– Что ты сказал, Сергей? – тихо переспросила Лена, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
Она стояла в коридоре суда, всё ещё сжимая в руках папку с решением. Три года брака, и вот финал: печать в паспорте, несколько подписей, и всё. Конец. А он, её бывший муж, которого она любила когда-то до дрожи в коленках, смотрел на неё сверху вниз с таким довольным видом, будто только что выиграл миллион.
Сергей поправил галстук, будто готовился к фотосессии, а не к разводу.
– Ты всё правильно услышала, Леночка, – протянул он с лёгкой насмешкой. – Наконец-то свободен. От тебя и от твоей вечной экономии на всём. От твоих старых курток, от супов из вчерашнего, от того, что ты вечно считала каждую копейку. Понимаешь? Я устал притворяться, что мне это нормально.
Лена моргнула. Слова падали тяжёлые, как камни. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но горло перехватило. В голове крутилась только одна мысль: «А ведь ещё полгода назад он говорил, что любит меня именно такой – настоящей, без понтов».
– Ты серьёзно? – выдавила она наконец.
– Абсолютно, – он улыбнулся той самой улыбкой, от которой когда-то таяла. – Я встретил женщину, которая не стоит дорого. Которая не стесняется этого. Которая может позволить себе нормальную жизнь, а не вот это наше… выживание. Прости, Лен, но я больше не хочу жить в долг.
Рядом с ним стояла она. Новенькая. Высокая, яркая, в дорогом пальто и с сумкой, которую Лена видела только в витринах. Девушка посмотрела на Лену сверху вниз, потом перевела взгляд на Сергея и ласково коснулась его локтя.
– Серж, пойдём уже? Нас ждут в ресторане.
– Сейчас, солнышко, – он подмигнул ей и снова повернулся к Лене. – Всё, Леночка. Бери свои вещи из квартиры до конца недели. Я уже поменял замки, но оставлю коробки у соседки. Не переживай, ничего ценного там нет.
Он развернулся и пошёл прочь, обняв свою новую женщину за талию. Лена осталась стоять посреди коридора, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
В тот вечер она приехала к своей подруге Кате и впервые за долгое время разрыдалась, как девчонка.
– Он назвал меня нищебродкой, Катя… При всех. Сказал, что я ему стыдно было в люди выйти.
Катя обняла её, погладила по спине.
– Лен, он просто дурак. Ты же знаешь. Он всегда был такой: пока у него всё хорошо, ты самая лучшая. Как только деньги кончились, ты стала обузой.
Лена кивнула, вытирая слёзы рукавом старенького пальто.
– Я думала, мы вместе пройдём это. Он же сам говорил: «Главное не деньги, главное мы». А оказалось… главное всё-таки деньги.
Она вспомнила, как познакомилась с Сергеем пять лет назад. Он тогда был начинающим менеджером по продажам, она – простым бухгалтером в небольшой фирме. Жили скромно, но весело. Потом его повысили, появились премии, новые друзья, дорогие рестораны. А она осталась прежней: не любила тратить лишнего, откладывала на чёрный день, радовалась, когда удавалось купить хорошие продукты по акции.
Сергей начал подшучивать над ней сначала ласково, потом всё жёстче. «Лена, ну что ты как старушка?», «Нельзя же вечно жить на хлебе и воде», «Посмотри на себя, ты же красивая женщина, а одеваешься, как из секонд-хенда». Она смеялась, думала, шутит. А потом шутки перестали быть шутками.
Последние полгода он вообще почти не ночевал дома. «Работаю», говорил. А потом пришёл и сказал: «Разводимся. Я люблю другую».
Лена не спорила. Не устраивала сцен. Просто подписала всё, что он принёс. Квартира осталась ему – он её купил до брака. Машина – тоже. Ей досталась только старая дача родителей под городом и немного сбережений, которые она тайком откладывала «на всякий случай».
– Знаешь, – сказала она Кате, когда слёзы немного утихли, – я даже рада, что всё закончилось. Правда. Просто… больно. Так больно, будто внутри всё выжгли.
Катя налила ей чаю с мятой.
– Поживёшь у меня, сколько нужно. А потом найдёшь себе квартиру. И мужика нормального найдёшь, который будет ценить тебя, а не твою кредитную карту.
Лена слабо улыбнулась.
– Спасибо. Только я пока ни о каких мужиках даже думать не могу.
Прошла неделя. Лена забрала свои коробки у соседки, поселилась у Кати на диване и начала потихоньку приходить в себя. Работу не бросила – бухгалтерия всегда кормила. Коллеги сочувствовали, но тактично, не лезли в душу.
А потом позвонила тётя Света. Единственная родственница, которая осталась у Лены после смерти родителей.
– Леночка, солнышко, – голос тёти дрожал. – Приезжай ко мне, пожалуйста. Срочно. Есть разговор.
Лена нахмурилась. Тётя Света жила в другом городе, виделась с ней редко, но всегда любила. И голос у неё был какой-то странный, взволнованный.
– Что случилось, тёть в порядке?
– Всё хорошо, детка. Очень хорошо. Просто приезжай. Одна не хочу говорить по телефону.
Лена взяла отгул на пару дней, села в электричку и поехала.
Тётя Света встретила её на вокзале. Была она маленькая, седая, но глаза горели, как у девчонки.
– Леночка! – она обняла племянницу так крепко, что у той перехватило дыхание. – Ну здравствуй, родная моя.
– Тёть Свет, ты чего такая загадочная? – улыбнулась Лена, когда они уже ехали в старенькой «девятке» тёти к её дому.
– Сейчас всё расскажу. Только дома.
Дома тётя поставила чайник, достала из шкафа старую жестяную коробку из-под печенья и положила на стол толстую папку.
– Садись, – сказала она серьёзно. – Есть новости. Очень большие новости.
Лена села. Сердце вдруг забилось чаще.
– Помнишь дядю Колю? – спросила тётя Света.
Лена кивнула. Дядя Коля – мамин брат, которого она почти не знала. Он уехал в девяностые в Канаду, женился там, детей не было. Лет десять назад перестал выходить на связь.
– Помню. А что с ним?
Тётя Света открыла папку и положила перед Леной письмо на английском и перевод, сделанный нотариусом.
– Дядя Коля умер три месяца назад. И оставил тебе наследство. Всё своё наследство.
Лена посмотрела на тётю, потом на бумаги, потом снова на тётю.
– Мне? Почему мне?
– Потому что ты единственная родственница по прямой линии. Он следил за тобой, Леночка. Все эти годы. Через меня. Я ему рассказывала, как ты растешь, как учишься, как замуж вышла… Он всё знал. И решил, что ты достойна.
Лена открыла перевод. Сумма стояла такая, что у неё перехватило дыхание. Дом в пригороде Торонто. Квартира в центре. Счёт в банке. Акции. И письмо, написанное от руки.
«Дорогая Елена. Я не был хорошим дядей. Почти не участвовал в вашей жизни. Но я гордился тобой. Ты выросла сильной, честной, доброй. Именно такой, какой была твоя мама. Прости, что не сказал этого при жизни. Теперь говорю. Всё, что у меня есть, твоё. Живи. Люби. Будь счастлива. Твой дядя Коля».
Глаза Лены наполнились слезами.
– Это… правда?
– Правда, – кивнула тётя Света и тоже заплакала. – Нотариус уже всё оформил. Деньги на счёте, документы на недвижимость. Всё твоё. Только прилететь надо будет подписать кое-какие бумаги.
Лена сидела, глядя на письмо, и не верила. Всё, что накопил дядя Коля за долгие годы работы в Канаде, теперь принадлежало ей. Дом. Квартира. Счёт, на котором хватит не одному поколению жить безбедно.
Она вдруг вспомнила слова Сергея: «Нищебродка». «Вечная экономия». «Стыдно в люди выйти».
И тихо рассмеялась. Сначала тихо, потом всё громче, до слёз, до икоты.
– Леночка, ты чего? – испугалась тётя Света.
– Ничего, тёть Свет. Просто… жизнь, она такая смешная иногда.
Через неделю Лена вернулась в город уже совсем другой. В голове крутились планы: как оформить наследство, как продать часть имущества, как, наконец, купить себе квартиру, о которой мечтала. И как жить дальше – уже не оглядываясь на кого-то, не подстраиваясь, не экономя на себе.
А Сергей… Сергей узнал обо всём случайно.
Позвонила ему общая знакомая, бывшая одногруппница Лены.
– Серж, ты слышал? Ленка-то теперь миллионерша! Наследство из Канады привалило, представляешь? Дом, квартира, миллионы на счету!
Сергей сначала не поверил. Потом полез в соцсети. Увидел фотографии: Лена в аэропорту, улыбающаяся, в новом пальто. Потом в Торонто, у нотариуса. Потом уже в своём новом доме – большом, светлом, с видом на озеро.
Он сидел и смотрел на эти фото, и внутри всё кипело. Как? Как эта «нищебродка», которую он выгнал, вдруг стала… такой?
Он набрал её номер. Давно удалённый, но всё ещё помнившийся наизусть.
– Лен? – голос дрогнул, когда она взяла трубку.
– Да, Сергей, – спокойно ответила она. – Что-то случилось?
– Я… это… слышал про наследство. Поздравляю.
– Спасибо.
Пауза.
– Лен, а может, встретимся? Поговорим? Я вот думаю… может, мы поторопились с разводом?
Лена посмотрела в окно своего нового дома. За стеклом лежал снег, светило солнце, и всё было тихо и спокойно.
– Нет, Серж, – мягко сказала она. – Мы не поторопились. Мы вовремя всё закончили.
– Но Лен…
– Прощай, Сергей.
Она положила трубку и выдохнула. Впервые за долгое время легко и свободно.
А потом открыла ноутбук и купила билет в один конец – в новую жизнь.
Но это было только начало. Потому что когда Сергей понял, какую ошибку совершил, он решил идти до конца…
– Сергей, ты серьёзно? Ты опять звонишь? – Лена прижала телефон плечом, пока вынимала из духовки противень с лазаньей.
Прошло уже четыре месяца после развода. Она давно переехала в новую квартиру в центре, ту самую, которую купила на первые переведённые деньги из Канады. Светлая, с высокими потолками, большими окнами и видом на реку. Всё, о чём когда-то мечтала, но считала недостижимым.
– Леночка, ну дай мне хоть пять минут, – голос Сергея звучал жалобно, почти умоляюще. – Я всё понял. Правда. Я вёл себя как последний идиот.
Она поставила противень на подставку и вытерла руки полотенцем.
– Ты не вёл себя как идиот, Серж. Ты просто показал своё настоящее лицо. И теперь поздно прятать его обратно.
– Я знаю, что виноват. Я… я скучаю по тебе. По-настоящему. По той Лене, которая варила мне борщ по выходным и смеялась над моими дурацкими шутками.
Лена невольно усмехнулась. Борщ. Конечно. Сейчас он вспомнил про борщ. А когда они жили вместе, морщился: «Опять суп? Может, лучше сходим в ресторан?»
– Сергей, я сейчас занята. У меня гости через час.
– Гости? Какие гости? – в его голосе мелькнула тревога.
– Друзья. И… один человек, с которым мне очень хорошо.
Повисла пауза. Потом он выдохнул:
– Ты встретила кого-то?
– Да. И знаешь, что самое смешное? Он никогда не спрашивал, сколько я зарабатываю. И не стыдился того, что я ношу пальто второго сезона.
– Лена, пожалуйста… Я готов всё исправить. Я уже расстался с Виолеттой. Она оказалась… не тем, кем казалась.
Конечно, оказалась. Лена почти видела, как он сидит в своей старой квартире, которую теперь не может содержать в прежнем шике. Виолетта любила рестораны, путешествия, дорогие сумки. А зарплата Сергея, пусть и неплохая, не тянула на такой уровень жизни вдвоём.
– Мне очень жаль, что у вас не сложилось, – искренне сказала Лена. – Но это уже не моя история.
– А если я скажу, что люблю тебя?
Она замолчала. На секунду в груди что-то кольнуло – старая привычка, память о тех днях, когда эти слова значили всё. Но кольнуло и прошло.
– Скажи это той, которая сейчас варит тебе борщ, – тихо ответила она и отключилась.
Вечером, когда гости ушли, Лена стояла у окна и смотрела на огни города. Её новый знакомый, Артём, уехал последним. Он не торопил, не давил, просто был рядом. Целовал в щёку на прощание и говорил: «Звони, когда захочешь». И она хотела. Очень.
Телефон снова зазвонил. На этот раз – мама Сергея, Тамара Петровна.
– Леночка, солнышко, – голос свекрови (теперь уже бывшей) дрожал от слёз. – Помоги, пожалуйста. Серёжа совсем плохой стал. Не ест, не спит, только о тебе и говорит…
Лена закрыла глаза. Тамара Петровна всегда её любила. По-настоящему. Даже когда Сергей начал отдаляться, свекровь звонила, спрашивала, как дела, присылала пирожки.
– Тамара Петровна, я очень уважаю вас. Но ваш сын взрослый человек. Он сделал выбор. И я сделала свой.
– Я понимаю… Просто он говорит, что совершил самую большую ошибку в жизни. Что потерял самое дорогое. Я вижу, как он мучается.
Лена вздохнула.
– Пусть мучается. Это полезно иногда. Спокойной ночи.
Она положила трубку и выключила телефон. Впервые за долгое время спала спокойно, без снов о прошлом.
А Сергей тем временем действительно мучался.
Он сидел в пустой квартире, где ещё недавно висели их общие фотографии (он снял их все в тот же вечер, как Лена забрала вещи), и смотрел в потолок. Виолетта ушла через две недели после развода. Сказала: «Ты обещал мне другую жизнь, Серёж». И хлопнула дверью. Он не удерживал.
Денег стало катастрофически мало. Премии сократили, машину пришлось продать – не тянул кредит. Друзья, которые раньше звали в рестораны, вдруг исчезли. Осталась только мама, которая смотрела на него с тихим укором и каждый вечер ставила на стол тарелку супа.
Он нашёл Лену в соцсетях. Увидел новые фотографии: она в красивом платье на каком-то приёме, она на горнолыжном курорте, она улыбается – легко, свободно, как никогда при нём не улыбалась. И рядом с ней – высокий мужчина с добрыми глазами. Они держались за руки.
Сергей написал ей длинное сообщение. Потом стёр. Написал ещё одно. Потом позвонил. Она не брала трубку. Тогда он поехал к её новой квартире – адрес узнал у общей знакомой.
Стоял под подъездом в старом пальто, которое когда-то сам же называл «убожеством», и ждал. Наконец она вышла – в светлом кашемировом пальто, с сумкой, о которой он мог только мечтать.
– Лена, – позвал он хрипло.
Она остановилась. Посмотрела спокойно.
– Сергей, я же просила не приезжать.
– Пять минут. Пожалуйста.
Она вздохнула и кивнула на скамейку у подъезда.
– Говори.
Он сел рядом, не зная, с чего начать.
– Я всё… всё рухнуло. Я остался один. Совсем один. И понял, что ты была самым лучшим, что у меня было. Я вёл себя как сволочь. Прости меня. Дай шанс всё исправить.
Лена смотрела на него долго. Потом тихо сказала:
– Помнишь, как ты говорил, что тебе стыдно за меня? Что я тебя позорю? Что ты устал от моей «нищеты»?
Он кивнул, не поднимая глаз.
– А помнишь, как я плакала, когда ты в очередной раз отказывался идти со мной в гости к моим родителям, потому что «у них старый дом и дешёвый коньяк»?
Он молчал.
– Я любила тебя, Сергей. Очень. Даже когда ты стал чужим. Но ты сам всё уничтожил. И теперь, когда у меня есть всё, о чём ты мечтал – деньги, возможности, свобода – ты вдруг вспомнил, что я «самое лучшее». Это не любовь. Это сожаление.
– Лена…
– Нет, – она поднялась. – Я не злюсь на тебя. Правда. Просто я уже другая. И ты мне больше не нужен.
Он смотрел, как она уходит – уверенной походкой, не оглядываясь. И впервые понял, что потерял навсегда.
А через неделю случилось то, чего он совсем не ожидал.
Лена стояла в своём новом офисе – она открыла небольшую бухгалтерскую фирму, наняла двух сотрудников и уже брала первых клиентов – когда в приёмной раздался шум.
– Я к Елене Викторовне! Срочно!
Голос был знакомый. Секретарь растерянно посмотрела на Лену.
– Пустите, – кивнула она.
Сергей ворвался в кабинет – помятый, небритый, с красными глазами.
– Лена… маме плохо. Инфаркт. Она в больнице. И просила… просила тебя.
Лена замерла. Тамара Петровна всегда была ей как вторая мама. Даже в самые тяжёлые дни развода звонила, спрашивала, всё ли в порядке.
– Как давно?
– Сегодня утром. Я… я не знаю, что делать.
Она схватила сумку.
– Едем.
В больнице Тамара Петровна лежала бледная, но в сознании. Увидев Лену, протянула слабую руку.
– Леночка… прости нас, дураков…
– Тише, тёть Тамар, не надо, – Лена села рядом, взяла её ладонь.
– Ты хорошая девочка. А мы… мы тебя обидели. Серёжа мой… он теперь понял. Поздно понял.
Лена посмотрела на Сергея, стоявшего в дверях. Глаза у него были мокрые.
– Я всё поняла, тёть Тамар. Выздоравливайте. Я буду приезжать.
Она осталась до вечера. Держала свекровь за руку, разговаривала с врачами, принесла фрукты, оплатила палату повышенной комфортности. Сергей молчал, только смотрел.
Когда они вышли в коридор, он тихо сказал:
– Спасибо. Ты не обязана была.
– Я не для тебя, – ответила Лена. – Для неё.
Он кивнул.
– Я знаю. Просто… я всё равно благодарен.
Она посмотрела на него долго. Потом тихо сказала:
– Сергей, ты хороший человек. Где-то глубоко внутри. Просто ты слишком долго верил, что счастье измеряется деньгами. А оно не измеряется. Прощай.
И ушла. На этот раз – навсегда.
Но жизнь, как всегда, готовила ещё один поворот. И на этот раз он коснётся не только Сергея, но и самой Лены…
Прошёл год.
Тамара Петровна выписалась из больницы через три недели, окрепла, даже снова начала печь свои знаменитые пирожки с капустой. Лена приезжала к ней раз в две недели: привозила фрукты, хорошие лекарства, просто сидела за столом и пила чай с мятой. Сергей в эти дни старался быть на работе или уходил гулять. Они не разговаривали. Только здоровались и прощались.
Лена жила своей жизнью. Фирма росла: теперь в офисе работали уже шестеро, а среди клиентов появились две крупные компании. Она купила квартиру побольше, с террасой и видом на парк, завела собаку – золотистого ретривера по кличке Марс. По вечерам они гуляли вдоль реки, и Лена ловила себя на мысли, что впервые за много лет чувствует себя дома в собственной шкуре.
С Артёмом всё тоже складывалось. Он не торопиться не любил, говорил: «У нас всё впереди». Они путешествовали – сначала по России, потом в Португалию, потом в Японию. Он учил её кататься на сноуборде, она его – готовить настоящий украинский борщ по маминому рецепту. И каждый раз, когда он обнимал её на рассвете в чужом городе, Лена понимала: вот оно, настоящее.
А потом случилось то, чего никто не ждал.
В один из майских вечеров Лена вернулась домой и увидела у подъезда знакомую фигуру. Сергей стоял с букетом белых пионов – её любимых – и выглядел непривычно собранным. Не тот помятый, потерянный человек из больничного коридора, а будто снова тот самый парень, с которым она когда-то гуляла по ночной Москве.
– Можно поговорить? – спросил он спокойно.
Лена кивнула. Они сели на скамейку в парке напротив дома.
– Я не буду просить вернуться, – начал он сразу. – Понимаю, что это бессмысленно. И не имею права. Просто… хотел сказать спасибо. И извиниться. По-настоящему.
Она молчала, глядя на него.
– Мама рассказала, как ты приезжала всё это время. Как оплачивала лекарства, сиделку, когда ей было тяжело. Как просто была рядом. Я… я не знал, что люди способны на такое после всего, что я тебе сделал.
Лена пожала плечами.
– Я делала это не для благодарности. И не для тебя. Для неё. Она мне как мама была.
– Знаю, – он кивнул. – И всё равно… спасибо. Ты спасла её. И, наверное, меня тоже меня спасла. Потому что заставила посмотреть в зеркало. По-настоящему.
Он замолчал, покрутил в руках букет.
– Я уезжаю, Лен. В другой город. Нашёл работу в Питере, хорошую. Мама остаётся здесь, я купил ей квартиру рядом с твоей тётей Светой – они уже подружились, представляешь? А я… я начинаю с чистого листа. Без долгов, без иллюзий. И без старых ошибок.
Лена посмотрела на него внимательно.
– Радует слышать.
Он улыбнулся – впервые за долгое время искренне.
– Ты счастлива?
– Да, – ответила она без раздумий. – Очень.
– Я рад. Правда рад. Ты этого достойна.
Он протянул ей пионы.
– Возьми, пожалуйста. Не как бывший муж. Просто как человек, который когда-то тебя очень сильно любил и не сумел сохранить.
Лена взяла цветы. Пахли весной и чем-то давно забытым.
– Удачи тебе, Сергей.
– И тебе, Лена.
Он поднялся, кивнул и пошёл прочь. Не оглядываясь. Она смотрела ему вслед и вдруг поняла: никакой злости не осталось. Только лёгкая грусть по той девочке, которая когда-то верила, что любовь всё победит.
Через неделю Лена с Артёмом улетели в Италию. Они сидели на террасе маленькой виллы в Тоскане, пили кьянти и смотрели, как солнце тонет в виноградниках.
– Знаешь, – сказала она, прижимаясь к его плечу, – я раньше думала, что счастье – это когда тебя любят несмотря ни на что. А оказалось – это когда тебя любят просто за то, что ты есть.
Артём поцеловал её в висок.
– А я думаю, что счастье – это когда ты наконец позволяешь себе быть любимой именно такой.
Она улыбнулась и подняла бокал.
– За нас?
– За тебя, – ответил он. – За то, что ты прошла через всё это и осталась собой. Самой лучшей версией себя.
Они чокнулись. Вечер был тёплый, небо огромное, и в нём не осталось ни одной тени прошлого.
А где-то далеко, в Питере, Сергей стоял у окна новой квартиры и смотрел на Неву. В руках у него был старый снимок – они с Леной на даче, молодые, смеющиеся, с обгоревшими носами. Он долго смотрел на фотографию, потом аккуратно положил её в коробку с надписью «Прошлое» и закрыл крышку.
Жизнь продолжалась. У каждого своя. И в каждой – своё, выстраданное счастье. И больше никто никому ничего не был должен.
Рекомендуем: