Ключ в руке дрожит. Мой дом. Бабушкин дом.
Сергей стоит рядом. Улыбается.
— Ну что, открывай. Покажи маме и тете Наде.
Его мама. Его тетя. На пороге моего дома.
— Сережа, мы же договаривались. Просто ужин.
— Ну да, ужин. Но мама хочет посмотреть, где мы жить будем.
Будем. Множественное число. Хотя я еще не решила.
Открываю дверь. Заходят.
Валентина Петровна сразу в комнаты пошла. Без приглашения.
— Ой, какая большая гостиная! Тут мою мебель можно поставить.
Мою мебель. В моей гостиной.
Тетя Надя за ней.
— А это что за комната?
— Кабинет, — отвечаю. — Я там работаю.
— Работаешь? — фыркнула. — За компьютером сидишь?
— Я дизайнер. Удаленно работаю.
— Ну это не работа. Это так, подработка. Тут Ванечка будет жить.
Ванечка — ее сын. Двадцать лет. Студент.
— Простите, кто будет жить?
— Племянник Сережи. Ему общежитие надоело.
Смотрю на Сергея. Он глаза отводит.
— Мы это не обсуждали.
— Ну мам, потом поговорим, — бормочет.
Валентина Петровна уже в спальню зашла. Мою спальню.
— Тут мы с тетей Надей будем. Удобно. Окна на юг.
Останавливаюсь в дверях. Не верю ушам.
— Что значит — вы будете?
— Ну как что? Жить будем. Я же одна. И Надя одна.
— Но это мой дом.
— Скоро будет семейный. После свадьбы.
Свадьба через два месяца. Уже ресторан забронирован.
Но дом мой. По документам. По завещанию бабушки.
Тетя Надя мебель разглядывает.
— Старье какое-то. Выбросить надо.
— Это антиквариат. Бабушкина мебель.
— Бабушкина? — хмыкнула. — Ну значит, точно на помойку.
Руки сжимаю в кулаки.
— Никто ничего выбрасывать не будет.
— Юлечка, не упрямься, — Валентина Петровна говорит. — Мебель моя лучше. Современная.
— Мне моя нравится.
— Тебе? А Сереже? Ты о муже подумала?
О муже. Который молчит. Стоит в углу. Как мебель.
— Сергей, скажи что-нибудь.
— Мам, давайте потом обсудим. После свадьбы.
— Что потом? — Валентина Петровна возмущается. — Сейчас надо планировать!
Достает телефон. Фотографировать начинает.
— Что вы делаете?
— План рисовать буду. Где что поставим.
— Ничего вы ставить не будете. Это мой дом.
— Юля! — Сергей вдруг ожил. — Не груби маме!
— Я не гружу. Я границы обозначаю.
— Какие границы в семье? — тетя Надя вмешалась. — Все общее!
— Дом не общий. Мой. Личный. До брака полученный.
Валентина Петровна села на диван. Мой диван. Тяжело так. Демонстративно.
— Сережа, что за невеста у тебя? Жадная?
— Мам, Юля не жадная. Просто...
— Просто что?
— Привыкла одна жить. Вот и защищается.
Защищается. Будто я не права.
— Сергей, мы об этом говорили. Ты переезжаешь ко мне. Вдвоем.
— Ну да. Но мама одна. И тетя Надя.
— И что?
— Им тяжело. Пенсии маленькие.
— Пусть работают. Или живут на свои пенсии. В своих квартирах.
Тетя Надя вскочила.
— Да как ты смеешь! Мы пожилые люди!
— Вам по пятьдесят пять. Это не старость.
— Сергей! Скажи своей невесте!
Сергей подошел. Обнять попытался.
— Юль, ну не злись. Мама пошутила.
— Пошутила? Комнаты делит, мебель выбрасывает — это шутка?
— Ну перегнула немного. Но ведь правда — места много.
— Места в моем доме столько, сколько мне нужно.
Валентина Петровна встала.
— Все ясно. Сына моего не любишь.
— Причем тут любовь?
— При том! Любила бы — все б отдала!
— Все? Дом? Свободу? Право решать?
— Да! Это и есть любовь!
— Нет. Это рабство.
Ушла на кухню. Готовить ужин. Который обещала.
Руки трясутся. Лук режу. Слезы — не от лука.
Дом бабушкин. Единственное, что есть.
Три года назад получила. По завещанию.
Бабушка говорила: "Береги дом. Это твоя крепость."
А я крепость сдаю. Без боя.
Сергей на кухню пришел.
— Юль, ты чего?
— Думаю.
— О чем?
— О том, правильно ли делаю.
— В смысле?
— Замуж за тебя выхожу.
Побледнел.
— Ты что, серьезно?
— Абсолютно. Твоя родня мой дом делит. А ты молчишь.
— Они не со зла. Просто мечтают.
— О моем доме мечтают? Пусть о своем мечтают.
— У мамы однушка маленькая.
— И что? Я виновата?
— Нет, но могла бы помочь.
— Чем? Отдать свой дом?
— Не отдать. Поделиться.
— С кем? С твоей мамой? Тетей? Племянником?
— Ну они же родня будут.
— Твоя родня. Не моя.
Валентина Петровна в дверях появилась.
— Сережа, мы уходим. Невеста твоя — не пара тебе.
— Мам, не драматизируй.
— Жадная она. Эгоистка. Дом жалко ей.
— Это мой дом! — не выдерживаю.
— Скоро должен стать общим!
— Не станет. Никогда.
Сергей на меня смотрит. Растерянный.
— Юль, ты что говоришь?
— То, что думаю. Дом мой. Останется моим.
— Но мы же жениться собираемся!
— Собирались. Теперь не уверена.
Тетя Надя из гостиной вышла.
— Правильно, Сережа! Не женись! Найдем тебе нормальную!
— Которая все отдаст? — спрашиваю.
— Которая семью уважать будет!
— Семью? Или нахлебников?
Валентина Петровна ахнула.
— Как ты нас назвала?
— Правильно назвала. Еще не женаты, а уже делите. Мое.
— Сергей! Пошли отсюда!
Ушли. Хлопнули дверью.
Сергей остался.
— Юля, ну что ты наделала?
— Правду сказала.
— Маму обидела!
— Мама твоя меня обидела. Когда мой дом делить начала.
— Она мечтала просто.
— Пусть мечтает. У себя дома.
— Ты же знала, что мама одна.
— Знала. Но не знала, что она ко мне переедет.
— Я думал, ты не против.
— Не спросив — думал?
Сел за стол. Голову руками обхватил.
— Что теперь?
— Решай. Или мы живем вдвоем. В моем доме. Или свадьбы не будет.
— Это ультиматум?
— Это выбор.
— Но мама обидится!
— Пусть.
— Она одна!
— Я тоже одна. Но свой дом никому не навязываю.
Встал. К двери пошел.
— Мне подумать надо.
— Думай. Времени много. Два месяца до свадьбы.
Ушел.
Одна осталась. В своем доме.
Тишина. Благословенная тишина.
По комнатам прошлась.
Гостиная. Где Валентина Петровна свою мебель ставить собиралась.
Кабинет. Где племянник жить должен был.
Спальня. Которую тетя с мамой делить хотели.
Мой дом. Каждый угол. Каждая вещь.
Бабушкин буфет. Который выбросить хотели.
Кресло-качалка. "Старье" по мнению тети Нади.
Зеркало в резной раме. Антиквариат настоящий.
Села в кресло. Качаюсь.
Вспоминаю бабушку.
— Юленька, — говорила. — Дом — это не стены. Это свобода. Твоя свобода.
Права была.
Телефон зазвонил. Мама.
— Юля, Сергей звонил. Расстроенный. Что случилось?
Рассказала. Все. Про ужин. Про дележ комнат. Про мебель.
— Правильно сделала, — мама говорит. — Нечего чужим дом отдавать.
— Мам, а вдруг я зря? Семья же.
— Какая семья? Которая еще не началась, а уже делит?
— Но Сергей хороший.
— Для мамы хороший. А для жены?
— Не знаю. Запутался он между нами.
— Пусть распутывается. И выбирает.
— А если маму выберет?
— Значит, не твой человек.
Ночь не спала. Думала.
О свадьбе. О платье купленном. О гостях приглашенных.
О доме. О свободе. О выборе.
К утру решение пришло.
СМС Сергею написала.
"Подумала. Свадьбы не будет. Прости."
Телефон выключила.
К двери подошла. Замок проверила.
Завтра слесаря вызову. Замок поменяю.
На всякий случай.
Утром шквал звонков. Включила телефон — тридцать пропущенных.
Сергей. Его мама. Тетя. Даже племянник.
Перезвонила Сергею.
— Юля! Что за сообщение?
— Все написала. Свадьбу отменяю.
— Из-за вчерашнего?
— Из-за всего. Из-за того, что ты маму не остановил.
— Но она же мать!
— А я невеста была. Бывшая теперь.
— Юль, давай встретимся. Поговорим.
— Не о чем говорить.
— Я маму попрошу извиниться.
— Не надо. Поздно.
— Почему поздно? Еще все можно исправить!
— Что исправить? То, что ты позволил делить мой дом?
— Я не позволял!
— Молчал. Это то же самое.
— Юля, пожалуйста!
— Прощай, Сергей. Будь счастлив. С мамой.
Отключилась.
Валентина Петровна через час позвонила.
— Юля, вы что творите?
— Свою жизнь защищаю.
— От кого? От семьи?
— От вашей семьи. Которая на мой дом претендует.
— Мы пошутили просто!
— Странные у вас шутки.
— Сережа страдает!
— Пусть страдает. Заодно подумает.
— О чем подумает?
— О том, кто ему важнее. Мама или жена.
— Мама всегда важнее!
— Вот именно. Поэтому свадьбы не будет.
— Вы пожалеете!
— Возможно. Но это мой выбор.
Слесарь пришел после обеда. Замок поменял. Быстро. Профессионально.
— Часто меняете? — спрашивает.
— Первый раз. И надеюсь — последний.
— От мужа?
— От бывшего жениха.
— Правильно делаете. Лучше до свадьбы понять.
Новые ключи в руке. Тяжелые. Надежные.
Мои ключи. От моего дома.
Подруга вечером приехала. Лена.
— Юль, это правда? Свадьбу отменила?
— Правда.
— Из-за чего?
Рассказала. Лена слушала. Кивала.
— Молодец. Я бы не решилась.
— Почему?
— Платье жалко. Гостей неудобно. Что люди скажут.
— Люди в моем доме жить не будут.
— Это да. Но все же. Сергей неплохой.
— Для мамы — идеальный.
— А для тебя?
— Для меня — нет. Раз позволяет такое.
— Может, передумает? Извинится?
— Поздно. Червь сомнения уже есть.
— Какой червь?
— Что в критический момент он маму выберет. Не меня.
Лена уехала. Опять одна.
Ужин готовлю. Для себя. Одной порции.
Тишина. Спокойствие. Свобода.
Мама позвонила.
— Как ты?
— Нормально. Привыкаю.
— К чему?
— К мысли, что свадьбы не будет.
— Жалеешь?
— Немного. Но правильно сделала.
— Конечно правильно. Дом бабушкин беречь надо.
— И себя тоже.
— И себя. Особенно себя.
Сергей через неделю пришел. Без звонка. В дверь стучит.
— Юля! Открой! Поговорить надо!
Не открываю.
— Я все слышу, Сергей. Говори.
— Через дверь? Серьезно?
— Серьезно. Ключей у тебя больше нет.
— Юль, я маму уговорил. Она согласна.
— На что согласна?
— Жить отдельно. В своей квартире.
— И тетя?
— И тетя.
— А племянник?
— В общежитии останется.
— Прекрасно. Но поздно.
— Почему поздно?
— Потому что доверие потеряно.
— Из-за одного случая?
— Достаточно одного. Чтобы понять — ты не на моей стороне.
— Я исправлюсь!
— Не надо. Будь собой. Но без меня.
— Юля, прошу!
— Уходи, Сергей. Не твой это дом больше.
— Но я люблю тебя!
— И маму любишь. Больше меня.
— Это разная любовь!
— Да. Но мамина у тебя главнее.
Шаги. Удаляется. Ушел.
Вечером его мама звонила.
— Довольна? Сына моего несчастным сделала?
— Он сам себя несчастным сделал. Когда выбор сделал.
— Какой выбор?
— Промолчать. Когда вы мой дом делили.
— Опять про дом! Да что вы к нему привязались?
— Это моя крепость. Единственная.
— Эгоистка!
— Возможно. Но честная. В отличие от вас.
— Одна останешься! В своем доме!
— Лучше одна в своем. Чем с толпой нахлебников.
Бросила трубку.
Месяц прошел.
Привыкла. К тишине. К свободе. К одиночеству.
Которое не одиночество. А независимость.
Ресторан пришлось оплатить. Неустойку. Тридцать процентов.
Не жалко. Свобода дороже.
Платье продала. Через интернет. Половину вернула.
Тоже неплохо.
Гостям разослала сообщения. Свадьба отменяется.
Некоторые звонили. Спрашивали. Объясняла коротко.
Не сложилось.
Работаю. Дома. В своем кабинете.
Где никакой племянник не живет.
Заказов много. Доход растет.
Могу себе позволить больше.
Ремонт небольшой сделала. Кухню обновила.
Бабушкину мебель отреставрировала. Красота.
Которую "на помойку" хотели.
Подруги в гости приходят. Удивляются.
— Юль, ты посвежела!
— Свободна потому что.
— От Сергея?
— От его семейки.
— Не жалеешь?
— Ни секунды.
Сергей написал вчера. Длинное сообщение.
"Юля, прошу, подумай еще раз. Я все понял. Был неправ. Мама тоже поняла. Больше не будет вмешиваться. Обещаю. Давай начнем сначала. Без спешки. Просто встречаться. Я буду приходить к тебе. Как раньше. Мама не узнает даже. Прошу."
Ответила коротко.
"Нет, Сергей. Что сломано — не чинится."
Мама приехала на выходные. Посмотреть, как я.
— Молодец, — говорит. — Дом цветет.
— Стараюсь.
— И ты цветешь.
— Свобода красит.
— Не свобода. Правильный выбор.
— Было трудно. Решиться.
— Но решилась.
— Бабушку вспомнила. Ее слова.
— Какие?
— "Дом — твоя крепость. Не сдавай ее никому."
— Мудрая была.
— Очень.
Вечером на веранде сидим. Чай пьем.
Мой дом. Моя веранда. Мой чай.
Никто не скажет — тут мою мебель поставим.
Никто не решит — здесь племянник будет жить.
Никто не объявит — это теперь общее.
Просто мое.
Честно мое.
Защищенное мое.
— Мам, — спрашиваю. — А вдруг я одна останусь?
— Не останешься. Найдется твой человек.
— Который дом не будет делить?
— Который тебя уважать будет. И твой выбор.
— Таких мало.
— Мало. Но есть. Главное — не спешить.
— И границы держать.
— Обязательно. Иначе затопчут.
Права мама.
Как и бабушка была права.
Дом — это не просто стены.
Это свобода.
Это выбор.
Это право.
Которое никому нельзя отдавать.
Даже из любви.
Особенно из любви.
Потому что настоящая любовь не требует жертв.
Не делит чужое.
Не вторгается без спроса.
А уважает.
Границы. Выбор. Свободу.
И если этого нет — это не любовь.
Это попытка захвата.
Которой надо сопротивляться.
Пока не поздно.
Пока замок не сменен.
Пока дом еще твой.
А не "общий".
С мамой жениха.
Тетей.
Племянником.
И прочими родственниками.
Которые уже делят.
По комнатам.
То, что им не принадлежит.
И не будет принадлежать.
Никогда.
Потому что это мой дом.
Моя крепость.
Моя свобода.
И я ее защитила.
Вовремя.
До того, как поздно стало.
И правильно сделала.
Абсолютно правильно.