Артем подъехал к воротам и подмигнул Лике, сидевшей на пассажирском сиденье.
— Ну вот, рыбка моя, мы и приехали.
Она улыбнулась и пригнула голову, чтобы увидеть в лобовое стекло красивый дом через открывающиеся ворота.
«Ух ты, два этажа, так и знала», — подумала любовница и обмахнулась батистовым платочком. — «Посмотрим, какая Светка хозяйка, у нее хорошего вкуса отродясь не было».
Заехав в гараж, Артем снова нажал кнопку пульта, и ворота стали закрываться. Лика вышла в тенистый двор и осмотрелась.
«Похоже, здесь дорогой ландшафтный дизайнер поработал», — снова подумала она, но теперь с еще большей злостью.
Двор был действительно ухожен и очень красиво засажен декоративными деревьями, бросающими тень на большие окна дома. А Артем говорил, что они с женой никогда не нанимали специалистов, так как с благоустройством усадьбы успешно справлялась сама хозяйка, подруга детства Лики. Войдя в дом, любовница тоже не нашла к чему придраться.
Цветовая гамма стен, мебели, коврового покрытия и штор была подобрана с таким вкусом, что входящий сразу проникался уважением к хозяевам. Лика уселась в кресло и закурила. Артем, услышав запах, вышел из кухни.
— Лика, вообще-то, мы в доме не курим. Пройди, пожалуйста, через столовую, там есть открытая терраса.
Лика фыркнула и вышла. Она злилась на подругу, с которой перестала общаться почти сразу, когда та вышла замуж. За то, что Света, зубрилка и неудачница в плане любовных историй, умудрилась стать примерной хозяйкой в таком симпатичном жилище и матерью троих детей. Лика считала это крайне несправедливым, потому что это она уговорила Свету познакомиться с Артемом. Она первая положила на него глаз, а он взял и после прогулки вчетвером пошел провожать не ее, а подругу. Лике достался невзрачный дружок, Игорь, стеснительный и не способный поддержать разговор с девушкой.
Лика быстро избавилась от Игорька, заявив, что не нуждается в провожатых, и решила во что бы то ни стало отбить спортивного и острого на язык парня у подруги, но ей на это понадобилось целых десять лет. На свадьбе Светы она поймала букет невесты, но вопреки примете так и не вышла замуж, хотя парни за ней увивались самые разные, но все они были далеки от ее идеала.
Артем притащил на террасу поднос с холодным шампанским и закусками, поставил на столик из ротанга и придвинул к нему такие же плетеные кресла.
— Присаживайся, котик, давай отметим нашу свободу, — разлил он шампанское по бокалам.
— Свободу? — переспросила Лика. — Так ведь через неделю все закончится, вернется с моря твоя жена с детьми, и ты снова станешь примерным семьянином.
— Ну зачем ты так, рыбка? — обиделся Артем. — Если бы я хотел оставаться примерным, я бы так и жил под Светиным крылышком, но твоя любовь сделала меня дерзким и непослушным, — хохотнул он и наклонился к ней, чтобы поцеловать.
— Темик, давай отложим нежности на потом, — сказала Лика. — Ты мне лучше скажи, как собираешься от нее избавляться? Ты же останешься ни с чем, трое детей — это не шутки.
— А об этом не беспокойся, найму отличного адвоката, и он все сделает. Уже бумаги подготовили, якобы дети не мои, — хихикнул он, а потом вздохнул. — Светка, конечно, идеальная хозяйка и мать, но совершенно не думает о моих потребностях и даже не хочет понять, что мне, живому здоровому мужику, нужно уделять больше внимания. Зачем мне все эти накрахмаленные наволочки, наглаженные рубашки, если мне, семьянину, приходится искать нежности на стороне?
— Так ты что, жалеешь, что нашел меня? — вспылила Лика, которая только было позлорадствовала, что Света все-таки не идеальная жена.
— Ну что ты, котенок, конечно, нет. Я счастлив как никогда, с тобой я чувствую себя настоящим мужчиной.
На террасе стало прохладно, и парочка решила вернуться в дом. Лика отправилась в ванную, а Артем бросился в спальню, закрыл окна тяжелыми шторами, включил приятную музыку и зажег декоративные свечи. От предвкушения страстной ночи его бросало то в жар, то в холод.
Когда Артем уснул, Лика высвободилась из-под его руки, достала из сумочки сигарету и закурила. Ее раздражал этот уютный дом, и потому она твердо решила, что когда Артем разведется со Светой, она уговорит его продать усадьбу и переехать в другое место, где ничто не будет напоминать ему о прошлой жизни. Слишком уж часто за сегодняшний вечер он вспоминал свою жену.
Пепел от сигареты она стряхивала в пустой спичечный коробок, но большая часть падала на пол, покрытый ковролином. Лика не обращала на это ни малейшего внимания, ей не было жаль ни одной вещи в этом уютном семейном гнездышке, принадлежавшем ненавистной сопернице. Она повернулась набок, чтобы было удобнее стряхивать пепел, и не заметила, как уснула, выронив сигарету из пальцев.
Тлеющая сигарета прожгла в ковровом покрытии большую дыру. Огонь пополз дальше, добрался до штор, и вскоре заполыхала вся спальня. Артем и Лика к тому времени уже надышались ядовитого дыма и были без сознания, поэтому огонь беспрепятственно пожирал одну комнату за другой. Потом прогоревшие перекрытия второго этажа провалились на первый, и дом выгорел практически дотла.
---
Света впервые отдыхала на море с тремя детьми без мужа. Артем, сославшись на аврал на работе, уговорил ее съездить на отдых без него, и ничего не подозревающая Света согласилась. Она была уверена, что муж любит ее, как и десять лет назад, что у них прекрасная семья. Ей даже в голову не приходило, что он способен на предательство.
Когда же ей сообщили, что из-за пожара сгорела вся усадьба вместе с гаражом и машиной, Свету чуть не хватил удар. Она, вернувшись в город, оставила детей в двухкомнатной «сталинке» матери и отправилась в полицию. Там ей сообщили такие подробности, что она потеряла над собой контроль.
— Я не понимаю, о чем вы! Какая любовница? У Артема не было никого, у нас дома не курили! — кричала она следователю, который сообщил, что пожарные обнаружили два обгоревших трупа и что, судя по всему, возгорание произошло из-за курения в постели. Именно такие причины были установлены.
— Это не могли быть какие-нибудь бомжи, которые влезли в наш дом, напились и угорели? — спрашивала она следователя с надеждой.
— Нет, в этом вопросе мы уже разобрались. Оба трупа идентифицированы.
— И кто эта женщина?
— Лика Боброва, — ответил полицейский.
Света снова закричала:
— Нет, не может быть! Она после свадьбы со мной не общалась!
Полицейские с трудом уговорили ее взять себя в руки, чтобы прочитать и подписать какие-то протоколы.
---
После похорон Света еще несколько дней ходила на кладбище, стояла у деревянного креста на могиле мужа и, плача, спрашивала:
— Артемчик, как ты мог? Как ты мог?
Как-то раз, уходя с кладбища, она услышала крик о помощи, исходивший как будто из-под земли. Света пошла на звук и заметила недавно выкопанную могильную яму, на дне которой стоял седой, растрепанный дедушка. Увидев ее, он протянул руки.
— Деточка, помоги выбраться. Вот шел, шел и упал.
Он потер ушибленную руку и опять умоляюще посмотрел на Свету.
— Погодите немного, я сейчас, — сказала та и побежала к центральному входу, где стояла сторожка смотрителя.
Она рассказала ему о случившемся и попросила лестницу, поэтому мужчина пошел за инвентарем в подсобку.
— Тяжелая она, вы и сами-то не донесете, — сказал он и понес лестницу вслед за Светой.
Дедуля оказался так слаб, что не смог взобраться даже на первую ступеньку, а тут еще ушибленная рука совсем не слушалась. Света осторожно спустилась вниз и подала дедушке руку.
— Держитесь крепче.
Она подтянула его, и он смог влезть на первую ступеньку, а дальше уже старался подниматься самостоятельно, но Света продолжала ему помогать. Наконец они выбрались.
— Вам теперь куда? — спросила Света, оглядывая его грязные лохмотья.
Дедушка огляделся и сказал:
— Не знаю, деточка, я куда-то шел, а куда — забыл.
По лицу дедули покатились слезы.
— Все забыл, — пробормотал он. — Даже как меня зовут, и то не помню.
Света решила, что для начала его нужно устроить в больницу. Она повела дедушку к трассе, где надеялась поймать попутку или такси, но проезжавшие машины, видя оборванца и женщину в испачканной одежде, даже не притормаживали. Тогда они решили потихоньку идти к остановке. Дедуля то и дело постанывал, хватаясь за руку, но старался не сбавлять шаг.
Света вдруг остановилась.
— А у вас в карманах случайно нет документов? — спросила она.
Тот пошарил здоровой рукой в одном кармане и покачал головой.
— А второй ты, деточка, сама проверь, боюсь, больной рукой туда не залезу, — сказал он.
Света влезла в шершавый карман его потрепанного пиджака и сразу нашла в нем какой-то ключ. Вытащив, увидела, что это необычный ключик: к нему был прикреплен номерок с цифрой 9. Такими обычно закрывают банковские ячейки. Она показала находку дедушке, и тот просиял.
— Нашелся! А я думал, эти воры его забрали.
Он схватил ключ и положил сначала себе в другой карман, а потом, подумав, отдал его Свете.
— Держи, доченька. У меня, кроме тебя, никого нет, так что береги его, как самую большую драгоценность.
Света взяла ключ и спрятала во внутренний кармашек своей сумочки. Дедушка оперся на ее руку, и они двинулись дальше.
В больнице сначала не хотели брать дедушку без документов, но Света пообещала оплатить лечение, и тогда его сразу повели из приемного покоя в перевязочную. Рука оказалась сломана в лучевой кости, поэтому ему наложили гипс и вернули Свете.
— Господи, да куда же мне с ним деваться? — сокрушалась Света.
А дедуля смотрел на нее так, будто она его родная дочь.
— Так что, пойдем домой? — с надеждой спросил он. — Кушать очень хочется.
Свете ничего не оставалось, как везти его к себе.
Клавдия Николаевна, мама, увидев бомжа, всплеснула руками.
— Светка, ты где его откопала? И куда мы его разместим, самим-то тесно!
Света решила, что если уж взялась за доброе дело, то нельзя бросать его на полпути. Она попросила старшего сына, Вадика, сфотографировать дедушку и поместить объявление в сети: «В районе такого-то кладбища нашелся пожилой человек. Не помнит, кто он, куда шел, где живет. Просьба всем, кто его узнал, откликнуться». Ниже указали номер ее телефона.
В квартире мамы была довольно большая кухня, целых десять квадратных метров, поэтому женщины отвели гостю уголок возле окна, поставив туда небольшой раскладной диванчик. Дедушке дали возможность выкупаться, помогли переодеться в чистую одежду, оставшуюся после отца Светы, умершего два года назад.
Дедушка то и дело повторял:
— Спасибо тебе, доченька. Вот тебе я все и отпишу, а тем злодеям ничего не достанется.
Но Света не обращала внимания на его слова, давно поняв, что несчастный дедуля, скорее всего, страдает деменцией. Она была медицинским журналистом и написала немало статей на тему этого состояния, сопровождающего болезнь Альцгеймера, и потому понимала, что потеря памяти — не самая страшная вещь, которая ожидала гостя в ближайшем будущем. Люди с деменцией способны на крайне опасные поступки: могут устроить пожар, потоп, взрыв газа и тому подобные катастрофы, хотя и без злого умысла, а просто от стремительного впадания в детство. Поэтому дедушке требовался постоянный присмотр.
Когда Света познакомила его со своей мамой, он почему-то решил, что та сиделка, поэтому то и дело звал ее:
— Клавдия, принесите мне сегодняшнюю почту.
Мама пыталась ему объяснить, что они уже давно не выписывают газеты, но дедушка не унимался, требовал чтива. Тогда Клавдия попросила у соседки, которая зачем-то хранила кипы старых подшивок, несколько номеров и стала по одной давать новому постояльцу. Тот благодарил, усаживался на свой диванчик и принимался читать. Иногда он громко зачитывал новости, которым было уже больше тридцати лет, и искренне удивлялся:
— Ты посмотри, что в мире творится!
Тем временем Света занималась сбором документов для получения страховки за сгоревшее имущество и пособия по потере кормильца, а по пути старалась узнать, какие лекарства помогут ее новому знакомому притормозить патологический процесс. Одноклассница, работавшая неврологом, посоветовала несколько препаратов, но предупредила, что более серьезные лекарства отпускаются только по рецепту.
— Надо бы дедуле документы сделать, чтобы можно было выписать, — сказала она.
Света, у которой и без того голова шла кругом, тяжело вздохнула. Скоро начнется школа, а у школьников, Вадика и Насти, нет ни портфелей, ни принадлежностей. Ведь из всех их вещей уцелели только те, которые они брали с собой на море. Подруги, правда, помогали: кто-то отдавал вещи повзрослевших детей, кто-то дарил новые тетрадки, ручки и фломастеры. Саше, который ходил в садик, родители группы собрали средства на теплую одежду. Но помощь, хотя и была ощутимой, все же не покрывала всего утраченного. И Света иногда ловила себя на мысли, что очень жалеет, что связалась с этим странным дедушкой, который теперь был уверен, что живет в родной семье. Ее детей он называл внуками, правда, по именам никого не запомнил, но регулярно ходил проверять, как они делают уроки, и даже помогал им. Он прекрасно помнил математику, географию, историю, а в новых словах, событиях и лицах путался.
Как-то вечером Свете позвонили с незнакомого номера. Мужской голос спросил:
— Здравствуйте, это вы нашли старика на кладбище?
— Да, добрый вечер, он живет у нас.
— Ох, вы не представляете, что вы для нас сделали! — воскликнул незнакомец. — Это наш с сестрой отец, Василий Павлович. Странности у него начались давно, но мы и не думали, что однажды он просто уйдет из дому.
Света ждала, когда же он скажет, что приедет забрать его домой, но мужчина почему-то договаривался о встрече на следующий день. Наконец, не выдержав, она спросила:
— Так вы что, не планируете забрать его сегодня?
— Ох, простите, Света, — ответил звонящий, представившийся Антоном. — Сейчас уже поздно, отец может крайне неадекватно отреагировать на наше появление. Понимаете, в последнее время он нас с сестрой не узнавал и почему-то думал, что мы его враги.
Последние слова Антон сказал с такой горечью в голосе, что Света ему даже посочувствовала.
Когда Антон, оказавшийся симпатичным мужчиной с темно-карими глазами и седеющими волосами, и его младшая сестра Арина появились в доме Клавдии Николаевны, Василий Павлович, услышав их голоса, тут же закричал:
— Не пускайте, не пускайте сюда этих разбойников! Они убили моих детей, хотят забрать их наследство!
Света удивленно смотрела на дедушку, который всегда был добр с ней и миролюбив к другим домочадцам. Она даже начала подозревать, что прибывшие действительно преступники, выдающие себя за других. Но Антон тут же достал документы, подтверждающие их личность. Потом он обратился к отцу:
— Пап, едем домой. Нехорошо стеснять чужих людей.
Но Василий Павлович отошел от него подальше и сказал:
— Я никуда из дома своей дочки не поеду, — и кивнул на Свету, которая не могла сказать ни слова.
— Ну ладно, — сказал Антон. — Раз уговоры не помогают, поступим по-другому.
Он кому-то позвонил, и через пару секунд в квартиру вошли фельдшер и санитары с носилками. Фельдшер быстро подошел к дедушке и что-то вколол ему в руку, после чего Василий Павлович обмяк и стал сползать на пол. Санитары подхватили его, уложили на носилки и унесли в машину скорой.
Антон стал прощаться:
— Спасибо, Света, мы перед вами в неоплатном долгу. Даже не представляю, что случилось бы с отцом, если бы не вы.
Света смутилась, но вдруг бросилась к своей сумочке.
— Ох, чуть не забыла! В пиджаке вашего отца лежал вот этот ключ.
— Не может быть! Ключ не потерялся? А мы уже думали, придется вскрывать ячейку через суд. Но почему в пиджаке? — удивился Антон. — Он в последнее время ходил в своем любимом спортивном костюме. Возможно, его ограбили, костюм-то был дорогой, а потом надели на него какое-то тряпье. Удивительно, как он ключ-то не потерял. Правда дома, он демонстративно прятал его у себя во рту, а потом вместе с ключом и пропал. В ячейке — целое состояние, документы на все имущество, включая компанию деда, дома, дачи и машины. Вы удивительно порядочный человек, Света, от всего сердца благодарим вас.
Они наконец попрощались, и Света облегченно вздохнула. Все-таки присутствие в доме чужих людей крайне утомительно.
Однако в тот же вечер Антон снова ей позвонил.
— Света, умоляю, выручайте. Отец вроде как пришел в себя и теперь твердит, что мы вас убили. Он очень агрессивен, не хочет пить лекарства. Это просто невыносимо. Не могли бы вы приехать к нам, уговорить его принять медикаменты? А я бы вас привез потом обратно.
Света согласилась, понимая, в каком отчаянии находятся родные больного с деменцией.
Пока Антон вез ее в коттеджный поселок, он рассказал ей, что год назад от него ушла жена, заявив, что их единственная дочь вовсе не от него. С трудом оправившись от такого удара, Антон столкнулся с новой бедой: отец стал забываться, а потом и вовсе перестал узнавать собственных детей. Но самое страшное началось, когда он вбил себе в голову, что Антон и Арина — преступники.
— Невозможно постоянно держать его на миорелаксантах, подавляющих мышечную активность, — сетовал он, — а уговоры на отца не действуют.
Увидев Свету, дедушка расплакался.
— Доченька, деточка моя! — шептал он, гладя ее по волосам. — Они тебя мучили, пытали?
— Да что вы, Василий Павлович, со мной все в порядке, смотрите, я целая и невредима. Давайте выпьем таблеточки, а то вы, похоже, сильно понервничали, потом сердечко будет болеть, — уговаривала Света.
Дедуля послушно проглотил лекарство, оделся и попросил Свету погулять с ним во дворе, а там, схватив ее за руку, зашептал:
— Вот что, милая, я напишу на тебя новое завещание, и все достанется тебе, и наш завод, и дома. А этим разбойникам ты не верь, они только и ждут, когда я помру, чтобы всем завладеть.
Глаза его болезненно сверкали. Свете стало даже немного страшновато: неизвестно, чего можно ожидать от человека, в голове которого поселился дементор.
После прогулки она стала прощаться, но дедушка снова принялся плакать, как малыш, который не хочет оставаться в детском саду.
— Не бросай меня с ними, доченька.
Света пообещала, что не бросит. Он тут же успокоился и пошел в свою комнату читать.
Антон горячо поблагодарил ее.
— А вы вообще, Света, кем работаете?
Та смутилась.
— Я после рождения третьего ребенка не работала. Муж говорил, что женщина должна заниматься воспитанием детей.
— Я бы хотел предложить вам поработать у нас папиной сиделкой. Видите, он признает только вас, значит, любую няню со стороны встретит в штыки. Я буду хорошо платить и даже готов предоставить вам место в доме, чтобы вы жили здесь с детьми.
Света задумалась. Из коттеджного поселка далековато добираться до школы и в детский сад, но когда она озвучила свои сомнения Антону, тот сказал:
— Да это не проблема. Я смогу отвозить их или предоставить машину вам. У вас есть права?
Света кивнула:
— Правда, я редко садилась за руль, только когда муж позволял себе выпить в гостях.
— Понял. Мы с вами немного потренируемся, и вы набьете руку, — пообещал он.
— Послушайте, Антон, откуда у вас столько времени? Вы же деловой человек, — удивилась Света.
— А у меня сейчас что-то вроде отпуска. Собирался съездить с друзьями в автомобильное путешествие на Урал, да после пропажи отца все развлечения отменил. Сейчас нужно как можно быстрее официально подтвердить его недееспособность, чтобы он не нагнал в дом нотариусов и не отменил своего завещания, а при его нынешнем состоянии это вполне возможно.
— Да уж, страшная болезнь. Нельзя представить, каково это, когда родной отец тебя не узнает, — сказала Света.
— Не только не узнает, но еще агрессивно настроен, — уточнил Антон. — И я очень надеюсь на вашу помощь, — сказал он и поцеловал ее руку.
Наступил день, когда Света с детьми все-таки переселилась в дом Антона и Василия Павловича. Дед, увидев внуков, обрадовался, как всегда, но не вспомнил ни одного имени, правда с интересом расспрашивал их о школьных событиях, друзьях и учителях. Дети быстро освоились в новом доме, где было куда просторнее, чем в бабушкиной двушке. Часто выбегали во двор, где был устроен небольшой искусственный пруд с цветными рыбками. Саша катался на качелях.
Теперь их распорядок дня стал похож на тот, когда они жили вместе с отцом. Утром их отвозили в школу и детский сад — мама или Антон, а забирала всегда мама. Василий Павлович всегда ждал у окна, когда Света привезет детей из школы, и тут же принимался расспрашивать, как у них дела. Он послушно пил все лекарства, которые прописали ему врачи, поэтому приступы агрессии у него практически прекратились. А благодаря разговорам со Светой он стал считать Антона и Арину (которая была замужем и жила отдельно) родственниками. Он называл их двойняшками, хотя Антон был старше сестры на восемь лет, но таковы уж капризы болезни, которая приводит человека к недееспособности, а то и асоциальности.
Антон был счастлив, что они с сестрой нашли хоть какую-то возможность общаться с папой, и восхищался способностью Светы находить подход к пациенту.
— Вы удивительная женщина, — не раз говорил он ей. — Я еще ни в ком не видел столько терпения и столько эмоциональной выносливости.
Не понимая, чего ее мужу не хватало, думал он, глядя, как она заботится о его отце, как воспитывает детей, как общается с мамой по телефону. Мягкость, нежность, женственность Светы сквозили в каждом ее слове и движении и в конце концов пленили Антона.
Как-то он подсел к ней за столик, за которым она пила кофе, и нерешительно начал свое признание.
— Света, вы живете у нас уже довольно долго, и я к вам очень привязался. Даже не представляю, как смогу отпустить вас, когда папа не станет. Вы, конечно, можете мне не поверить, но я прошу вас соединить свою судьбу с моей.
Света задумалась, потом внимательно посмотрела на него и сказала:
— А не будет ли наш союз мезальянсом, Антон? Я — бедная многодетная вдова, вы — довольно молодой симпатичный мужчина. Завидный, скажу я вам, жених, — улыбнулась она.
— А вы думаете, мне нужны невесты, которые под любым предлогом вешаются на шею? Таких, поверьте, немало, но в моем сердце давно живете только вы. Нужно только ваше согласие, чтобы мы с вами стали счастливой парой.
— А что мы скажем Василию Павловичу?
— А разве обязательно ему что-то говорить? Он давно живет в собственном мире, который нам никогда не понять. Но я думаю, самое правильное — не тревожить его этот мир, не заставлять переживать что-то новое, это выводит его из равновесия. Так вы как, согласны?
Света опять задумалась. Она боялась себе признаться, что Антон тоже ей очень нравится. Но после пережитого с первым мужем у нее появилась такая неуверенность в себе и страх перед отношениями с мужчинами, что она и представить не могла снова себя в роли жены.
Антон, видя ее замешательство, сказал:
— А за детей не переживай. Вадику я помогу поступить в колледж нашего предприятия, получит отличную профессию и будет хорошо зарабатывать. Дочка, если захочет, пусть после девятого класса переходит в гуманитарную гимназию, это здесь же, в коттеджном поселке. А Сашка такой еще маленький, так что скоро привыкнет и будет называть меня папой, вот увидишь.
Света улыбнулась и подала ему руку:
— Я тебе верю.
И вскоре они расписались. Все произошло точно так, как предлагал Антон. Старший сын поступил в колледж, дочь сдала экзамены в гимназии, а малыш Саша стал называть его папой. Клавдия Николаевна не могла нарадоваться, видя свою дочь сияющей от счастья, а Василий Павлович по-детски улыбался им всем и называл их ласково: «Мои детки».