Она выехала на лед так резко, будто выскользнула из параллельной реальности, где люди спят, едят и отдыхают, а не проводят утро в компании холодной поверхности и странных вращений. Мария — моя фигуристка. Хотя правильнее сказать: я — её гражданский спутник, временно прикреплённый к тренировочному графику.
Она кружится, останавливается, смотрит на меня и говорит:
— Это у меня отдых.
Иногда мне кажется, что она шутит. Но потом выясняется, что нет. Это действительно её отдых. А я в это время пытался просто не умереть от раннего подъёма.
Быт, который постепенно теряет связь с логикой
Мария живёт по принципу: «всё, что не тренировка, — подготовка к тренировке».
У нас дома даже кошка как будто поняла систему и теперь по утрам проверяет, тёплый ли ледоруб… точнее, термокомбинезон. Я вообще не знал, что животное может так осознанно смотреть на экипировку.
А я?
Я просто пытаюсь встроиться.
Сегодня она говорит:
— Знаешь, каково жить с человеком, у которого бёдра шире, чем у тебя плечи?
И смотрит на меня так строго, будто это обвинение.
Я, конечно, не знал, что в отношениях возможно соревноваться в геометрии тела, но ладно.
— Я не виноват, что я такой компактный, — говорю.
Она фыркает и продолжает крутиться, как водоворот, который вызывали культурные духи льда.
Проблемы, которые никто бы не предсказал
Главная сложность — Мария уверена, что ей нужно «подтянуться».
Что подтянуть? Куда? Зачем?
Я смотрю на человека, который за день проделывает больше вращений, чем стиральная машинка на режиме «турбо», и думаю: если вот это нужно подтянуть, то мне пора на конвейер по производству отчаяния.
Она стоит перед зеркалом, оценивает себя критически и говорит:
— Видишь? Вот здесь.
Я смотрю. Я вижу.
Но я не понимаю, что ей не нравится. Возможно, она живёт в другом измерении, где стандарты красоты регулирует Международная федерация вращений.
Абсурд как семейная база
Сегодня она сказала, что наш чайник «эмоционально выдохся».
Я думал, это шутка.
Потом она реально переставила его на другой стол, «чтобы он поменял энергетику».
Теперь я пью чай из философски обновлённого чайника.
Возможно, скоро он начнёт давать советы.
А ещё она уверена, что ледовая арена «живёт своей жизнью». Когда лёд трещит — это он «разговаривает». Когда коньки скрипят — это «обида».
То есть моя жена — не просто фигуристка, она дипломат по отношениям между людьми и холодильным оборудованием.
Радости — как эпизодические явления
Но бывают моменты, когда всё становится чудом.
Мария едет ко мне по льду, тормозит у самых бортиков, улыбается так, будто нашла новый способ вращаться без физики.
— Получилось, — говорит.
И вот тут весь абсурд перестаёт иметь значение.
Неважно, где стоит чайник.
Неважно, что у неё бёдра шире моих плеч.
Неважно, что её «отдых» — мой «крайний предел выносливости».
В такие минуты я понимаю: жить с фигуристкой — это как смотреть хороший арт-хаусный фильм.
Ты не всегда понимаешь, что происходит.
Не всегда знаешь, почему оно именно так.
Но глубоко внутри знаешь: сюжет странный, но твоё сердце в нём участвует.
Итог сегодняшнего дня
Мария ушла снова кататься.
Я сижу, думаю о том, что она сказала: «Мне нужно подтянуть».
И понимаю: подтянуть тут надо разве что меня — чтобы я наконец догнал её вселенную.
Но вообще… мне нравится эта вселенная.
Хотя бы потому, что она моя жена — и никакая логика этому не помешает.
Видео с Марией Ковранской
в подписке "ПРЕМИУМ СПОРТЗАЛ" по этой ссылке:
Дисклеймер:
Все героини и события вымышлены. Текст создан и доработан автором с помощью нейросетевых инструментов; любые совпадения случайны.