— Зоя, ты не понимаешь, с кем связываешься! — Вадим, мой муж, смотрел на меня выпученными глазами.
Я, если честно, вообще не понимала его реакции. Всего-то предложила пустить его младшую сестрёнку Лину пожить в нашу вторую квартиру, которая в тот момент как раз пустовала. Мы ее купили ещё давно, сразу после свадьбы, когда только-только начинали свою совместную жизнь. Тогда казалось, что это верх мечтаний — своя квартира, пусть и небольшая однушка на окраине города, зато своя! Там мы прожили первые годы нашего брака, копили на что-то большее, и со временем, наконец, перебрались в просторную «трёшку» поближе к центру. Старую квартиру не стали продавать, решили сдавать. И тут как раз так совпало, что предыдущие квартиранты съехали, и мы ещё не успели найти новых. И тут звонок от Лины — ей срочно нужно было жильё. Ну как тут не помочь родной золовке?
— Вадим, ты чего? — я даже присела на краешек дивана, глядя на него. — Это же твоя родная сестрёнка!
— Вот поэтому я против, — отрезал он, тяжело выдыхая. — Я просто слишком хорошо её знаю. И ты тоже узнаешь. Очень скоро.
— Да? И чего такого я должна узнать о твоей сестре? — я вскинула бровь, стараясь сохранять спокойствие, хотя его тон меня уже начинал злить. Мы с Линой всегда прекрасно ладили. Она милая, весёлая, и мне всегда казалось, что Вадим просто излишне строг к ней.
— То, что она неисправимая неряха и вообще безответственный человек! — он начал ходить по комнате, жестикулируя, словно адвокат на суде. — Вечно мне попадало из-за неё в детстве. У нас с ней была общая комната. Я свою часть уберу до блеска, все книжки по линеечке, игрушки по коробкам, а она свою — нет! У неё там просто хаос, натуральный эпицентр бардака. Колготки на люстре, фантики под кроватью, недоеденные яблоки на столе. Потом приходит мама, осматривает комнату, и влетает нам обоим по полной программе. Я ей говорю: «Мам, мне-то за что? Я же всё убрал!». А она говорит: «Вы брат и сестра, и отвечать за всё будете тоже вместе». И так каждый раз!
Вадим остановился и посмотрел на меня.
— Или вот ещё. У нас был попугай, Кеша. Моя очередь его кормить, я покормил, всё, как положено. А потом на следующий Лина забыла его накормить! И Кеша весь день сидел голодный. Мама узнала, потому что Кеша начал какие-то странные звуки издавать. И снова нам обоим влетело. Слава богу, вырос, уехал учиться в другой город — больше мы с ней вместе не жили.
Я слушала его рассказ, и мне казалось, что он описывает какого-то другого человека, а не ту Лину, с которой я пару раз в месяц хожу по магазинам или пью кофе.
— Ну ты вспомнил, конечно! Это когда было-то? — я махнула рукой, словно отмахиваясь от его воспоминаний. — Это ж детство! Она уже не ребёнок. Тем более девушка! А у девчонок чистоплотность в крови.
— Ага! Сейчас! — Вадим скептически хмыкнул. — У всех, кроме этой. Говорю же тебе, она не изменилась.
Он продолжал сыпать примерами из их общего детства, от невымытых тарелок до потерянных школьных тетрадей, за которые потом стыдно было обоим. Я, в свою очередь, пыталась привести аргументы в пользу того, что люди меняются, взрослеют, что она просто была избалованной младшей сестрой, а теперь стала самостоятельной.
С горем пополам, после получаса споров, мне всё-таки удалось его уговорить дать согласие. Моё настойчивое убеждение, подкрепленное уверенностью в том, что у меня с Линой были замечательные отношения, в конце концов сломило его сопротивление.
Вадим, видимо, просто устал со мной спорить. Он понял, что я не отступлю.
— Делай, что хочешь, — махнул он рукой, отвернувшись к окну. — Только ко мне потом не беги жаловаться — сама будешь разгребать. Я тебя предупредил.
***
Линка, моя золовка, совсем недавно пережила, как она выразилась, «самое грандиозное фиаско в личной жизни». Несколько лет она ждала от своего парня, Тимура, предложения руки и сердца. Ждала с трепетом, с надеждой, постоянно намекая ему на то, что пора бы уже остепениться и подумать о будущем. Мы с Вадимом, да и её родители, тоже деликатно интересовались, когда же они наконец официально оформят свои отношения. Тимур всегда отшучивался, что «пока не время», «надо сначала на ноги встать», хотя давно уже работал на хорошей должности и вполне мог себе позволить начать семейную жизнь. Лина любила его, и эта любовь заставляла её быть терпеливой. Но всему есть предел.
В конце концов, терпение Лины лопнуло. После очередного разговора, где Тимур снова ушел от прямого ответа, сославшись на то, что «брак — это пережиток прошлого, главное, что мы любим друг друга», она собрала вещи и ушла. И вот тут-то и возникла проблема с жильём. Они с Тимуром жили в квартире его бабушки, которую она им любезно предоставила на время. Теперь же Лина оказалась без крыши над головой.
Жить с родителями она категорически отказывалась. И я её прекрасно понимала. Возвращаться под родительское крыло, где вечные вопросы о том, где была, когда придешь — это, конечно, не вариант. В таком возрасте, и с родителями — нет, помилуйте!
И вот на помощь пришли мы… Точнее, я. Вадим по-прежнему не хотел в этом участвовать. Он словно заранее отгородился от любых возможных проблем, связанных с Линой, и всем своим видом демонстрировал, что это моя инициатива, а значит, и моя ответственность. Он даже не поехал с нами, когда я повезла Лину показать ей квартиру. Сказал, что у него «важные дела». Ну и пусть, подумала я.
— Поживи здесь пока, — говорила я, распахивая перед Линой дверь нашей старой «однушки». — Считай, что это твое временное пристанище.
Она была как-то у нас в гостях, когда мы только переехали сюда после свадьбы, но это было так давно, что она уже, наверное, и забыла, как здесь всё устроено.
Лина осмотрела квартиру. Потертые обои в гостиной и старенький, но ещё крепкий паркет. Мебель была минимальной: тот же диван, журнальный столик, комод. На кухне стоял старый гарнитур, который мы оставили, посчитав, что для сдачи он вполне сойдет. Техника тоже была — холодильник, плита, стиральная машина, всё рабочее, но не новое, видавшее виды. Квартира, конечно, требовала, если не капитального, то хотя бы косметического ремонта. Где-то обои немного отклеились, где-то краска на подоконнике потрескалась. Можно было бы освежить стены, поменять шторы, придать ей более современный вид. Но Лина, кажется, не придала этим мелочам никакого значения.
Её глаза пробежались по стенам, мебели, окну, за которым виднелись старые тополя во дворе. На секунду мне показалось, что на её лице промелькнула тень разочарования, но тут же она сменилась привычной беззаботностью.
— Мне нравится! — неожиданно выдала вердикт Лина и улыбнулась своей добродушной, широкой улыбкой. — Это же так здорово! Целая квартира в моём распоряжении! Я смогу тут всё так обустроить, как захочу! Своё личное пространство! Это просто сказка!
Я почувствовала облегчение. Её энтузиазм был заразителен.
— Ну вот и отлично, — я улыбнулась в ответ, счастливая от того, что смогла помочь. — Здесь есть всё необходимое. Постельное белье новое я тебе привезла, полотенца. Посуда тоже кое-какая есть на кухне.
Она с нескрываемым удовольствием осматривала кухню, открывала шкафчики, заглядывала в холодильник. Видно было, что её искренне радует перспектива полной независимости и возможность обустроить всё по своему вкусу, без чужих глаз и наставлений.
Я передала ей связку ключей.
— Вот, держи. Это твои ключи. От подъезда и от квартиры.
Хотелось проинструктировать её, что можно делать в квартире, чего нельзя. Например, напомнить, чтобы не забывала выключать свет, уходя, или не устраивала слишком шумных вечеринок, ведь соседи у нас были довольно пожилые и чувствительные к шуму. Хотелось сказать, чтобы поддерживала порядок в квартире, всё-таки мы планировали её сдавать дальше. Но подумала — девочка взрослая! Она всё, итак, отлично знает. Зачем читать ей нотации? Я же не её мама. К тому же, она выглядела такой счастливой и благодарной, что мне не хотелось портить этот момент своими назиданиями. Просто пусть живёт и наслаждается.
Я уходила довольная, когда Лина уже начала разбирать свои сумки в спальне. Внутри меня разливалось теплое чувство удовлетворения. Какая же я молодец, что помогла своей золовке! Не каждая так сможет, я вот смогла! В конце концов, родственные связи — это не пустой звук. И потом, приятно осознавать себя той, кто протянул руку помощи, когда остальные отвернулись. Вадим, со своим вечным «я же говорил», пусть остаётся при своём мнении. Главное, что Лина теперь в тепле и уюте, и я приложила к этому руку.
Я тогда ещё и представить не могла, насколько сильно ошибалась в своей золовке, и насколько Вадим был прав.