Привезли свекрови дорогие угощения на новогодний стол. Она их спрятала и выставила оливье и вареную картошку
— Мам, ну куда ты это тащишь? — Дима принёс из багажника последний пакет, когда заметил, как мать стремительно уносит что-то в глубь квартиры.
— Да я просто на балкон, в холод убираю, чтобы не испортилось, — бодро отозвалась Алевтина Романовна и скрылась за дверью своей комнаты.
Лена стояла в прихожей и снимала с дочек курточки. Эмилия уже вертелась на месте, рассматривая бабушкину квартиру, а Диана терпеливо ждала, когда мама расстегнет молнию.
— Бабушка! — пятилетняя Миля помчалась в комнату. — А где наши подарки?
— Сейчас, сейчас, золотко, — донесся голос свекрови из кладовки. — Дай только разложу всё.
Лена прошла в гостиную и остановилась как вкопанная. На столе, накрытом праздничной скатертью с оленями, стояло оливье в большом салатнике, вареная картошка, тарелка соленых огурцов и селедка. Всё. Больше ничего.
— Алевтина Романовна, — Лена заглянула в коридор, — а где то, что мы привезли?
Свекровь вышла из своей комнаты с невозмутимым видом.
— Это я на завтра убрала. Зачем сразу всё выставлять? Вы же сегодня съедите, а что завтра есть будем? Праздники длинные, до седьмого января растягивать надо.
Лена открыла было рот, но Дима уже появился в гостиной и кивнул:
— Правильно, мам. Надо экономно.
— Дим, мы же семгу привезли, — Лена попыталась достучаться до мужа. — И креветки. И сыр тот французский, который ты сам выбирал.
— Ну и что? Завтра поедим, — Дима пожал плечами. — Мам, где тарелки? Давай накрывать.
Лена посмотрела на стол, на вареную картошку, на дешевую колбасу в оливье. Они потратили почти тридцать тысяч на продукты. Она три дня выбирала, звонила Диме, советовалась. Специально купила торты в той кондитерской, где цены заоблачные, но и качество отменное. А на столе — картошка.
Ей не было обидно. Ей было дико смешно.
— Девочки! — позвала Алевтина Романовна. — Идите сюда, я вам подарки приготовила!
Диана и Миля вбежали в комнату. Свекровь торжественно протянула им два одинаковых пакета.
— Вот, открывайте!
Миля с энтузиазмом порвала упаковку. Внутри лежала пачка фломастеров и тонкий альбом для рисования.
— Ух ты! — на секунду малышка обрадовалась, но потом её лицо стало растерянным. — А... больше ничего?
— Тебе мало что ли? — нахмурилась Алевтина Романовна. — В мое время детям вообще ничего не дарили. Вот я в вашем возрасте...
— Спасибо, бабушка, — вежливо перебила её Диана, аккуратно доставая из пакета такой же набор.
Восьмилетняя девочка посмотрела на фломастеры и альбом, потом на сестру. Они обе занимались танцами и гимнастикой с четырех лет, рисовать не любили совершенно. И бабушка это прекрасно знала — Лена сто раз рассказывала, как дочки ходят на занятия, показывала фотографии с выступлений.
— Ну что, садимся за стол? — Алевтина Романовна потерла руки. — Я тут оливье приготовила, старалась.
За столом повисла напряженная тишина. Дима накладывал себе картошку и делал вид, что всё в порядке. Лена ела селедку и изо всех сил сдерживала смех. Девочки молча жевали и переглядывались.
— А вот соседка моя, Татьяна Ивановна, — разговорилась свекровь, — жаловалась вчера, что её дети вообще ничего не привезли. Приехали с пустыми руками. А у меня какие молодцы! — она посмотрела на Диму и Лену. — Продуктов полный багажник!
— Мам, может, всё-таки хоть сыр достанем? — осторожно предложил Дима. — Ну раз уж праздник.
— Зачем? — Алевтина Романовна отмахнулась. — И так хорошо. Не объедаться же в первый день.
Лена прикусила губу. Она вспомнила, как вчера вечером стояла в магазине и выбирала этот элитный сыр с плесенью. Продавщица говорила, что он из Франции, очень дорогой, но на праздник стоит взять. Лена взяла. Еще и хамон добавила — Дима любил. И семгу целиком, и креветок недешёвых три килограмма, и мидии с кальмарами. Сумма на кассе получилась космическая, но Лена не пожалела. Она хотела, чтобы свекровь порадовалась, чтобы на столе было красиво.
А на столе — варёная картошка и тощая сельдь.
В дверь позвонили.
— Ой, это, наверное, Вера! — Алевтина Романовна вскочила.
Она открыла дверь, и в квартиру ворвался морозный воздух вместе с её младшей сестрой.
— Здравствуйте, здравствуйте! — Вера Романовна Тягучая, румяная и весёлая, внесла огромные пакеты. — С наступающим! Ой, девочки мои красавицы! Идите сюда!
Она расцеловала Диану и Милю, достала из пакетов две большие коробки.
— Вот, вам от тёти Веры. Открывайте!
В коробках оказались наборы заколок, резинок, ободков и украшений для волос — всё яркое, блестящее, с бантиками и стразами.
— Ух ты! — Миля просияла. — Тетя Вера, это так красиво!
— Спасибо большое, — Диана улыбнулась по-настоящему впервые за вечер.
— Да что ты, — Вера Романовна погладила её по голове. — Я же помню, что вы у нас танцовщицы. Вам это пригодится на выступлениях.
Она прошла на кухню, села за стол и оглядела угощения.
— Алевтина, а где же красная рыба? Лена же говорила по телефону, что везет целую семгу. Я так обрадовалась, думала, хоть на Новый год нормально поедим.
— Это я на завтра отложила, — невозмутимо ответила свекровь. — Зачем сразу всё на стол выставлять?
Вера Романовна замерла с вилкой в руке.
— На завтра? В Новый год?
— Ну да. Праздники же длинные. Будем растягивать.
— Алевтина, — Вера Романовна покачала головой, — ну ты даешь. Люди стараются, везут тебе продукты, а ты...
— Вот поэтому у тебя денег никогда нет, — перебила её Алевтина Романовна. — Всё сразу тратишь, на стол выкладываешь. А потом жалуешься, что пенсии не хватает.
— У меня пенсия как у тебя, — возразила Вера Романовна. — Просто я не жадничаю.
— Это не жадность, это разумная экономия.
Лена наблюдала за перепалкой сестер и еле сдерживалась. Ситуация становилась всё абсурднее. Вера Романовна поймала её взгляд и едва заметно подмигнула.
— Лена, налей мне, пожалуйста, — она кивнула на чайник.
Пока Лена наливала чай, Вера Романовна наклонилась к ней и тихо сказала:
— Не обращай внимания. Она у меня всегда такая была. Помню, в детстве мама нам конфеты покупала — Алевтина свои в коробку прятала и по одной неделями ела. Потом они засыхали совсем, но она их всё равно жевала. Говорила, что это экономия.
Лена фыркнула, пытаясь не рассмеяться вслух.
***
Часы показывали половину девятого. Дима включил телевизор, девочки расселись на диване. Алевтина Романовна вышла на балкон, Лена помогала Вере Романовне убирать со стола.
— Слушай, и как у тебя терпения хватает? — тихо спросила Вера Романовна, ополаскивая тарелки.
— На что?
— Ну на это всё. На Алевтину, на её жадность.
Лена пожала плечами:
— А что делать? Я же знала, какая она, когда замуж выходила. Дима предупреждал, что мать экономная.
— Экономная, — хмыкнула Вера Романовна. — Это мягко сказано. Она просто прижимистая до невозможности. У неё и пенсия приличная, и в магазине зарплата нормальная. А она каждую копейку считает.
— Мне даже не обидно, — призналась Лена. — Мне смешно. Ну как можно в Новый год картошку выставить, когда в кладовке семга лежит?
В дверь снова позвонили. Причем настойчиво, несколько раз подряд.
— Кто ещё? — удивилась Алевтина Романовна, возвращаясь с балкона.
Она открыла дверь, и на пороге появился высокий мужчина с пакетами, за ним — женщина с двумя мальчишками.
— Мама! С Новым годом! — мужчина шагнул в квартиру и обнял свекровь.
— Игорь?! — Алевтина Романовна так растерялась, что даже не сразу ответила на объятия. — Ты же говорил, что не приедешь!
— Решили сделать сюрприз, — Игорь внёс пакеты. — Познакомься, это моя жена Оксана. А это Максим и Артём.
Мальчишки застеснялись и спрятались за мать.
— Проходите, проходите, — засуетилась Алевтина Романовна, но Лена заметила, как дернулся её глаз. — Дима! Дима, иди сюда, брат приехал!
Братья обнялись. Игорь был старше Димы на два года, но виделись они редко — Игорь жил в другом городе, приезжал раз в год, не больше.
— Лена, привет, — Игорь пожал ей руку. — Вот наконец-то познакомились. Дима про тебя столько рассказывал.
— Взаимно, — улыбнулась Лена.
Оксана прошла на кухню, огляделась и присела за стол. Мальчишки тут же нашли общий язык с Дианой и Милей — через минуту все четверо уже носились по квартире.
— Мам, а чего у тебя на столе так пусто? — Игорь заглянул на кухню. — Мы же говорили, что, может быть, заедем.
— Так я не думала, что точно приедете, — Алевтина Романовна затеребила край скатерти. — У меня тут... не совсем готово ещё.
— Как не готово? — Вера Романовна не удержалась. — Лена же привезла полный багажник продуктов. Сестричка, может, достанешь наконец?
— Это я на завтра припасла, — упрямо сказала Алевтина Романовна. — Не надо сейчас всё выкладывать.
Оксана переглянулась с мужем. Игорь нахмурился.
— Мам, гостей полная квартира, а на столе картошка и оливье. Давай хоть часть достанем.
— Не надо, я сказала!
Повисла неловкая пауза. Дима почесал затылок и виновато посмотрел на брата.
— Мам всегда так делает. Экономит.
— Это я вижу, — Игорь стянул куртку и повесил её на вешалку.
Лена больше не могла. Она встала и спокойно сказала:
— Алевтина Романовна, я сама достану. Я эти продукты покупала, я и решу, когда их есть.
— Лен, подожди, — начал было Дима, но жена уже шла к кладовке.
Она открыла дверь. На полках аккуратными стопками лежали все пакеты — вакуумная упаковка с семгой, хамон в нарезке, большая коробка с креветками, сыр, два торта в коробках. Даже шампанское, которое они везли, стояло тут же, на нижней полке.
Лена начала выносить всё на кухню. Алевтина Романовна стояла красная, сжав губы.
— Зачем ты это делаешь? Я же сказала, на завтра отложено.
— На какое завтра? — Лена выложила семгу на большое блюдо. — Сегодня Новый год. Сегодня и будем есть.
— Вот поэтому у вас денег никогда нет, — процедила свекровь. — Всё сразу на стол, всё сразу съесть. А завтра что делать?
— Завтра сходим в магазин и купим ещё, если надо, — Лена открыла коробку с креветками.
Игорь молча наблюдал. Потом тихо сказал:
— Мама, ну зачем так? Люди старались, везли тебе продукты. На праздник же.
— Вы не понимаете, — Алевтина Романовна отвернулась к окну. — Это моя квартира, мой холодильник. Как хочу, так и распоряжаюсь.
— Понимаем, — Вера Романовна подошла к сестре. — Только это называется не экономией, а жадностью. Ты всю жизнь такая. И в детстве была, и сейчас.
— Отстань, Вера.
— Не отстану. Игорь вот в прошлом году тоже гостинцев привозил. Ты помнишь?
— Помню, — буркнула Алевтина Романовна.
— И что ты с ними сделала? — Вера Романовна скрестила руки на груди. — Спрятала и три месяца одна ела. Я же видела, как ты мне хвасталась, что у тебя колбаса дорогая есть. А колбасу-то Игорь привёз!
Игорь вздохнул:
— Я поэтому и не хотел приезжать в этом году. Надоело.
Оксана положила креветку на тарелку и вдруг сказала:
— А я вот что не понимаю. Алевтина Романовна, вы же своей соседке Татьяне Ивановне постоянно хвастаетесь, какой у вас богатый стол и как дети вас балуют. Я сама слышала позавчера во дворе, когда за хлебом ходила. А сами всё прячете?
Все замолчали. Алевтина Романовна побледнела, потом снова покраснела.
— Это... это моё дело, кому что рассказывать.
— Конечно, ваше, — кивнула Оксана. — Только получается некрасиво. Детям говорите одно, соседке — другое, а сами сидите на вареной картошке.
Лена расставила на столе всё, что принесла из кладовки. Теперь стол выглядел совсем иначе — яркий, праздничный, красивый. Семга розовая, креветки на льду, сыр с плесенью на доске, хамон тонкими ломтиками. Рядом всё та же вареная картошка и оливье, но они уже терялись среди этого изобилия.
Дима подошёл к матери:
— Мам, ну что ты? Действительно, зачем прятать? Гости же, брат приехал.
— Вы всё съедите, — упрямо повторила Алевтина Романовна. — А потом что? Опять нести, покупать?
— Так и купим, если надо, — Игорь пожал плечами. — Какая проблема?
— У вас денег куры не клюют, вам легко говорить, — свекровь отвернулась.
Вера Романовна вздохнула и взяла сестру за руку:
— Алевтина, это жадность. Самая обычная жадность. Не экономия, а именно жадность. Ты всю жизнь так живёшь. И ведь не нуждаешься — и пенсия у тебя нормальная, и в магазине зарплата. А всё равно каждую копейку считаешь и всё прячешь.
— Это моё дело, — Алевтина Романовна дёрнула рукой. — Отстань.
Она развернулась и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Повисла тягостная тишина. Дети притихли в комнате — слышали, как взрослые ругаются, и перестали бегать. Дима стоял посреди кухни с виноватым лицом.
— Извините, — пробормотал он. — Мама у нас такая. Всегда была.
— Ничего не изменилось, значит, — Игорь сел за стол. — Я думал, может, с годами полегче станет.
— Не стала, — буднично сказала Вера Романовна. — Ей шестьдесят два, а она как копила, так и копит. И ведь тратить не на что — квартира своя, коммуналку оплачивает, на еду хватает. А она всё равно каждый рубль считает.
Оксана посмотрела на богато накрытый стол, потом на закрытую дверь комнаты свекрови.
— А подарки она внучкам что подарила?
— Фломастеры и альбомы, — тихо ответила Лена. — По пачке фломастеров и по тонкому альбому.
— Серьёзно? — Оксана округлила глаза. — Ну... это совсем уже.
— Наши мальчишки тоже получили примерно такое же в прошлом году, — вздохнул Игорь. — Помню, Максим спросил, а почему бабушка такие дешёвые подарки дарит. Мне тогда стало неловко.
Дима сел на стул и опустил голову:
— Ребят, извините. Я не знал, что она так себя поведет.
— Дим, ты всегда знал, — Лена присела рядом. — Ты просто не хотел это признавать.
— Она мать. Как я могу плохо о ней говорить?
— Никто не говорит плохо, — Вера Романовна начала раскладывать угощения по тарелкам. — Просто констатируем факт. Алевтина жадная. Это не секрет.
Из комнаты донеслось шуршание. Через минуту дверь приоткрылась, и Алевтина Романовна вышла. Лицо у неё было каменное.
— Садитесь за стол, — сухо сказала она. — Раз уж всё достали, будем есть.
Она села на своё место во главе стола и молча положила себе немного оливье. Семгу не взяла, креветки — тоже.
— Алевтина, возьми хоть рыбки, — Вера Романовна подвинула к ней блюдо. — Видишь, какая красивая.
— Не хочу. Я колбасу люблю.
— Ну как хочешь.
Дети вернулись из комнаты и уселись за стол. Максим и Артём с любопытством разглядывали угощения. Диана и Миля сидели тихо.
— Мам, можно креветку? — Максим потянулся к блюду.
— Конечно, бери, — Оксана улыбнулась.
Мальчик взял одну креветку, потом ещё. Артём последовал его примеру. Миля посмотрела на бабушку, потом на маму.
— Мам, а нам можно?
— Конечно, доченька, — Лена положила дочкам по несколько штук.
Алевтина Романовна сидела с каменным лицом и жевала оливье. Вся её поза говорила: вот, довольны теперь? Всё съедите, и ничего не останется.
Часы показывали без пятнадцати двенадцать. С телевизора неслись поздравления, музыка, голоса ведущих. Дима разливал по бокалам шампанское.
— Только не наливай много, — буркнула Алевтина Романовна. — Это дорогое.
— Мам, у нас вообще-то праздник, — Игорь покачал головой. — Зачем экономить?
Лена прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Свекровь даже сейчас, когда весь стол был уставлен едой, продолжала экономить. На шампанском для детей.
Начался обратный отсчёт, все встали, подняли бокалы. Дети замерли в ожидании.
— Пять! Четыре! Три! Два! Один! С Новым годом!
Забили куранты. Все зачокались, обнялись. Дима поцеловал Лену, Игорь — Оксану. Вера Романовна расцеловала всех детей. Алевтина Романовна сидела на своём месте и пила шампанское маленькими глотками, чуть морща нос.
— Ну что, за здоровье! — Игорь поднял бокал. — За то, чтобы в новом году всем нам было хорошо!
— За здоровье! — поддержали все.
Алевтина Романовна молчала. Она допила своё шампанское и сразу поставила бокал на стол.
— Мам, ещё налить? — спросил Дима.
— Не надо. Мне хватит.
За окном начали взрываться фейерверки. Дети прилипли к стеклу, восторженно показывая друг другу разноцветные огни.
— Красиво как! — Миля подпрыгивала на месте.
— Да, — кивнула Диана.
Лена стояла у окна и смотрела на отражение всей семьи в стекле. Дима с Игорем о чём-то разговаривали, Оксана и Вера Романовна тоже беседовали. Алевтина Романовна сидела одна, отвернувшись ото всех. И вдруг Лена поймала себя на мысли, что ей действительно не обидно. Ей просто смешно.
Как можно так жить? Постоянно прятать, экономить, считать каждую копейку? У свекрови есть деньги, есть дети, которые помогают, есть внуки. А она всё равно не может расслабиться даже в Новый год. Даже когда гости пришли, даже когда семга лежит на столе, которую за неё купили.
— О чём задумалась? — Дима подошёл к жене.
— Да так, ни о чём.
— Извини за маму, — он обнял её за плечи. — Я не думал, что она так поведёт себя.
— Дим, ты всегда знал, какая она, — Лена повернулась к нему. — Просто закрывал на это глаза.
— Ну что я мог сделать?
— Ничего. Она не изменится.
Они постояли молча, глядя на фейерверки. Потом Лена вернулась к столу. Вера Романовна разрезала один из тортов — большой, трёхслойный, с клубникой и кремом.
— Ого, какая красота! — восхитилась Оксана. — Где такой заказывали?
— В кондитерской на Советской, — ответила Лена. — Там только на заказ делают.
— Дорого, наверное?
— Три тысячи триста.
Алевтина Романовна поперхнулась.
— Три тысячи? За торт?
— Ну да. Там натуральные сливки, настоящие ягоды. Не из магазина.
— Три тысячи, — повторила свекровь. — Ума не приложу, как можно столько на торт тратить. В магазине за триста рублей нормальный купить можно.
— Можно, — согласилась Лена. — Но это праздник. Захотелось чего-то особенного.
— Особенное, — проворчала Алевтина Романовна. — А второй-то торт зачем? Один бы хватило.
— Второй на завтра, — Лена не выдержала и улыбнулась. — Вы же сами говорили, что надо растягивать удовольствие.
Вера Романовна прыснула. Игорь кашлянул, пряча усмешку. Дима виновато посмотрел на мать.
Алевтина Романовна встала из-за стола.
— Посижу в комнате. Устала.
Она ушла, снова громко закрыв дверь. Вера Романовна вздохнула:
— Вот такая она у нас. Не переделаешь.
— И не надо переделывать, — Оксана взяла кусок торта. — Пусть живёт, как хочет.
— Только детям неловко, — тихо сказала Лена, глядя на дочек.
Диана и Миля сидели с мальчишками и рассматривали подарки от тёти Веры — заколки, резинки, ободки. Фломастеры и альбомы от бабушки лежали на диване, забытые и ненужные.
— Ничего, вырастут — поймут, — Вера Романовна погладила Лену по руке. — Главное, что у них есть вы. А бабушка пусть остаётся бабушкой.
Лена кивнула. Она посмотрела на стол, на который они с Димой потратили столько денег и сил. Семга почти не тронута, креветки дети понемногу съели, хамон лежит практически целиком. Зато оливье и картошка почти закончились.
— Слушай, — она наклонилась к Вере Романовне, — а как вы в детстве с ней жили? Она и тогда такая была?
— Ещё хуже, — Вера Романовна усмехнулась. — Представляешь, у нас родители одинаковые конфеты покупали. Поровну делили. Я свои съедала за неделю, а Алевтина прятала в шкаф и растягивала на полгода. Потом эти конфеты высыхали, становились твёрдыми, но она их всё равно сосала. Говорила, что это правильно, что надо уметь экономить.
— И ничего не изменилось.
— Ничего. Вот у неё отец был — тот тоже копил всю жизнь. На чёрный день копил. А потом его не стало, и все эти деньги просто так в банке лежали. Никому не нужные.
Лена задумалась. Наверное, именно от отца Алевтина Романовна и переняла эту привычку — всё копить, всё прятать, всё экономить. Только зачем? Для чего?
Часы показывали час ночи. Дети уже зевали, Максим и Артём откровенно клевали носом.
— Нам пора, — Игорь встал. — Поедем в гостиницу, а то мальчишки спать хотят.
— Приезжайте завтра, — Дима пожал брату руку. — Мама обещала телятину запечь.
— Обещала? — Игорь усмехнулся. — Интересно, где она её прячет.
— Игорь, — Оксана дернула его за рукав.
— Что? Правду говорю.
Они собрались и уехали. Вера Романовна тоже засобиралась — ей в другой конец города ехать.
— Ленусь, держись, — она обняла её на прощание. — И не расстраивайся. Алевтина такая всю жизнь будет. Главное, что ты это понимаешь и не принимаешь близко к сердцу.
— Я и не принимаю, — улыбнулась Лена. — Мне просто смешно.
Когда все разъехались, Лена с Димой начали убирать со стола. Девочки уже спали в комнате. Алевтина Романовна так и не вышла из своей спальни.
— Знаешь, что я подумала? — Лена заворачивала остатки семги в пленку. — На следующий год я куплю продуктов вполовину меньше.
— Почему? — удивился Дима.
— Затем, что твоя мама всё равно спрячет. Пусть сама думает, чем гостей кормить.
Дима хотел что-то возразить, но промолчал. Он понимал, что жена права.
Они доубирали кухню и легли спать. Лена лежала в темноте и думала о сегодняшнем вечере. О том, как свекровь прятала продукты, как жадничала с шампанским, как подарила внучкам дешёвые фломастеры. И самое смешное — она ведь хвасталась соседке, какой у неё богатый стол будет.
Лена усмехнулась в темноте. Да, Алевтина Романовна не изменится. Она так и будет копить, прятать, экономить на всём. Но это её выбор. Её жизнь.
А Лена будет жить по-своему. И если захочет купить дорогой торт на праздник — купит. Потому что праздник бывает раз в году, а жадность — это навсегда.
За окном медленно падал снег. Новый год начался.