Вот так же, как сейчас, только с каждым днем твой батон будет немного черстветь, жизнь будет отщипывать от тебя по кусочку, и в конце концов останется старческий сухарик. Горбушка-бабýшка. Такие дела, подруга. Будешь активно работать над собой, заниматься йогой и ходить к коучам на тренинги, станешь «бабýшкой». А иначе пом.решь простой бабушкой с ударением на первом «а». Все предсказуемо и линейно.
В. Пелевин «Непобедимое солнце»
Продолжая размышлять о зрелости, невольно задумываешься о её перспективе, а именно над тем периодом, который ВОЗ называет пожилым возрастом (60-75 лет). И вот что становится очевидно: в российской культуре нет реально привлекательного образа пожилого человека. Кто такая бабушка? Это старая женщина с морщинистым лицом в платке, которая печёт пирожки, рассказывает забранным на всё лето внукам сказки, садит помидоры в теплице и доводит зятя до нервного тика. То есть она интересна лишь тем, какую пользу может принести своим родственникам: поняньчить их детей, накормить, сделать заготовки на зиму. Вполне в духе славянской соборности, где общественная польза всегда ценнее, чем личное желание. «Бабушка» - специфически русское слово, как, например, «борщ» и «матрёшка», то есть по сути национальный феномен, которого больше нет нигде. Человек перестаёт работать, выходит на пенсию и он уже больше не учительница или сварщик, он даже не Марья Петровна или Иван Васильевич, он дедушка, а она — бабушка. И как-то это безнадёжно звучит. Как диагноз, в котором нет ничего личного.
Возьмём русскую литературу: я из пожилых персонажей, особенно женских (не главных, главные все почти молоды) сразу никого и не припомню. Арина Родионовна — няня, рассказчица (прототип современной бабушки-божий одуванчик), ну и «старуха-процентщица», крайне несимпатичная и не только для Раскольникова, но и для читателя. А, ещё старуха с разбитым корытом. Понятно дело, что с такими культурными ассоциациями стареть людям очень страшно. И размер средней пенсии, и возраст выхода на неё оптимизма тоже не прибавляет. Знаете, что мне говорят почти все знакомые насчёт пожилого возраста? Правильно, «я не доживу». Я тоже так говорю, потому что страшно. Болезни, нищета, ненужность, — вот признаки российского пенсионера. Одна надежда, что дети стакан воды подадут, но тут всё очень условно: дети бывают разные, а иногда их вообще нет.
Хайповый эффект Долиной поэтому и оказался возможен в нашей стране, что уж слишком старики социально незащищённый класс, и это очевидно каждому мыслящему человеку. Стоит представить на её месте свою родную бабулечку, которая виновато улыбаясь не может разобраться в смартфоне, как в груди появляется острое чувство жалости к наивной пожилой женщине , которая не смогла уйти от волчьих зубов циничного мошенника, будь она хоть трижды народная артистка. Вот и сработал механизм, криво-косо, но суть-то понятна.
В общем, картинка вырисовывается такая, что лучше уж действительно «не дожить». Однако есть варианты. Многие из вас видели на заграничных курортах пары пожилых немцев или канадцев, которые энергично купаются в море, посещают достопримечательности и даже пляшут на дискотеках. У этих пенсионеров есть деньги и нет обязанностей: им не нужно работать и сидеть с внуками, это делают специально нанятые их детьми люди. А они вышли на заслуженный отдых и живут для себя. Они могут путешествовать, выращивать цветы, ходить в театры или расследовать запутанные преступления, как мисс Марпл: чисто из любви к искусству. Разве может женщина, ведущая такой образ жизни, зваться бабушкой? Конечно, нет: это дама, строгая, безупречно одетая в скромный, но дорогой костюм, в очках, с естественным цветом волос и морщинками на лице. Она стареет с достоинством, она может себе его позволить. Пару таких оптимистичных старичков можно наблюдать в фильме Дэвида Линча «Малхолланд драйв»: они там эталонные до жути.
В связи с этим возникает вопрос: а какой пожилой женщиной хочу быть я?
Хотя нет, он поставлен неверно, точнее так: на какой образ жизни я могу реально рассчитывать при своих вводных?
Быть дамой мне не светит: нет ни денег, ни тонкой кости, на которой так благородно сидят дорогие костюмы. Бабушкой, пекущей пирожки, быть сама не хочу. Остаётся по сути всего один вариант: баба Яга из русских сказок. Ведунья, колдунья, знахарка.
Поселимся с М., на природе, я буду варить отвары трав, куплю себе кимоно китайского шёлку и хрустальный шар, надену на каждый палец по два перстня с АлиЭкспреса, заведу большого чёрного кота... Буду предсказывать грядущее за небольшую мзду и писать на стареньком ноуте мистические рассказы, выкладывая их ВК или что там к тому времени будет. Авось не пропаду.
Конечно, это скорее шутка, но все другие варианты (консьержка в подъезде или уборщица в аптеке) как-то совсем не вдохновляют. А если в культуре нет оптимистичного образа старости, значит надо его создать для себя самостоятельно. Потому что «не доживу» - это не план, а заведомый проигрыш. Пока мне всего 45 и кто знает, что там будет дальше, но хотелось бы верить, что в конце тоннеля есть свет.