Дверь звонко хлопнула, и дом в завершении затих. Я стоял посреди комнаты, вернее, посреди того, что от нее осталось — кучи книг, сложенных в картонные коробки, и голого матраса на скрипучей раскладушке. В ушах все еще гудел ее голос, сладкий и прилипчивый, как сироп.
— Ну что ты стоишь, как чужой? — она просунула голову в дверной проем, улыбка не сходила с ее лица. — Собирай свои книжечки побыстрее, Димочка завтра переезжает. Ему нужно пространство для развития. А тебе и на диване хорошо. Ты же взрослый, понимающий мальчик.
Она выдержала паузу, давая мне время согласиться, поблагодарить, проглотить. Я молчал. Она пожала плечами и исчезла, оставив за собой шлейф дорогого парфюма. Моя тетя Катя. Мамина сестра. Хозяйка этого дома.
Я подошел к окну, за которым маячил мой старый диван в гостиной. Он стоял ровно на том месте, где я спал первые полгода после их свадьбы, пока дядя Коля, ее новый муж, не отвел мне эту бывшую кабинетную комнатушку. «Будешь как человек,, сказал он тогда, свое гнездышко». Гнездышко. Которое теперь отдают ее сыну от первого брака, шестнадцатилетнему Диме, потому что ему «тесно и неудобно» в их огромной лоджии, переделанной под спальню.
В кармане зажужжал телефон. Сообщение от мамы. «Как ты, сынок? Все устроился? Катя говорит, ты немного нервничаешь. Не переживай, она хочет как лучше».
Я выключил экран. «Как лучше». Эти два слова свели на нет всю мою прежнюю жизнь.
Все началось три месяца назад, в тот самый день, когда я защитил диплом. Мы с мамой сидели на кухне в нашей старой двушке, пили чай и строили планы. Я уже отправлял резюме в несколько фирм, мечтал снять комнату поближе к работе. Мама радовалась, но в ее глазах пряталась тревога.
—Знаешь, она вдруг положила ложку, а ведь Катя звонила. Говорит, у них в городе отличные перспективы для молодых специалистов. И… они предлагают тебе пожить у них. Пока не встанешь на ноги.
Я остолбенел. Отношения с тетей у нас всегда были прохладными. Она вышла замуж за успешного предпринимателя и потом словно оторвалась от нашего скромного берега, лишь изредка снисходя до визитов с дорогими, но ненужными подарками.
— Мам, зачем? Я справлюсь сам.
— Я знаю, сынок. Но… — она потупила взгляд. — Банк отказывается продлевать ипотеку. По этой квартире. Мне нужно время, чтобы разобраться, найти деньги. А пока… Я съеду к подруге, она одна в трешке. А тебе негде будет жить. Пару месяцев, максимум полгода. У Кати большой дом. Ты ей поможешь по хозяйству, она будет только рада.
Это был удар ниже пояса. Я ничего не знал о проблемах с ипотекой. Мама все несла на себе. И теперь ее «как лучше» звучало как приговор.
Я переехал. Дом тети Кати и дяди Коли действительно был большим, холодным и вылизанным до блеска, как картинка из журнала. Мне отвели угол на диване в гостиной. Мои вещи поместились в одну сумку и скромно жались в прихожей. Дядя Коля, человек молчаливый и вечно уставший, через неделю сжалился.
— Забирай себе кабинет, — буркнул он за завтраком. — Все равно я там только бумаги хранил.
Тетя Катя нахмурилась, но не стала перечить мужу. Так у меня появилась комната. Небольшая, заставленная старыми стеллажами, но своя. Я завесил окно своей же старой шторой, расставил книги, прикрутил к стене полку для ноутбука. Это стало моим убежищем. Я устроился курьером, начал откладывать деньги, чтобы поскорее съехать и забрать маму. По вечерам, как и договорились, помогал по дому — ходил в магазин, выносил мусор, иногда готовил. Тетя Катя называла это «маленькой благодарностью за кров».
Ее сын, Дима, появлялся дома редко. Он учился в престижном лицее, занимался с репетиторами, а свободное время проводил с друзьями. На меня он смотрел свысока, как на обслугу. Наши пути почти не пересекались.
Через два месяца я нашел работу получше, в небольшой IT-компании на удаленке. Зарплата позволяла уже присматривать скромную студию. Я позвонил маме, поделился новостью. В ее голосе впервые зазвучала настоящая радость.
— Я тоже кое-что уладила с банком, — сказала она. — Еще чуть-чуть, и мы сможем вздохнуть свободно. Может, к Новому году уже воссоединимся.
В тот вечер я позволил себе купить пиццу и бутылку колы, чтобы отметить маленькую победу. За столом тетя Катя была необычайно оживлена. Она расспрашивала о работе, о планах, кивала. Дядя Коли молча доедал свою порцию.
— Как хорошо, что у тебя все налаживается, — сказала тетя Катя, сладко улыбаясь. — И знаешь, у нас тут тоже радость. Диме в итоге-то-то нашли прекрасного репетитора по физике. Он будет заниматься дома, три раза в неделю. Нужно создать ему правильную атмосферу для концентрации.
Я кивнул, не понимая, к чему она ведет.
— Его комната на лоджии… Там слишком светло, шумно от улицы. Ему нужно тихое, изолированное пространство. Как раз такое, как твоя.
Ложка, с которой я ел, мягко звякнула о тарелку. Воцарилась тишина.
— Мою комнату? — уточнил я, не веря своим ушам.
— Ну да, — тетя Катя сделала широкий жест рукой. — Она идеально подходит. А ты ведь уже почти на ногах, скоро съедешь. Так что давай без обид. Диме важнее, у него будущее, экзамены. Ты же взрослый, понимающий мальчик. Можешь вернуться на диван. Ненадолго.
Дядя Коля крякнул и встал из-за стола, уходя в кабинет. Его молчание было знаком согласия.
— Я оплачиваю свою долю коммунальных, — сказал я тихо. — И помогаю по дому. Это была наша договоренность. У меня работа, мне тоже нужен угол.
— Ой, не драматизируй, — фыркнула тетя Катя. — Какая разница, где спать? На диване даже удобнее, телевизор смотреть. Диме же нужна комната для учебы. Это вопрос его успеха. Ты хочешь помешать успеху своего cousin?
Она произнесла это слово на английский манер, что прозвучало особенно фальшиво. В ее тоне не было просьбы. Было мягкое, не терпящее возражений указание.
Тот вечер и последующие два дня я провел в каком-то оцепенении. Мама, которой я все рассказал, в ответ прислала голосовое сообщение, полное растерянности. «Она же сестра… Наверное, ей правда важно для Димы. Потерпи еще немного, сынок. Не ссорься».
«Потерпи». Это слово обожгло. Я понял, что больше терпеть не могу. Не буду. Меня сделали временным жильцом, вещью, которую можно перекладывать с места на место по мере необходимости. Мои границы, мое скромное право на угол стерли одной фразой. Во мне что-то щелкнуло. Не злость, а холодная, ясная решимость.
Я не стал спорить. Я молча начал собирать вещи. Но не на диван. Я нашел в интернете предложение о съеме комнаты в квартире с другими молодыми ребятами. Это было дороже, чем я планировал, и дальше от центра, но это было СВОЕ. Я внес залог, пользуясь своими накоплениями. Переезд был назначен через неделю.
Тетя Катя, увидев, что я пакую книги, решила, что я сдаюсь. Ее тон стал снисходительно-благостным.
— Умница. Вот и договорились по-хорошему. Димочка будет тебе благодарен.
Я ничего не ответил. Я просто работал.
За день до официального переезда я пригласил маму приехать. Не в дом тети, а прямо в мою новую комнату. Я встретил ее на вокзале. Она выглядела постаревшей и испуганной.
— Ты уверен в своем решении? — спросила она, оглядывая скромный, но чистый двор панельной девятиэтажки.
— совершенно, — сказал я.
Мои новые соседи, парень-программист и девушка-флорист, помогли занести сумки. Комната была пустой, но светлой. Я постелил на пол матрас, пока не куплю кровать. Мама молча смотрела на это.
— Прости, — вдруг вырвалось у нее. — Я должна была тебя защитить. От нее. От этой ситуации. А вместо этого попросила терпеть.
В ее глазах стояли слезы. Впервые она увидела не сына, которого нужно пристроить, а взрослого человека, которого обидели. И это признание было для меня большей наградой, чем любая комната.
Вечером того же дня я вернулся в дом тети Кати за последними коробками. Я уже собирался тихо уйти, оставив ключи на столике в прихожей, но она вышла из гостиной.
— Куда это ты? — удивилась она, увидев мою куртку на плечах.
— Уезжаю, — коротко сказал я.
— Как уезжаешь? Куда? А кто будет помогать по дому? А Дима? Он завтра переезжает в комнату!
— Дима может переезжать куда угодно, — ответил я, открывая дверь. — Моя комната освободилась. Поздравляю.
Она замерла, ее сладкая маска на мгновение сползла, обнажив недоумение и злость.
— Ты что, снимаешь что-то? На какие деньги? И как же мама? Она думала, ты здесь!
— Мама знает. И она поддерживает мое решение. А деньги я заработал сам. Спасибо за кров, тетя Катя. пока.
Я вышел на лестничную площадку. Из прихожия донесся ее голос, уже без сладости, резкий и визгливый.
— Да как ты можешь быть таким неблагодарным! Мы приютили тебя! Мы тебе все предоставили!
Я обернулся на пол оборота. Она стояла в дверном проеме, вся вытянувшись, как разгневанная сорока.
— Вы предоставили мне диван, — четко сказал я. — А потом отобрали и его. Большое спасибо за науку.
Я не стал ждать ответа. Дверь лифта закрылась, отсекая звуки ее возмущения.
Сейчас, неделю спустя, я сидел на полу своей комнаты и собирал книжную полку из Икеи. Мама варила на общей кухне суп, перешептываясь с моей соседкой-флористкой о каких-то цветах. Из динамика ноутбука доносились голоса коллег по рабочему созвону.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от тети Кати. Длинное, полное обидных намеков и упреков в черной неблагодарности, завершающееся фразой: «Мама очень расстроена твоим поступком. Думаю, тебе стоит извиниться перед всеми».
Я положил телефон экраном вниз, взял отвертку и плотнее притянул последнюю перекладину полки. Она встала на место с глухим, удовлетворяющим щелчком. Я вытер руки о джинсы.
— Сынок, — окликнула мама из дверного проема. — Ужин через десять минут. Поможешь накрыть?
— Конечно, мам, — я поднялся. — Сейчас.
Я больше не ждал, когда мне уступят место. Я построил свое.