— Хватит, Саш! Если твоя родня хочет шведский стол на Новый Год, то пусть идут в ресторан! Я в этом не участвую!
Лена швырнула половник в раковину так, что брызги разлетелись по всей столешнице. Александр замер в дверях кухни, держа в руках пакет с продуктами.
— Лен, ну подожди, — начал он примирительно. — Мама просто предложила...
— Предложила?! — Лена резко обернулась, лицо её пылало. — Она не предложила, она заявила! «Лена, милая, в этом году давайте сделаем что-то особенное. Шведский стол — это так удобно, все смогут выбрать, что им по душе». А кто всё это будет готовить? Кто будет бегать по магазинам, стоять у плиты три дня подряд?
— Мы можем заказать что-то готовое...
— На какие деньги, Саша? На какие деньги?! — голос её сорвался на крик. — У нас кредит за квартиру, у Ксюши скоро день рождения, мы ещё даже подарки не купили! А твоя мама хочет устроить приём на двадцать человек!
Александр поставил пакет на пол и потер лицо ладонями.
— Двенадцать, Лен. Нас будет всего двенадцать.
— Всего! — она истерично рассмеялась. — Всего двенадцать! Твои родители, твоя сестра с мужем и детьми, твой брат с новой подружкой, которую он притащит в первый раз. И все они будут сидеть за моим столом, разглядывать мою квартиру и оценивать, достаточно ли я постаралась!
— Никто тебя не оценивает...
— Не надо меня успокаивать! — Лена схватила тряпку и принялась яростно вытирать столешницу. — В прошлом году твоя мама три раза намекнула, что салат «Мимоза» у неё получается нежнее. Твоя сестра спросила, почему я не делаю заливное — «это же традиция». А твой брат...
— Что мой брат?
— Твой брат сказал, что в ресторанах индейку запекают вкуснее!
Александр опустился на стул и уставился в пол.
— Лена, я понимаю, что тебе тяжело...
— Ты не понимаешь! — она резко остановилась перед ним. — Ты абсолютно не понимаешь! Потому что ты придёшь с работы тридцатого вечером, поможешь передвинуть стол и всё. А я буду нарезать, варить, жарить, украшать. Я буду улыбаться твоей маме, когда она будет заходить на кухню проверять, не нужна ли помощь. Я буду делать вид, что мне нравятся советы твоей сестры про то, как правильно складывать салфетки!
— Тогда скажи им, что не хочешь!
— Я говорила! — Лена вдруг села напротив, и голос её стал тише, но не менее напряжённым. — Я говорила в прошлом году. И позапрошлом. Я предлагала встретиться у них, разделить обязанности, вообще отметить где-то нейтрально. Но твоя мама каждый раз делает такое лицо... Знаешь, как будто я отбираю у неё последнюю радость в жизни.
— Лен...
— И ты! Ты всегда на её стороне! «Ну давай, Лен, ну один раз в год, Лен, это же семья, Лен». А то, что я тоже человек, что у меня есть своя мама, которую я тоже хочу видеть на праздники — это неважно?
Александр поднял голову.
— Твоя мама может тоже прийти, я ничего против не имею.
Лена закрыла лицо руками.
— Боже... Ты вообще слышишь, что я говорю? Дело не в количестве людей. Дело в том, что я устала быть удобной! Устала улыбаться и делать вид, что мне всё нравится!
— Тогда что ты предлагаешь? — Александр откинулся на спинку стула. — Отменить Новый Год? Сказать всем, что мы никого не приглашаем?
— Да! Именно это!
Повисла тяжелая тишина. Из детской донеслось звук падающих игрушек и довольный смех Ксюши.
— Ты не можешь этого сделать, — тихо сказал Александр.
— Почему?
— Потому что это обидит маму. И не только её.
Лена встала и подошла к окну. За стеклом сгущались декабрьские сумерки, на улице засветились гирлянды.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — проговорила она, не оборачиваясь. — Что твоя семья даже не понимает, сколько всего за этим стоит. Они приходят к накрытому столу, ахают, как всё красиво, съедают всё за час и уходят. А я потом до трёх ночи мою посуду, а утром убираю квартиру. И на следующий день тоже. Потому что после двенадцати человек квартира выглядит как после урагана.
— Я помогу с уборкой.
— Саша, — Лена обернулась, и на её лице было странное выражение — смесь усталости и решимости. — Я не хочу помощи с уборкой. Я хочу, чтобы этого вообще не было.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мы женаты семь лет. И каждый Новый Год я делаю то, что хочет твоя семья. Каждое лето мы едем отдыхать туда, куда хочет твоя семья. Каждые выходные твоя мама приезжает к нам, и я должна быть паинькой. А когда я хочу что-то своё, ты говоришь «давай в следующий раз».
— Это несправедливо...
— Справедливо! — она подошла и села напротив. — Скажи честно: когда в последний раз мы делали что-то для моей семьи? Когда в последний раз ты согласился поехать к моим родителям просто так, не на праздник?
Александр молчал.
— Вот видишь, — кивнула Лена. — А знаешь почему? Потому что мои родители не давят. Они не обижаются, если мы не приехали. Они не требуют внимания каждые выходные. Они живут своей жизнью и радуются, когда мы находим время. А твоя мама...
— Что моя мама?
— Твоя мама сделала из тебя заложника. Она постоянно напоминает, как для тебя старалась, как растила одна после развода, как отказывала себе во всём. И ты чувствуешь вину. И я должна чувствовать эту вину вместе с тобой.
Александр побледнел.
— Ты не имеешь права так говорить о моей матери.
— Имею. Потому что это правда, и ты просто не хочешь этого видеть.
— Всё, хватит, — он резко встал. — Я позвоню маме и скажу, что мы отмечаем Новый Год сами. Доволь��а?
— Нет, — Лена тоже поднялась. — Я не довольна. Потому что ты будешь дуться на меня весь январь. Потому что твоя мама будет звонить со слезами в голосе. Потому что вся твоя семья решит, что я разлучница, которая отбирает у них сына и брата.
— Тогда чего ты хочешь?! — взорвался Александр. — Чего ты от меня хочешь?! Я готов отказаться от праздника, но тебе и это не подходит!
— Я хочу, чтобы ты был на моей стороне! — выкрикнула Лена. — Я хочу, чтобы ты защищал меня, а не свою маму! Я хочу, чтобы когда она в очередной раз сделает какой-нибудь пассивно-агрессивный комментарий, ты сказал: «Мама, прекрати». Но ты никогда этого не делаешь!
— Потому что ты слишком чувствительная! Она не имеет ничего в виду!
— Ах, я чувствительная! — Лена зло рассмеялась. — Конечно! Когда твоя мама говорит, что жалко, что Ксюша похожа на меня, а не на вас — это я чувствительная! Когда она спрашивает, почему я до сих пор работаю, вместо того чтобы сидеть дома с ребёнком — это я чувствительная! Когда она...
— Хватит! — рявкнул Александр так, что Лена замолчала на полуслове. — Хватит уже копаться в каждом её слове! Она хочет как лучше!
— Для кого как лучше? Для тебя? Или для меня?
Из детской вышла Ксюша, прижимая к груди плюшевого медведя. Она остановилась на пороге, глядя на родителей широко раскрытыми глазами.
— Мама, почему вы кричите?
Лена мгновенно взяла себя в руки, присела рядом с дочерью.
— Мы не кричим, солнышко. Мы просто разговариваем.
— Но громко, — Ксюша нахмурилась. — Вы ругаетесь из-за Нового Года?
— Нет, детка. Всё хорошо. Иди, поиграй ещё немножко, ладно?
Ксюша недоверчиво посмотрела на отца, но послушно вернулась в комнату. Лена медленно выпрямилась.
— Видишь? — тихо сказала она. — Даже ребёнок чувствует.
— Она чувствует, потому что ты устраиваешь истерики на пустом месте.
Лена сжала кулаки, но сдержалась.
— Знаешь что, Саша? Делай как хочешь. Зови всех. Устраивай свой шведский стол. Только без меня.
— Что значит без тебя?
— Значит, я уеду к родителям. Возьму Ксюшу и уеду.
— Ты не можешь забрать ребёнка на Новый Год!
— Могу. И заберу. Пусть твоя мама готовит праздник для вас всех. Раз она такая замечательная хозяйка.
Александр схватил её за руку.
— Лена, не делай глупостей...
— Отпусти, — её голос стал ледяным. — Отпусти меня прямо сейчас.
Он разжал пальцы. Лена прошла мимо него к вешалке, достала куртку.
— Куда ты?
— Прогуляюсь. Мне нужно успокоиться.
— Лен, подожди...
Но дверь уже хлопнула. Александр остался один на кухне, окружённый пакетами с продуктами, которые так и не выложил. Он опустился на пол, прислонившись спиной к шкафу.
Телефон в кармане завибрировал. Мама.
«Сашенька, мы с папой тут подумали — может, добавить ещё холодец? И икру красную, конечно. Лена умеет делать тарталетки? А то я могу сама сделать, принесу готовые...»
Он посмотрел на экран и медленно нажал кнопку блокировки, не ответив.
В детской Ксюша напевала какую-то песенку. За окном падал первый снег.
Лена вернулась через два часа. Она была продрогшая, с красным носом, но спокойная. Александр сидел на диване, уставившись в телевизор, который даже не был включён.
— Ксюша спит? — спросила она, снимая ботинки.
— Я уложил её полчаса назад.
— Спасибо.
Она прошла на кухню, налила себе чай. Александр последовал за ней.
— Лен, нам нужно поговорить.
— Я знаю.
Они сели за стол. Лена обхватила кружку обеими руками, грея пальцы.
— Я позвонил маме, — тихо сказал Александр.
— И?
— Сказал, что в этом году мы отмечаем Новый Год вчетвером. Мы, твои родители.
Лена подняла глаза.
— Правда?
— Правда. Она... расстроилась. Сказала, что хорошо, что она понимает.
— Врёт, — усмехнулась Лена. — Не понимает она.
— Может, и не понимает. Но я сказал, что это окончательное решение.
Лена долго смотрела на него, потом кивнула.
— А как же шведский стол?
— Никакого шведского стола. Мы закажем готовую еду. Или даже пойдём в ресторан, если хочешь. Вчетвером.
— Саша...
— Подожди. Я ещё не закончил, — он взял её руку. — Ты была права. Насчёт всего. Я правда не видел, как тебе тяжело. Как мама... как она иногда ведёт себя. Я просто привык. Привык к тому, что она главная, что её мнение важнее. Что нужно угождать ей, иначе будет скандал.
— Ты так воспитан, — мягко сказала Лена. — Это не твоя вина.
— Но теперь я муж. И отец. И я должен защищать свою семью. Тебя и Ксюшу. А я этого не делал.
У Лены на глазах выступили слёзы.
— Извини, — прошептала она. — Я не хотела так срываться. Просто накопилось...
— Знаю. Я понимаю. И мне жаль, что ты столько молчала.
Они сидели, держась за руки, пока чай остывал.
— А что твоя мама будет делать на Новый Год? — спросила наконец Лена.
— Они поедут к Катьке. Моя сестра сказала, что примет всех у себя.
— И она не против?
— Катька только обрадовалась. Говорит, что давно пора было начать чередоваться.
Лена слабо улыбнулась.
— Знаешь, я не хочу, чтобы ты рассорился с семьёй из-за меня.
— Я не рассорился. Я просто расставил приоритеты. Ты — моя семья. Ксюша — моя семья. И вы важнее.
— Даже если твоя мама обидится?
— Даже если. Она переживёт. Взрослая женщина.
Лена встала, обошла стол и обняла его. Александр прижал её к себе, уткнувшись лицом в плечо.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Даже когда ты бываешь невыносимым.
— Взаимно, — он усмехнулся. — Особенно когда ты швыряешься половниками.
Они рассмеялись — впервые за весь вечер.
— Так что насчёт ресторана? — спросил Александр. — Или всё-таки что-то закажем домой?
— Давай закажем. Но не шведский стол, — улыбнулась Лена. — Просто нормальный ужин. Чтобы хватило на четверых. И шампанское. Хорошее шампанское.
— Договорились. А тарталетки с икрой?
— Мне плевать на тарталетки с икрой, — рассмеялась она. — Пусть твоя мама делает их для себя.
— О господи, что я наделал, — притворно ужаснулся Александр. — Я создал монстра!
Лена игриво ударила его по плечу.
— Ты создал жену, которая больше не боится говорить «нет».
— Это даже лучше.
Они ещё немного посидели, потом вместе убрали продукты, которые Александр так и не разобрал. Лена периодически ловила его взгляд и улыбалась. Он улыбался в ответ.
Когда они наконец легли спать, Лена ещё долго не могла уснуть. Она слушала ровное дыхание мужа, думала о предстоящем празднике, о том, как они будут сидеть вчетвером за маленьким столом, без суеты, без необходимости угождать кому-то.
Это будет их Новый Год. Настоящий. Честный.
И пусть без шведского стола.
Утром Лене на телефон пришло сообщение от свекрови:
«Леночка, милая, Саша мне всё объяснил. Я понимаю, что вам хочется побыть вдвоём. Хорошего вам праздника. Приезжайте в гости, когда будет время».
Лена перечитала сообщение несколько раз, пытаясь уловить скрытый подтекст, пассивную агрессию — но не нашла. Может, действительно поняла.
А может, просто смирилась.
Но это, подумала Лена, тоже неплохое начало.