разряд тревожной неопределенности. В Лондоне собрались заговорщики чтобы спланировать продолжение и даже усиление войны. Российские элитарии уже обрадовались. Еще чуть-чуть и кремль с Америкой замирятся. Вернут свифт, снимут санкции. Не без потерь конечно, в свете изменившейся геополитической траектории, с командного мостика скинут несколько фигур. Первым само собой Зелю. Следом Бербокшу. Кае отключат звук и картинку. Очень уж раздражает. И можно паковать чемоданы навестить своё будущее на лазурном берегу. А история, как и погода, поманила и дала задний ход.
Американцы вместо того чтобы санкционный список сокращать, принялись рассматривать события на Украине. Присмотрелись и ужаснулись. Для пополнения фронтов, солдат, как бродячих собак отлавливают прямо на городских улицах. Вышел парень собачку выгулять, а тут засада. Хозяина отпинали, засунули в микроавтобус. А собака бедолага несется в ужасе по улицам, тащит за собой поводок. У пёсика на ошейнике чип, найдут домашние, если захотят. У хозяина дела похуже, ни чипа, ни обязательств государства обеспечить для него безопасность и законность. Всё спишет война. У свободы и демократии цена высокая, жизнь одного человека, это капля в океане потерь. На алтарь демократии уже положили миллион жизней. Самые ценные конечно переместили подальше из опасной зоны.
Там у спасённых свои задачи. Вице президенту Венсу, испортить уикенд, например. Надумал покататься на лыжах вместе с семьей. Накричал на Зелю, пригрозил прекратить слать на Украину оружие и деньги, кто ж ему даст наслаждаться жизнью. Зеля не зря отправлял укробеженцев за кордон в самом начале войны. Это его армия поддержки. И одна из частей выстроилась с плакатами вдоль дороги на американский лыжный курорт. Укутались в свои флаги и кричат, – кататься на лыжах Венс будет в России. Вице-президент уикенд прервал. Засадный полк Зели смеется, хлопает в ладоши. Кто там говорит о сложностях с пополнением ВСУ? В Америке за ними и охотится не надо, большинство на учете в миграционной службе. Вызвать, собрать всех вместе в самолет. И здравствуй Киев мать городов русских. Главное предупредить чтобы тэцекашники бусики прямо к трапу подогнали. Народ в Незалежной шустрый!
Не демократично? Не позволяют права человека? А травить русских в Прибалтике и Киеве, запрещая им говорить по-русски эти права позволяют?
Минировать выход из подвала, где укрылась с детьми простая крестьянская семья чтобы не попасть перед перекрестный огонь, демократично? Мировых правителей-травителей эксперты называют глобалистами. Накинули сеть своих методов на планету и тянут её так, что даже Маня с Глебом в своём заброшенном военном городке задыхаются от давления.
- Душно? А что молчишь? Я сейчас печку отключу. – От Вопроса Лехи Маня очнулась. Опять ушла в свои мыли. Привыкла за дни полного одиночества.
Они уже приехали. Маня прощается, благодарит. И не приглашает Леху на кофе. Ей надо остаться одной, додумать то, на что намекала ей вчера баба Нюра. Что-то опасное, напрямую связанное с пожаром, жителями городка и кажется с Глебом. Вчера старушка напугала Маню, но потом она решила, что Нюра немного не в себе и постаралась выбросить старушку из головы. Похоже не получилось, едва пришла домой и давай вспоминать всё в деталях.
- Баба Нюра вы правда видели, как кто-то перед пожаром выбежал из подъезда? – Осторожно спросила Маня. Старушка покачала из стороны в сторону головой.
- Значит я неправильно всё поняла.
- Я там была, когда всё началось.
- Где? С обратной стороны дома?
- Внутри. Эти напились, гостей принимали. У них всегда дым коромыслом был. Все ушли, а Женька только притворился что уходит. Вернулся и принялся пол ковырять. Добрался, увидел, что под доской ничего нет, кинулся Аньку трясти. А та с перепугу как захохочет. Он её от страху отшвырнул, она упала у батареи и затихла. А потом он что-то разлил и поджог сразу в трех местах и даже дверь. Опоздал касатик на один день опоздал. – Бормотала старуха.
- А вы как выбрались? Почему пожарных не вызвали? Соседей не разбудили?
- Мне активничать не дозволено. Наблюдать да охранять.
Маня притихла, отвела в сторону глаза и решила – бабуля не в себе. Домашние её не обижают, просто волнуются. Разрешают выходить на улицу. Нюра выйдет сидит скучает, а тут Маня со своими разговорами. Спрашивает про пожар, вот Нюра и придумывает небылицы разные.
- Думаю в пуховике вам теплее будет. – Решила она завершать визит, - я ручки связала чтобы утрамбовать. На улице мерять не надо простудитесь. А дома сами развязать можете?
Баба Нюра отмахнулась, а потом замахала палкой на собаку.
- Брысь! Пошла вон!
Пёс царапал землю под кустом, Нюра закричала, и собака убежала.
- косточку кто-нибудь выбросил.
- Эта косточка людям нужна, а не собаке. – Маня согласно кивнула. У Нюры не устойчивая психика, с ней надо соглашаться. А делать всё по-своему.
- Мань, а ты из квартиры Годовиных вещи не на помойку отнесла?
- Нет, в гараж. Сын обещал всё забрать, только не спешит.
- Сыну это не надо. – Задумчиво отозвалась старуха. – Там коробка железная была с моточками.
- Коробок много, я их не открывала. Просто сложила и унесла.
- Теперь открой, найди ту, что с мотками мулине и спрячь. – Приказала Нюра. Прямо сегодня и найди.
Маня пообещала, но тащиться в гараж чтобы разбирать целый угол не собиралась. Откланялась и услышала за спиной:
- Найди быстрее, а то беда будет.
Маня помахала рукой и ускорила шаг. Пожалуй, навещать старуху больше не стоит. Хотя, если она приезжая откуда знает фамилию бывших владельцев квартиры, в которой поселились Маня с Глебом?
И ещё один момент, там на антресолях за коробкой с обувью ей попался пакет, в котором оказались яркие железные баночки бывшей хозяйки. Маня поставила их обратно, а сегодня вспомнила, о чём бредила баба Нюра и решила отдохнув, забраться на стремянку и проверить банки, раз они каким-то чудом оказались не в гараже.
Знать бы наперед, она не откладывала бы знакомство с содержимых коробок не то что назавтра, а даже на час. Но всё получилось иначе. Маня заварила кофе. Послала мужу сообщение «Я дома». Глеб включил видеосвязь и принялся обсуждать с Маней рецепты котлет на пару.
- Запеканка там прямо воздушная получается. Корочку снял, а внизу
- Чистый мёд! – Подсказала она.
-Творог, - Вздохнул Глеб, он явно скучал по мёду. – А что ты пьешь?
- Чай. – Попыталась соврать Маня, чтобы лишний раз не дразнить мужа категорически запрещенным напитком.
- Неправда. Ты пьешь кофе. По лицу вижу – сделаешь глоток и замираешь. А чай пьешь большими глотками и без эмоций.
- Ты прав. Не хотела тебя дразнить. Запретили так запретили, будем слушаться.
- Ничего не запретили. Доктор увидел, как я крышку от термоса нюхаю и спрашивает, мол скучаете по кофе. Я говорю разумеется, но знаю, что нельзя.
Дальнейший рассказ мужа Маня мигом преобразовала в сцену. Глеб лежит с крышкой в руках. Маня помыла ёмкость и налила ему с собой воды. Удобно не прольется. А вода от крышки впитала запах кофе. Пришлось вылить, а запах в крышке остался. Доктор, наверное, тоже кофеман, засёк пациента за мечтаниями и спросил.
- По кофе скучаете.
Глеб давит на жалость, выдает мученическую улыбку, но обещает не нарушать диету:
- Откажусь раз нельзя.
- А кто вам сказал, что нельзя?
- В гугле прочитал. Строго настрого исключить.
Доктор засмеялся:
- Не парьтесь, кофе, который запрещен таким пациентам как вы, у нас в стране не было нет, и никогда не будет. Вот в Турции лучше не пить. И в Сирии, когда поедете избегайте.
Вокруг кофейной темы болтать можно часами. Они уже забыли, но в своих турах перепробовали кофе в десятках стран. Самый ароматный был в Италии, когда Глеб припарковал машину со спящей Маней прямо на крыше особняка. Маня просыпается и видит себя наверху. Внизу по тротуару дети катаются на велосипедах. Выйти она может только через багажник, а он нависает над улицей. Бедолага кипит предположениями. Глеба нет, вторую половину ночи, сразу после Александрии, он сел за руль сам и приказал Мане спать. Она с удовольствием укуталась в плед и вырубилась. Проспала аварию? Глеба увезли в больницу машину закрыли, а её спящую в салоне в суматохе не заметили. И что теперь делать? Маня перебралась в салон, чтобы отыскать в бардачке бутылку с водой и телефон, и увидела в окно тротуар перед машиной, и Глеба с сигаретой за столиком уличного кафе. В такой вот городок они приехали ночью. Улицы расположены на разных уровнях, а дом нижний просто вмонтирован задней стеной в скалу. Кто бы мог подумать. Маня умылась и причесалась в туалетной комнате кафешки. А когда вышла, Глеб уже заказал кофе и два круасана. Круасаны не впечатлили, а кофе сразил своим ароматом. Маня в этом напитке больше ценила запах чем вкус. Тогда они могли позволить себе всё, и круасаны, и кофе, и пиццу, и даже пиво на Октоберфест. А теперь новое время диктует новые правила.
Вольности закончились и для них, и в международной политике. Правила и законы разом отменили, а пока нет новых устроили скандал, базар, и демонстрируют чиновничьи склоки по всем каналам. Время перемен – спрячься и живи, другого пока не предложено. Хотя интересно, – правда о событиях недавних десятилетий почище любого детектива будет.