Они планировали закончить войну за месяц, а она растянулась для них на годы. После быстрого завоевания Европы упорство русского солдата и нечеловеческое мужество в битве за свою землю было для немцев непонятно и поразительно. Многие писали об этом в своих дневниках. Один из них обершарфюрер СС дивизии «Тотенкопф» (она же «Мёртвая голова») Людвиг Фриг.
Их первое сражение должно было состояться 26 июня 1941 года. Все предвкушали, как ринутся вперёд, сметая всё на своём пути. Фриг видел, как на лицах копилось нетерпение и напряжённость. Ведь первые части уже громили русских и входили в города, а они всё ещё ждали наступления.
Только через два дня от генерала Гёпнера их командиру Эйке наконец пришёл приказ к движению – требовалось зачистить ближний лесной массив от пехоты противника, которая там плотно засела. Это было настоящее расстройство, поскольку передовые подразделения уже были далеко впереди. А бойцам Фрига предстояло действовать в тылу.
Они двинулись вперёд сначала одним батальоном. Часа через полтора стало ясно, что этого будет недостаточно. Советские пехотинцы к удивлению немцев никак не хотели сдаваться, и оставалось их в лесу много. Командование обещало, что будет лишь беспорядочное сопротивление групп. Но то, что происходило на подступах к лесу было совсем на это непохоже. Мало того, русские время от времени проводили контратаки и даже стреляли по колоннам снабжения, которые шли мимо.
К вечеру немцы всё также «топтались» на опушке леса. Зато за два часа боя потери в роте составили 30 человек, из которых раненых только 10. Перестрелка среди деревьев длилась всю ночь и к утру бой разгорелся с новой силой.
Эсэсовец признаётся, что наконец стало легче. Но только потому что часть русских ночью незаметно вышла из леса. И всё равно – окружить и блокировать оставшихся не удавалось. Немец сетовал, что у него мало личного состава. «Иваны» уже в значительном меньшинстве, но сражаются организованными группами.
29 июня немцы наконец смогли «отвоевать» половину леса. Но чувствовали, что большая часть красноармейцев уже смогла отойти ночью. Взвод во главе с Фригом вышел на домик лесничего, из которого их сразу же крепко «угостили» из пулемёта. Пришлось залечь и движение остановилось.
По прикидкам немца в доме было не меньше роты русских. Так зачем было терять весь личный состав! Он решил сам пойти на переговоры и предложить им сдаться без лишнего кровопролития. Намотал на палку бинт и двинулся вперёд парламентёром. Пулемёт затих.
Когда эсэсовец вошёл в домик, он был потрясён – там был всего навсего один русский солдат. Немец заметил офицерские знаки различия. Боец был ранен – плечо перевязано рукавом его же гимнастёрки. Но не сдавался. И получалось, только он не пускал их дальше. Людвиг впервые увидел советского солдата настолько близко.
Лицо его закоптилось от пороха и было почти чёрным. Немец предусмотрительно прихватил с собой разговорник. Там заранее были закладки на двух словах - «плен» и «жизнь». Когда он произнёс их, офицер за пулемётом отрицательно покачал головой. Они конечно ни о чём не договорились. Разворачиваясь спиной к противнику, немец страшно боялся. Он ждал выстрела сзади. Но «Иван» честно дождался, пока он вернётся к своим.
Фриг успел заметить, что у советского бойца совсем мало патронов. А ещё, что он один. Об этом он и рассказал своим. Долго русскому было не продержаться. Пока они думали, не подождать ли огнемётчиков, раненый боец начал стрельбу. Он ожесточённо кричал слово «коммен» – подходите, попробуйте взять меня. И немцы снова начали бой с одним человеком.
Когда у русского закончились патроны, немцы наконец смогли подползти к дому. Всё было кончено. Последний патрон он оставил для себя. Глаза русского бойца были открыты. Заглянув в них, Фриг понял – тот прекрасно понимал, на что шёл. Ведь Людвиг давал ему возможность выжить. Но тот выбрал самый безвыходный для себя вариант без всяких колебаний. Не понять им было немцам русской души, не понять...
Так начинались первые дни войны этого нацистского офицера на Восточном фронте. Если бы кто-то сказал ему тогда, что таких для него будет ещё больше тысячи – он бы рассмеялся в лицо. А многим из тех, кто добивал тогда в бою советского командира, не довелось дожить и до осени 1941 года. Конечно, в своих дневниках немецкий офицер не счёл нужным сохранить фамилию того нашего героя (даже если и посмотрел документы), который в одиночку встал на пути у целого взвода врагов. Только мы не имеем права забыть героев, которые так и остались безымянными.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.