На заседании СПЧ обсудили правила дорожного движения и противостояние с НАТО.
Накануне отмечаемого 10 декабря Дня прав человека президент России Владимир Путин встретился с членами Совета по правам человека (СПЧ). Такие встречи проходят ежегодно, так что можно вспомнить, как они проходили в годы, когда СПЧ возглавляла Элла Памфилова, ныне руководящая Центризбиркомом. Тогда в состав президентского совета входили правозащитники и представители НКО, многие из которых сегодня признаны иноагентами и проживают в эмиграции.
В те годы ключевыми темами для СПЧ были нарушения на выборах, права призывников, ограничения для СМИ, исполнение решений Европейского суда по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ), да и в целом сотрудничество с Западом в сфере защиты прав человека. И, надо сказать, запрос у общества на такое все же существовал. Не зря, в частности, люди стояли в очередях, чтобы работать наблюдателями на выборах и фиксировать нарушения. К слову, именно тогда российские законодатели вернули прямые выборы губернаторов и одномандатные округа на выборах в Госдуму.
Теперь же символично, что накануне Дня прав человека пленум Верховного суда признал утратившим силу свое решение о применении Европейской конвенции о защите прав человека. То есть в России после выхода из Совета Европы не будут ссылаться на решения, принятые ЕСПЧ, которые ранее вели к пересмотру судебных дел и даже выплатам компенсаций.
Можно сказать, что в нашей стране формируются новые смыслы в защите прав человека, которые еще с 1990-х годов были основаны на европейских ценностях. Причастность к ним Россия как раз и подтвердила вступлением в Совет Европы.
Солдаты внешнеполитического фронта
Однако возникает вопрос о том, сохранилась ли на самом Западе та, основанная на европейских ценностях, система прав человека? Ну, скажем, как соотносится с защитой прав человека откровенная дискриминация по паспорту? А ведь помимо репрессий в отношении русскоязычных в Литве, Латвии и Эстонии, можно вспомнить, что некоторые европейские университеты не принимают российских студентов (в лучшем случае, на отдельные специальности, а в худшем — вообще не пускают на порог). И это несмотря на то, что дискриминация запрещена как раз той самой европейской правозащитной конвенцией.
И если ранее на российско-германском форуме «Петербургский диалог» немецкие правозащитники рассказывали, как при их участии был отменен призыв в армию, то сегодня канцлер ФРГ Фридрих Мерц, несмотря на 20% рейтинга, пытается призыв восстановить.
Не менее интересные события происходят и в США, где звезды Голливуда, опасающиеся монополизации кинорынка, написали письма в Конгресс против сделки, в рамках которой стриминговый сервис Netflix за $82,7 млрд покупает компанию Warner Bros. (и заодно своего прямого конкурента — сеть платного телевидения HBO). Правда, под письмом нет подписей, потому что даже маститые актеры и режиссеры боятся репрессий.
Можно констатировать, что выстроенная после окончания «холодной войны» европейская система прав человека себя изжила, а та, что должна прийти ей на смену, по большому счету, еще даже не начала формироваться. В том числе потому, что пока непонятны даже контуры нового миропорядка. Так что для правозащитников во всем мире сейчас самое сложное время поиска идей и смыслов.
Как раз такой поиск смыслов мы накануне видели на совещании президента с представителями российских НКО и правозащитниками. Понятно, что есть вечные темы, как защита прав заключенных и оказание паллиативной медицинской помощи, однако все равно ощущалась отсутствие единого подхода, который из успешных, но фрагментарных правозащитных кейсов должен сформировать единую систему.
Почему Европа стала обузой для США
Журналистка Марина Ахмедова подняла две темы — проблемы, возникающие у пешеходов в связи с обилием электровелосипедов, а также опасность расширения НАТО. И тут из ответов Путина мы хотя бы узнали, что президент иногда без кортежа ездит по улицам и видит курьеров, нарушающих правила дорожного движения.
Выступивший затем режиссер Александр Сокуров явно имел в виду тему передвижения доставщиков еды, когда сказал, что не стоит президента загружать такой мелочью, ее нужно обсуждать с правительством, а на заседании СПЧ стоит дискутировать по политическим вопросам.
И вот таким образом Сокуров предложил не расставаться насовсем с прежними правозащитными смыслами, а немного их, так сказать, осовременить. Поэтому в его выступлении прозвучала и тема того, что льготы для детей участников СВО могут закрывать возможности для получения бесплатного высшего образования другими абитуриентами, и тема наделения статусом иноагента, и вопросы запретов фильмов и отсутствия творческой дискуссии.
Президент не отмел все это с порога, потому что такой подход, по крайней мере, тоже заслуживает внимания, хотя и вряд ли сегодня. Например, потому что Владимир Путин встречался с членами СПЧ после того, как награждал Героев России. Один из них получил это звание посмертно, и президент, общаясь с его детьми, говорил об их будущем и получении образования. Так что не зря Путин ответил Сокурову, что эти дети достойны получить высшее образование не меньше, чем все остальные.
Однако потом, когда у нас появятся хотя бы контуры образа будущего в новом миропорядке, конечно, предстоит вернуться к тому, о чем говорил Сокуров и другие правозащитники. Более того, мы наверняка увидим споры о том, могут ли они сотрудничать с властью. Но пока система защиты прав человека (причем не только в России) все еще выглядит лоскутным одеялом, на которое ставятся заплатки.
Кирилл Шулика