Москва, сентябрь 1918 года...
Иван Николаевич Прохоров стоял у окна фамильного особняка на Трёхгорном валу и смотрел, как по улице маршируют солдаты с красными повязками. Фабричные трубы больше не дымили, производство остановилось неделю назад. В кабинете деда на стене висел портрет прапрадеда Василия, того самого крепостного мальчишки, который сто девятнадцать лет назад решил построить в Москве ситценабивную фабрику.
Ивану было двадцать восемь лет, и он был последним Прохоровым, управлявшим Трёхгорной мануфактурой. Последним в цепи из пяти поколений, растянувшейся более чем на век. И сейчас, глядя на эти красные повязки, он понимал, что цепь оборвалась.
А ведь когда-то всё начиналось с такой надежды...
Василий Иванович Прохоров родился в 1755 году в Сергиевом Посаде и был монастырским крепостным. Отец его, Иван, принадлежал Троице-Сергиевой Лавре, монастырю, куда съезжались на богомолье цари и где хранились несметные сокровища.
Но семья Прохоровых этих сокровищ не видела. Жили они в тесной избе, кормились тем, что давал монастырский надел да случайные заработки.
В 1764 году, когда Василию было девять лет, императрица Екатерина отобрала у монастырей все вотчины. Прохоровы оказались свободны. Просто так, в одночасье они из крепостных превратились в вольных людей.
Василий Иванович не получил никакого образования. Читать-писать научился кое-как, считал чуть получше. Но зато с юных лет понял, что свобода - это большая ответственность. Надо что-то делать, строить, зарабатывать... Иначе какая разница - крепостной ты или вольный, если всё равно живёшь в нищете?
Он перепробовал множество занятий. Торговал, варил пиво. Дело было прибыльное, но смущало оно его набожную душу.
«Неужели я, освобождённый Господом, буду спаивать людей?» — мучился Василий.
И вот летом 1799 года судьба свела его с Фёдором Резановым, мастером красильного дела. Тот предложил открыть ситценабивное производство.
Ситец в России почти не делали, его возили из-за границы. Конкуренции не было, но и знаний тоже. Резанов понимал в красках и узорах, а Прохоров в людях и деньгах. Они сняли помещения на берегу Пресни, у подножия трёх холмов. Местность так и называлась - Три Горы.
Поначалу всё шло трудно. Где взять мастеров? Крепостные жили в деревнях, ремесленники были наперечёт, хотя и те другим делом заняты.
Учили с нуля, сами ошибались, сами исправляли. Но кумач (красная набивная ткань) пошёл нарасхват. К 1803 году дело встало на ноги настолько, что Прохоров с Резановым выкупили арендованные помещения.
Василий Иванович был человеком глубоко религиозным. Разбогатев, он не стал тратить деньги на роскошь. Построил в Москве два дома для престарелых, приют для сирот. На фабрике завёл медицинский кабинет, чтобы за рабочими следил фельдшер.
Он говорил сыновьям:
«Живите не для богатства, а для Бога. Богатство ради богатства - это грех. А богатство ради ближнего - это долг.»
У него была огромная семья. От двух браков народилось десять своих детей и несколько было приёмных. Но только второго сына Тимофея он видел своим преемником. Высокий, крепкий юноша с быстрым умом и твёрдым характером.
В 1812 году Наполеон вошёл в Москву. Город горел, на фабрике тоже произошёл пожар. Василий Иванович, глядя на пепелище, чуть не сломался. Ему было уже пятьдесят семь, здоровье его пошатнулось.
«Всё пропало, - говорил он жене. - Всё, что строили двадцать лет...»
Но шестнадцатилетний Тимофей сказал:
«Батюшка, дайте мне попробовать.»
И отец, вздохнув, дал. Отправил сына с остатками товара торговать по провинциальным городам. Тимофей уезжал мальчиком, а вернулся мужчиной с деньгами, связями и планами восстановления.
После изгнания французов компаньоны разошлись. Резанов забрал свою долю и ушёл. Прохоров остался один. Вернее, с сыновьями.
В 1815 году Василий Иванович умер шестидесяти лет от роду, завещав детям фабрику и своё кредо:
«Не в пышности жить, а в смирении. Не людей оскорблять, а свои пороки замечать.»
Его похоронили на Дорогомиловском кладбище, и Тимофей, стоя у могилы отца, дал себе слово, что он сделает Трёхгорную мануфактуру лучшей в России.
Тимофей Васильевич Прохоров вспоминал потом, что образования толком не получил, его «учили не для науки, а чтобы в праздности не пребывать». Но он оказался одарён редким даром: чувствовать красоту. Видел, какой узор ляжет на ткань, какой цвет с каким сочетается. Ткани, придуманные Тимофеем, расходились мгновенно.
Но главным его изобретением стала не ткань. Главным стала школа.
После войны 1812 года в Москве не хватало рабочих рук. Опытных мастеров не было и подавно. Тимофей понял, что взрослых уже не переучишь. Надо растить своих.
И в 1816 году открыл при фабрике первую в Европе ремесленную школу.
Брали детей с восьми лет. Днём учили ткачеству, набивке, красильному делу. Вечером обучали грамоте, счёту и Закону Божьему. Кормили, одевали, лечили. Тимофей Васильевич лично следил за порядком.
На фабрике было запрещено пить и сквернословить. За малейшее нарушение следовал штраф, за большое просто увольняли. Но и забота была отеческой: самый короткий в России рабочий день, в выходные и праздники - отдых.
Тимофей построил родильный дом, больницу, детский сад, школу для девочек. И даже первый в стране рабочий театр.
В 1830 году, во время холеры, в Москве осиротели сотни детей. Тимофей набрал в свою школу сто человек. Просто взял и спас их от голодной смерти.
В 1835 году на Московской мануфактурной выставке сам император Николай I подошёл к стенду Прохоровых и сказал:
«Благодарю вас за учреждение школ и попечение о нравственности рабочих.»
Тимофею присвоили звание мануфактур-советника и потомственное почётное гражданство. Фабрика получила право изображать на своих изделиях государственный герб.
Но Тимофею было мало. Он метался по Европе, изучал новые станки, выписывал технику. Понимал, что без технического образования русская промышленность не догонит западную. А образованных людей в стране раз-два и обчёлся.
В 1833 году Тимофей разделился с братьями Иваном, Константином и Яковом. Каждый пошёл своим путём, хотя и оставались в родстве. У Тимофея не было сыновей, но дело его продолжили племянники, сыновья младшего брата Якова.
Тимофей Васильевич умер в 1854 году. При нём Трёхгорная мануфактура стала первоклассным предприятием, о котором знала вся Россия. Но впереди были ещё большие свершения.
Иван Яковлевич Прохоров, внук основателя, родился в 1833 году. Он застал деда Василия только в младенчестве - тот умер, когда Ивану было два года. Зато дядю Тимофея помнил отлично. Именно дядя научил его тому, что фабрика - это не машины. Фабрика - это люди.
К 1858 году, когда Иван вместе с братом Алексеем возглавил семейное дело, Трёхгорка превратилась в огромное предприятие. Но юридически оставалась собственностью одной семьи. Братья понимали, что так дальше нельзя. Слишком большие капиталы, слишком много рисков.
И в 1874 году Иван Яковлевич провёл реорганизацию. Он создал «Товарищество Прохоровской Трёхгорной мануфактуры», и это было акционерное общество на паях.
Пайщиками стали члены семьи Прохоровых, но появилась и профессиональная система управления. Иван Яковлевич стал директором-распорядителем, брат Алексей заведовал торговыми делами.
Устав утвердил лично император.
В ночь на 23 декабря 1877 года случился пожар. Все корпуса у Москвы-реки сгорели дотла. Иван Яковлевич стоял на пепелище и плакал так же, как шестьдесят пять лет назад стоял его дед после наполеоновского пожара.
И так же, как дед, не сдался.
В 1879 году начали строить новые каменные, с самым современным оборудованием корпуса. Машины закупали в Англии.
В 1881 году новая фабрика была готова. Но в октябре того же года Иван Яковлевич внезапно умер в Серпухове. Ему было сорок восемь лет.
Дело перешло к его сыновьям - Сергею и Николаю.
Братья Прохоровы четвёртого поколения были уже совсем другими людьми. Сергей Иванович окончил естественное отделение Московского университета, Николай получил блестящее коммерческое образование.
Это были уже не купцы-самоучки, а образованные промышленники европейского типа.
Сергей занялся технической частью. Он создал при фабрике настоящую научную лабораторию. Химики изобретали новые способы отделки тканей, разрабатывали небывалые красители. Прохоровский ситец стал уникален.
В 1900 году на Парижской всемирной выставке Товарищество Прохоровской Трёхгорной мануфактуры получило высшую награду - Гран-при.
Николая Ивановича наградили орденом Почётного легиона Франции «За заботу о быте рабочих и по санитарному делу». Случай почти небывалый, потому что русского фабриканта наградила Французская республика!
Сергей Иванович умер в 1899 году. Вся тяжесть легла на плечи Николая. К началу XX века Трёхгорка была целым городом внутри города.
Три фабрики: бумагопрядильная, ткацкая и ситценабивная. Семь с половиной тысяч рабочих. Собственная электростанция, больница, школы, театр, библиотека... Даже угольные рудники на юге России, чтобы обеспечить топливом паровые котлы.
Николай Иванович продолжал традиции прадеда Василия. Жил скромно, почти всю прибыль вкладывал в развитие производства и заботу о рабочих.
Во время русско-японской войны устроил в Омске большой лазарет для раненых. Во время Первой мировой фабрика работала на нужды армии.
Но именно забота о рабочих сыграла с Прохоровыми злую шутку.
В декабре 1905 года на Пресне вспыхнуло вооружённое восстание. И главной базой боевых дружин стала... Трёхгорка.
Почему? Да потому что рабочие Прохоровых были грамотными, образованными, сытыми, и у них было время и силы думать о политике.
В прядильной фабрике устроили мастерскую по производству оружия. В химической лаборатории делали взрывчатку. В большой столовой, которую Прохоровы построили для комфорта рабочих, теперь проходили митинги.
Вот так те самые школы, больницы и театры, которые Прохоровы строили из лучших побуждений, создали самых опасных революционеров, которые были образованны и не задавленных нуждой.
Николай Иванович пережил и 1905 год, и начало мировой войны. В 1912 году за заслуги перед Отечеством династию Прохоровых возвели в потомственное дворянство.
Они прошли путь от крепостных крестьян до дворян за сто пятьдесят лет. Казалось, вершина была достигнута.
...Иван Николаевич Прохоров родился в 1890 году. Он был всего лишь мальчиком, когда дед Сергей умер. Отца, Николая Ивановича, он помнил лучше, тот был строгим, немногословным, целиком поглощённый фабрикой.
Иван получил прекрасное образование, женился на дочери московского городского головы Гучкова - Надежде Николаевне. Казалось, впереди долгая спокойная жизнь владельца процветающего предприятия.
Но в 1915 году отец умер. Ивану было двадцать пять, и он стал последним Прохоровым, управлявшим Трёхгорной мануфактурой.
Февраль 1917-го. На фабрике создали Фабзавком - фабрично-заводской комитет рабочих. Поначалу отношения были нормальными. Иван Николаевич, как деды и прадеды, старался идти рабочим навстречу. Но постепенно всё становилось хуже. Требования росли, дисциплина падала. Фабрика начала задыхаться.
В июне 1918 года вышел декрет о национализации. В сентябре Трёхгорную мануфактуру национализировали. Акционерное правление Прохоровых заменили рабочим управлением.
В августе 1918 года Ивана Николаевича арестовали. Обвинили в спекуляции, мол, он пытался достать продовольствие для рабочих, когда через государственные каналы это стало невозможно.
Семь тысяч рабочих Трёхгорки встали горой за своего директора, требовали его освобождения.
«Фабричную лавку открыли по требованию самих рабочих под влиянием голода!» - кричали они.
Ивана Николаевича отпустили. Но фабрика уже была не его.
Он уехал с семьёй из особняка на Трёхгорном валу - того самого дома, который дед Яков построил в 1836 году. В том особняке Прохоровы прожили восемьдесят два года. Пять поколений. От купцов третьей гильдии до потомственных дворян. От маленькой ситценабивной мастерской до крупнейшего текстильного предприятия России.
Иван Николаевич умер в 1927 году. Ему было тридцать семь лет. Что с ним случилось, точно неизвестно. Но говорили, что он так и не оправился от потери дела всей своей жизни. Вернее, дела пяти жизней - пяти поколений его семьи.
Москва, наши дни...
На месте Трёхгорной мануфактуры теперь модный бизнес-квартал. Старые корпуса отреставрировали, в них разместились офисы, рестораны, галереи. Молодые люди в джинсах пьют кофе и не знают, что сто лет назад здесь стучали ткацкие станки, а ещё раньше крепостной мальчик Василий Прохоров мечтал о свободе и своём деле.
На стене одного из корпусов висит мемориальная доска:
«Товарищество Прохоровской Трёхгорной мануфактуры. 1799—1918».
Сто девятнадцать лет. Пять поколений.
А потом переименование в «Краснопресненскую мануфактуру», потом в фабрику имени Дзержинского. Советская власть, план, показатели... Фабрика продолжала работать до конца XX века.
Но Прохоровых там уже не было.
Василий Иванович учил:
«Живите не для богатства, а для Бога.»
Его потомки так и жили. Строили школы, больницы, театры. Заботились о рабочих больше, чем о себе. И именно эти сытые, грамотные, образованные рабочие в 1905 году устроили на Трёхгорке вооружённое восстание.
А то, что всё это рухнуло в 1918 году... Что ж, Прохоровы были не одиноки. Вместе с ними рухнула целая Россия.