Она всегда была его надежным тылом — Ирина. Не просто жена, а стена, к которой Денис, ее Дениска, мог бы прислониться, если вдруг устанет. Ей всего двадцать девять, а выглядит на все сорок от этой нескончаемой усталости. Утром работа, вечером свекровь Елена Петровна, которая уже год «при смерти», но все еще способна звонить пять раз в день с требованием «привезти именно вот те, французские, таблетки».
— Ты сильная, справишься, — заявил ей Денис утром, когда она спешила на работу. Он лежал под одеялом, красивый, беззаботный. — Мне срочно нужен этот капитал, Ир. Стартап стрельнет, я обещаю! Через год ты забудешь про свои офисные крысиные бега.
Ирина посмотрела на него, вздохнула.
— Денис, это же полтора миллиона — сказала она, прикусив губу. — Это огромный риск. Мы еле справляемся с маминым лечением. Если что-то пойдет не так?
— Ой, перестань, драматизируешь! — он засмеялся. — Ты же юрист, ты все прочитала. Мы оформляем его на меня, как на инвестора. А ты — моя гарантия, моя умница. Ты сильная, справишься!
И она сделала. Вот дура-баба, ей-богу. В обеденный перерыв подписала в банке все бумаги, оформив его «инвестиционный» кредит. Денис был так счастлив! Он обещал ей золотые горы, путевку на море и даже, что наконец-то бросит курить. Она вернулась в свой скучный офис, на работу, которая держала на плаву всю эту шаткую конструкцию, и почувствовала себя... героиней.
— Это ради нас, — шептала она, заставляя себя перечитывать очередной договор.
***
Вечер. Ровно семь часов. Ирина едва тащила ноги от двери, в руках тяжелый пакет с продуктами для Елены Петровны и пивом для Дениса. Зашла, а в квартире пустота и тишина. Это не страшно, Денис, бывает, задерживается. Но на кухонном столе лежало две вещи.
Первая — маленькая, но очень дорогая визитка адвоката. Вторая — записка, написанная почерком Дениса, всего несколько слов, но они сразу выбили воздух из легких.
«Ира, ты знаешь, я не люблю драмы. Ты слишком сильная для меня. Я не могу больше тебя тянуть. Прости. Деньги, что ты дала — они очень помогли. Я тебе потом все объясню.»
Внутри что-то похолодело, но настоящий удар ждал ее спустя десять минут, когда зазвонил телефон. Не Денис. Тот самый адвокат, визитка которого лежала на столе.
— Добрый вечер, Ирина Анатольевна — послышался сухой, отстраненный голос. — Я звоню по поручению вашего мужа, Дениса Викторовича. Он подал документы на расторжение брака.
Ирина сжала пакет с продуктами так, что хрустнула коробка с яйцами.
— Что вы несете?! — она едва могла дышать. — Какой развод?!
— Денис Викторович перечислил средства, полученные по вашему кредитному договору, на счет некой Светланы Юрьевны. Кредит был оформлен вами, как его инвестором, а не супругой — с юридической точки зрения, он не обязан делить с вами этот долг. Он посчитал это вашим, цитирую, «личным инвестиционным решением». Вы не являетесь его финансовым партнером в этом предприятии.
Телефон выскользнул из мокрых пальцев Ирины, ударился о кафель, но она даже не услышала звона. Полтора миллиона долга. Чужая женщина. Развод. Все это в один вечер. А ведь она только что отдала ему свой последний шанс на спокойную жизнь.
Она села прямо на пол, среди выскользнувших из пакета продуктов. Слезы текли по щекам, смазывая остатки дневного макияжа. В этот момент телефон, валявшийся на полу, высветил имя: Елена Петровна. Свекровь, которая ждала свои французские таблетки.
***
Свекровь звонила неистово. Каждые пять минут. Этот звонок рвал тишину, как сирена, требуя, нет — приказывая ей поднять трубку. Ирина подобрала телефон. Голос дрожал, но она заставила себя быть спокойной.
— Да, Елена Петровна? Я скоро буду.
— Ты скоро?! — свекровь даже не пыталась скрыть ярость. — Я жду! У меня приступ! Я чувствую, что мне плохо, а этих таблеток нет! Ты же знаешь, без них мне конец!
Ирина сглотнула. Долг, измена, развод — и вот это. Вечная, давящая, чужая боль, которую она взяла на себя.
Она бросила трубку и поймала такси. Всю дорогу к свекровиному дому готовила речь. «Сейчас приеду, отдам ей лекарства, а потом скажу все. Все, что думаю, все, что произошло».
***
Елена Петровна лежала на диване, окруженная горой подушек, как богиня на Олимпе. Но стоило Ирине войти, как «богиня» моментально подскочила, глаза — злые и совершенно ясные. Никакого приступа.
— Что там про Дениса? — резко спросила свекровь, даже не взглянув на пакет с продуктами и таблетками. — И про какие деньги ты говоришь?
Ирина поставила пакет на пол и прямо, без предисловий, выложила все: про кредит, про адвоката, про измену. Она ждала шока, возможно, слез, может, даже искреннего сочувствия. Но Елена Петровна только усмехнулась. Холодно, как северный ветер.
— Ну, я же тебе говорила, что ты сильная, Ирочка. Ты всегда справишься.
— Вы... вы знали? — выдохнула Ирина. Это был не вопрос, это был обвал.
— Знала, конечно. — Елена Петровна подошла к окну, отвернувшись, словно там, за стеклом, был ответ на все ее грехи. — Ну а как? Сыночка нужно было подтолкнуть. И ты... ты бы никогда не дала ему денег на его мечту, если бы не чувствовала себя ответственной за его жизнь. А тут, со Светочкой, у него есть шанс! Она крупная птица, Ира!
Она назвала любовницу «Светочкой». А Дениса — «сыночка». Полтора миллиона долга. Предательство мужа. А теперь вот это — циничное, хладнокровное предательство женщины, которую она спасала.
Ирина почувствовала, что ее начинает трясти.
— Вы... вы знали, что Денис уйдет. Знали, что долг ляжет на меня. И вы все равно требовали от меня эти лекарства! Вы заставили меня брать еще больше смен, чтобы вам хватало!
— Заставила? — Елена Петровна повернулась, и ее голос стал стальным, властным. — Никто тебя не заставлял. Ты же сама мне говорила, что сильная, что справишься. И знаешь, что, Ирочка? Ты будешь меня содержать и дальше.
Ирина задохнулась от возмущения:
— Да с чего бы?! Я развожусь! У меня полтора миллиона долга! Я вам теперь никто!
— Ошибаешься, девочка. Ты — мой единственный выход. — Свекровь взяла со стола телефон и, набирая номер, продолжала: — Я знаю про тебя все. Про твою работу в той крупной фирме. Про твоего главного клиента, господина Ковалева. Он очень дорожит своей репутацией, правда? Если я сейчас позвоню в твою фирму и расскажу, что ты, человек с такой долговой ямой, замешана в некрасивой истории с кредитом, который ты брала для любовницы мужа... Как думаешь, Ковалев захочет, чтобы его дела вел такой «ответственный» юрист?
Это был ультиматум. Не просто шантаж, а точное попадание в болевую точку. У Ирины не было ничего, кроме этой работы.
— Я требую, чтобы ты продолжала оплачивать мне лекарства. Как минимум, пока ты не выплатишь свой кредит. Иначе... ты знаешь.
Ирина стояла, придавленная к полу, не способная даже пошевелиться. В один миг на нее обрушились: огромный долг, грязное предательство и ультиматум от свекрови, которая теперь стала ее официальным шантажистом. Она вышла на улицу, не сказав ни слова, и побежала. Бежала по улице, не разбирая дороги, пока не остановилась у старого сквера.
«Ты сильная, справишься». Эта фраза теперь звучала как проклятие, как издевательство.
***
Ирина сидела в сквере, обхватив колени, и смотрела, как ветер гоняет пожухлые листья. Она не плакала — слезы кончились. Осталась только злая, холодная решимость: надо что-то делать. Продать машину, взять вторую работу, подать встречный иск, бороться с шантажом.
«Ты сильная, справишься», — снова прозвучал в голове голос Дениса. Но теперь он не давил. Он надоел.
Три дня она жила как в тумане. Днем — работа, чтобы не сойти с ума. Ночью — поиск юридических лазеек, чтобы не потерять все из-за шантажа свекрови. Она продала пару своих украшений, чтобы хоть как-то перекрыть срочные счета Елены Петровны, понимая, что это ловушка. Ирина не плакала — слезы кончились. Осталась только злая, холодная решимость: надо что-то делать.
На четвертый день телефон завибрировал. Звонила не свекровь. Это был незнакомый номер.
— Ирина Анатольевна? Это соседка Елены Петровны, Нина Ивановна. Я очень соболезную. Елены Петровны не стало. Я еле нашла ваш номер. Дело в том, что она оставила для вас письмо и ключи. Сказала, если с ней что-то случится, передать вам немедленно.
Ирина летела к свекрови, не чувствуя ног. У дверей ее ждала соседка, Нина Ивановна, с тревожным лицом.
— Ирина, вот, держите. Это Елена Петровна оставила. — Соседка протянула ей ключи от квартиры и плотный конверт. — Заходите. Она вас ждала.
Войдя в квартиру, Ирина открыла конверт дрожащими руками.
«Ирочка. Если ты это читаешь, значит, я сделала все правильно. Да, я знала про Дениса. Знала, что он тряпка и что ты его тянешь. Я и сама из тебя тянула — все эти лекарства, требования. Это было не просто так. Я хотела, чтобы ты, наконец, сорвалась. Чтобы ты научилась говорить НЕТ. Ты слишком добрая, слишком ответственная. А Денис не изменится. Он — моя ошибка, которую я не смогла исправить.
Кредит в полтора миллиона. Я его погасила вчера утром. Все мои сбережения ушли туда. Квартира — твоя. Она — твоя свобода.
Ирочка, я шантажировала тебя, чтобы ты не подумала о побеге. Чтобы ты осталась и дождалась этого письма. Мне нужна была уверенность, что ты запомнишь урок.
Ты сильная? Да. Но теперь ты должна быть сильной для себя, а не для паразитов. Наконец-то, свободна. Прости меня.
Твоя Елена Петровна.»
Письмо выпало. Ирина села на диван, на то самое место, где несколько дней назад Елена Петровна объявляла ей ультиматум. Она, оказывается, погасила долг. Она знала, что умрет, и сделала этот чудовищный, жестокий, но спасительный ход. Она пожертвовала своим достоинством в глазах Ирины, чтобы дать ей свободу.
Через неделю, когда Денис появился на пороге, красивый и самодовольный, с букетом и фразой: «Ну что, сильная моя, давай поговорим? Света оказалась не той женщиной», Ирина встретила его у двери.
Он даже не успел войти.
— Денис. Квартира моя. Твоя мать все мне оставила. Кредит погашен. Все, что было нашим — теперь мое. — Голос Ирины был низким и ровным. — И знаешь, что? Твоя мать хотела, чтобы я научилась говорить НЕТ.
Ирина посмотрела на него в последний раз, и в ее взгляде не было ни слез, ни злости, только ледяная, абсолютная пустота.
— Вон. Из моего дома. И даже не смей вспоминать мой номер.
Денис стоял на пороге, жалкий и потерянный. А Ирина, закрыв дверь, впервые за долгое время почувствовала себя не просто сильной. Она почувствовала себя свободной. Долг выплачен. Урок усвоен.
