– Олег, ты сейчас шутишь, правда? Скажи мне, что это просто дурацкий розыгрыш, и ты сейчас засмеешься. Ну пожалуйста.
Марина застыла с половником в руке, забыв, что собиралась наливать суп. Пар от кастрюли поднимался вверх, оседая на глянцевом фасаде кухонного гарнитура, но она этого даже не замечала. Все ее внимание было приковано к мужу, который сидел за крошечным кухонным столом и виновато ковырял вилкой салат, стараясь не поднимать глаз.
– Мариш, ну а что я мог сделать? – пробормотал Олег, вжимая голову в плечи. – Это же тетя Валя. Она звонит, говорит: «Мы уже билеты взяли, едем в Москву, внука показать врачам, ну и город посмотреть заодно». Не мог же я сказать родной тетке: «Не приезжайте». Это как-то… не по-людски.
– Не по-людски? – Марина медленно опустила половник обратно в кастрюлю. Звон металла о металл прозвучал в тишине как гонг перед боем. – А по-людски – это притащить трех человек в нашу квартиру? Олег, у нас тридцать три квадратных метра! Тридцать три! Вместе с балконом, на котором лыжи и банки с краской!
Она обвела рукой их жилище. Это была классическая «однушка», которую Марина купила еще до брака, вложив туда все свои накопления и пять лет жизни в режиме жесткой экономии. Она любила эту квартиру безумной любовью. Каждый сантиметр здесь был выверен: кровать-трансформер, встроенные шкафы до потолка, крошечная, но уютная кухня, объединенная с гостиной. Это было идеальное гнездышко для одного, ну, максимум, для двоих, если эти двое живут в полной гармонии и не разбрасывают носки.
– Они всего на три дня, – предпринял слабую попытку защиты Олег. – Ну потерпим. В тесноте, да не в обиде.
– Кто «они»? Давай уточним список гостей, – Марина скрестила руки на груди, чувствуя, как начинает дергаться левый глаз.
– Ну… тетя Валя, дядя Паша и Светочка с маленьким.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она рухнула на стул напротив мужа, даже не заботясь о том, что халат распахнулся.
– Четыре человека? Олег, ты в своем уме? Тетя Валя – женщина, мягко говоря, корпулентная. Дядя Паша курит как паровоз и храпит так, что стены дрожат. Светочка – это их тридцатилетняя дочь, у которой «маленькому» уже пять лет, и он, по твоим же рассказам, разносит все, до чего дотянется. И ты хочешь поселить этот табор здесь? Где мы будем спать? На люстре?
– Ну зачем ты так… – обиделся муж. – Мы можем на кухне на надувном матрасе. А им отдадим комнату. Они же гости, с дороги. Ребенку режим нужен.
– На кухне? – Марина истерически хохотнула, глядя на пространство в пять квадратных метров, где с трудом помещались стол и два стула. – Под столом, что ли? Или мне ноги в духовку засунуть?
– Марин, ну не начинай. Это же родня. Мать моя обидится, если узнает, что мы их не приняли. Они же к нам со всей душой, гостинцев везут. Сала, огурцов…
– Я не ем сало, Олег! И огурцы у нас свои есть, в магазине по акции! – Марина вскочила и начала нервно ходить от окна к двери. Три шага туда, три обратно. – Нет. Этого не будет. Я не пущу их ночевать. Чай попить – пожалуйста. Ужин – ладно, переживу. Но ночевка – нет. Пусть ищут гостиницу.
– У них денег нет на гостиницу, Марин! Они же простые люди, деревенские. Для них наши цены – это космос. Ну войди в положение!
– А кто в мое положение войдет? Я работаю всю неделю. У меня завтра единственный выходной, когда я хотела просто выспаться и полежать в ванной. А вместо этого мне предлагают спать на полу на кухне и слушать храп дяди Паши? Нет, Олег. Звони им и говори, что у нас прорвало трубу, что мы заболели чумой, что нас выселили – что угодно. Но чтобы ночевать они сюда не ехали.
Олег тяжело вздохнул, отодвинул тарелку и посмотрел на жену глазами побитой собаки.
– Я не могу. Они уже в поезде. Завтра утром будут на вокзале. Я обещал их встретить.
Марина смотрела на мужа и понимала, что он не позвонит. Ему проще стерпеть дискомфорт, проще заставить жену мучиться, чем сказать твердое «нет» своей нагловатой родне. Это была его вечная проблема – желание быть хорошим для всех, кроме собственной семьи.
– Хорошо, – ледяным тоном произнесла Марина. – Ты их встретишь. Но предупреждаю сразу: я палец о палец не ударю, чтобы организовать им спальные места. И если они думают, что я буду три дня стоять у плиты, обслуживая ораву, они глубоко ошибаются.
Ночь прошла беспокойно. Марина ворочалась, представляя, во что превратится ее идеально чистая, белая квартира после нашествия родственников. Утром Олег уехал на вокзал, а Марина осталась дома, приводя себя в состояние боевой готовности. Она специально не стала готовить «тазики» оливье и печь пироги, как это принято в традиционных семьях перед приездом гостей. Она сварила кофе, сделала тосты и села читать книгу, всем своим видом демонстрируя, что день идет по ее плану.
Звонок домофона прозвучал как сирена воздушной тревоги. Марина медленно подошла к трубке.
– Мариш, это мы! Открывай! – радостный голос Олега звучал так, будто он привез не родственников, а выигранный миллион долларов.
Через пару минут на этаже послышался шум. Громкие голоса, смех, грохот чего-то тяжелого. Дверь распахнулась, и в прихожую ввалилась толпа.
Первой вошла тетя Валя – необъятная женщина в цветастом платье, с сумкой на колесиках, которая тут же проехалась по светлой плитке, оставляя грязный след.
– Ой, Мариночка! Здравствуй, дорогая! – зычно крикнула она, раскидывая руки для объятий. От нее пахло поездом, вареной колбасой и дешевыми духами «Ландыш». – Худенькая-то какая, господи! Совсем тебя этот город высушил! Ну ничего, мы приехали, откормим!
Следом протиснулся дядя Паша, неся на плече огромный мешок, из которого торчало что-то подозрительно похожее на свиную ногу.
– Здорово, хозяйка! Куда мамонта кидать? – загоготал он, стряхивая пепел с сигареты, которую, слава богу, затушил перед входом, но запах табака въелся в его одежду намертво.
За ними вошла Светочка – женщина с усталым лицом и капризно поджатыми губами, таща за руку упирающегося мальчика лет пяти. Ребенок тут же вырвался и с воплем: «Где тут мультики?!» побежал в комнату, не разуваясь.
– Стой! – крикнула Марина, но было поздно. Грязные кроссовки уже топтали ее пушистый ковер у дивана.
– Ой, да ладно тебе, это же ребенок, – отмахнулась Светочка, скидывая туфли посреди прохода так, что Марина чуть не споткнулась. – У вас что, тапочек нет? Нам бы переодеться, с дороги все потные.
Прихожая, рассчитанная на двоих, мгновенно превратилась в филиал часа пик в метро. Сумки, баулы, люди – все это смешалось в кучу. Марина почувствовала, как приступ клаустрофобии, которой она никогда не страдала, подступает к горлу.
– Проходите, – выдавила она из себя, стараясь сохранять остатки вежливости. – Только обувь, пожалуйста, ставьте на полку. И куртки в шкаф.
– Да брось ты эти церемонии! – тетя Валя уже по-хозяйски прошла на кухню. – Ой, а кухня-то какая малюсенькая! Как же ты тут готовишь, бедная? Тут же двум хозяйкам попами не развернуться!
Она плюхнула свою сумку прямо на обеденный стол.
– Тетя Валя, уберите, пожалуйста, сумку со стола, – твердо сказала Марина, заходя следом. – Это стол для еды.
– Да она чистая, я ж ее только в поезде на пол ставила, там газетка была! – обиженно фыркнула родственница, но сумку переставила на стул. – Ну что, давай накрывай! Мужики голодные, мы с утра только чай пили. Олег сказал, ты нас ждешь.
Марина посмотрела на мужа. Тот стоял в дверях, пытаясь стать невидимым.
– Я чайник поставила, – сказала Марина. – Есть бутерброды. Обед я не готовила, думала, вы с поезда, может, захотите отдохнуть, в душ сходить, а потом мы решим, где вы будете кушать.
Повисла пауза. Тетя Валя уперла руки в бока.
– В смысле «где будем кушать»? А мы что, не дома? Мы к родне приехали! Ты что же, Мариночка, гостей пустым столом встречаешь? У нас в деревне так не принято! У нас если гость на порог – все лучшее на стол!
– А у нас в Москве принято предупреждать о визите заранее, – не выдержала Марина. – И спрашивать, удобно ли хозяевам.
– Так мы ж предупредили! Олега предупредили! – встрял дядя Паша, который уже успел открыть холодильник и теперь с интересом изучал его содержимое. – О, пивко! Холодненькое! Твое, Олег?
– Мое, – пискнул Олег.
– Ну, будем здоровы! – дядя Паша достал банку, открыл ее с громким пшиком и сделал большой глоток.
Марина закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не помогло.
– Так, дорогие гости, – громко сказала она. – Давайте сразу проясним ситуацию. Квартира у нас маленькая. Спальных мест – один диван. Нас двое, вас четверо. Ночевать вам здесь просто негде.
– Как это негде? – искренне удивилась Светочка, заглядывая в комнату. – Диван большой, мы с мамой и Димкой на нем ляжем. Папа может на кресле раскладном, я видела у вас на балконе. А вы молодые, вам и на полу можно, матрас кинете. Или вон, к соседям попроситесь, у вас тут люди-то живут, поди, есть кто знакомый?
Наглость этого предложения была настолько ошеломляющей, что Марина даже на секунду потеряла дар речи. Они не просто хотели потеснить хозяев – они уже все распределили. Хозяевам предлагалось спать на полу в собственной квартире, купленной на свои деньги, или идти побираться по соседям.
– Нет, – сказала Марина. – Так не пойдет. Диван – это наше спальное место. И уступать его я не собираюсь.
– Ты погляди на нее! – всплеснула руками тетя Валя. – Цаца какая! Родня приехала за тридевять земель, а ей дивана жалко! Да мы твоему Олежке пеленки меняли! Мы ему в армию посылки слали! А теперь что? На порог не пускаете?
– Тетя Валя, никто вас не гонит, – попытался вмешаться Олег. – Просто Мариш… она устала, и места правда мало…
– Ты молчи, подкаблучник! – гаркнула на него тетка. – Жена твоя нас не уважает, а ты сопли жуешь! Мы к тебе ехали, а не к ней! Квартира чья? Общая! Значит, и право имеешь!
– Квартира моя, – тихо, но очень отчетливо произнесла Марина. – Куплена до брака. Оформлена на меня. Ипотеку выплачивала я. Олег здесь живет, потому что он мой муж. Но это не дает права превращать мой дом в общежитие.
В комнате повисла тишина. Дядя Паша перестал пить пиво. Светочка перестала качать ногой. Тетя Валя побагровела.
– Ах вот как… – протянула она зловеще. – Значит, куском хлеба попрекаешь? Квадратными метрами тычешь? Гордая стала, москвичка? Забыла, откуда корни растут?
– При чем тут корни? – Марина начала закипать. – Речь идет об элементарном уважении и личном пространстве. Вы приехали вчетвером в однокомнатную квартиру. Вы даже не спросили, удобно ли нам. Вы просто поставили перед фактом.
– А что спрашивать? Родные люди! – снова завела свою шарманку тетя Валя. – Мы же не чужие! Мы думали, по-семейному посидим, поговорим. А ты…
В этот момент из комнаты раздался грохот и звон разбитого стекла. Все ринулись туда. Пятилетний Димка, решивший проверить содержимое полок, опрокинул дорогую вазу и свалил стопку книг. Он стоял посреди осколков и испуганно ревел.
– О боже! Дима! Ты не порезался?! – кинулась к нему Светочка, хватая ребенка на руки. – Ты что наделала?! Зачем вазы ставить там, где ребенок бегает?! Он же мог убиться!
Марина смотрела на осколки своей любимой вазы, привезенной из Италии. Это была последняя капля.
– Так, – сказала она. Голос ее дрожал от ярости. – Концерт окончен. Собирайте вещи.
– Что? – тетя Валя выпрямилась во весь свой немалый рост. – Ты нас выгоняешь? С ребенком? На улицу?
– Не на улицу. Сейчас день. На улице светло и тепло. У вас есть куча времени, чтобы найти гостиницу или хостел. Я даже могу дать вам адреса недорогих вариантов, я вчера посмотрела.
Марина достала из кармана джинсов сложенный листок бумаги и протянула его мужу.
– Олег, вот список. Там есть хостел в двух кварталах отсюда, очень приличный, семейные номера. И гостиница «Восход» тоже недалеко. Цены приемлемые.
– Ты совсем совести лишилась? – прошипела Светочка. – Мы деньги на врачей откладывали, а не на гостиницы! Ты хочешь у ребенка кусок изо рта вырвать?
– Я хочу, чтобы в моем доме был порядок и покой, – отрезала Марина. – Вы приехали в Москву лечиться – значит, должны были предусмотреть расходы на жилье. Или вы рассчитывали, что я буду вас содержать?
– Олег! – взревела тетя Валя. – Ты мужик или тряпка?! Скажи своей жене, чтобы заткнулась! Мы никуда не пойдем! Мы здесь останемся!
Олег стоял между женой и разъяренной теткой, красный как рак. Он переводил взгляд с Марины, в глазах которой читалась непреклонная решимость, на родственников, готовых пойти в рукопашную.
– Тетя Валя… – начал он блеющим голосом. – Ну правда… Места мало… И вазу разбили… Может, и правда в гостиницу? Я… я помогу оплатить. Частично.
– Что?! – хором воскликнули тетя Валя и Светочка.
– Ты нас продал за юбку?! – возопила тетка. – Родную кровь променял на эту стерву?! Да чтоб у вас… Да чтоб вам пусто было! Ноги моей здесь не будет! Паша, собирай сумки! Мы уходим!
Дядя Паша, который благоразумно молчал все это время, допил пиво, поставил пустую банку на полированный комод (без подставки, конечно же) и крякнул.
– Ну, мать, пошли. Чего унижаться. Найдем где переночевать. Мир не без добрых людей.
Начался хаотичный сбор. Вещи запихивались обратно в сумки как попало. Тетя Валя не переставала поливать Марину проклятиями, вспоминая всех ее предков до седьмого колена. Светочка демонстративно громко успокаивала ребенка: «Не плачь, маленький, злая тетя нас выгнала, но мы найдем хороших людей».
– Сало забери! – крикнула тетя Валя мужу, указывая на мешок. – Нечего им наше добро оставлять! Подавятся!
Дядя Паша взвалил мешок на плечо.
Уже в дверях тетя Валя обернулась и, глядя Олегу в глаза, плюнула под ноги на коврик.
– Нет у меня больше племянника. Забудь наш телефон. И матери твоей я позвоню, все расскажу. Какую змею ты пригрел.
Дверь захлопнулась. Грохот эхом прокатился по подъезду. Потом послышался шум лифта и удаляющиеся голоса.
В квартире воцарилась звенящая тишина. Марина стояла посреди комнаты, глядя на осколки вазы и следы грязи на ковре. Руки у нее тряслись. Олег сидел на пуфике в прихожей, закрыв лицо руками.
– Ну вот, – глухо сказал он. – Теперь вся семья меня проклянет. Мать с инфарктом сляжет. Довольна?
Марина медленно повернулась к мужу. Жалости к нему не было. Была только усталость и разочарование.
– А ты хотел, чтобы я была довольна тем, что об меня вытирают ноги? – спросила она. – Олег, они разбили мою вещь. Они нахамили мне в моем доме. Они распоряжались моим имуществом. И ты считаешь, что я должна была терпеть это ради «мира в семье»? Какого мира? Где меня не ставят ни в грош?
– Можно было мягче… – пробурчал он.
– Мягче? С такими людьми нельзя мягче. Они понимают только силу. Если бы я сегодня прогнулась, они бы ездили к нам каждый месяц. И не только они. Завтра приехал бы троюродный брат жены дяди Паши, а послезавтра – соседка тети Вали. И наш дом превратился бы в бесплатную ночлежку. Ты этого хотел?
Олег молчал. Он понимал, что жена права, но признать это вслух означало признать собственную слабость.
– Я пойду убирать, – сказала Марина, беря веник. – А ты, если хочешь, можешь поехать к ним в гостиницу. Помочь сумки занести. Или денег дать. Это твой выбор. Но в эту квартиру они больше не войдут.
Олег не поехал. Он просидел на кухне весь вечер, выпивая остатки коньяка, и слушал, как телефон разрывается от звонков. Звонила мать. Звонила сестра. Звонила тетя Валя (видимо, чтобы добавить еще пару ласковых). Он не брал трубку.
Марина вычистила ковер, вымыла пол в прихожей, проветрила квартиру, чтобы избавиться от запаха табака и дешевых духов. Потом она приняла душ, надела любимую пижаму и легла на тот самый диван, который так и остался ее территорией.
Ей было неприятно. Душа болела от скандала, от грубости. Но где-то в глубине души жило чувство глубокого удовлетворения. Она отстояла свои границы. Она защитила свой маленький мир.
На следующий день Олег все-таки поговорил с матерью. Разговор был тяжелым. Крики из трубки были слышны даже Марине, сидевшей в другой комнате. Свекровь обвиняла невестку в черствости, эгоизме и отсутствии «русской души». Олег вяло оправдывался, говорил про тесноту и разбитую вазу, но мать его не слышала.
– Ничего, – сказал он, закончив разговор и войдя в комнату к Марине. Вид у него был измученный. – Перебесится. Она отходчивая.
– А тетя Валя?
– А тетя Валя, оказывается, поехала к другой родственнице, в Подмосковье. К какой-то троюродной сестре. Позвонила матери, сказала, что их там встретили как королей, накормили, спать уложили на перинах. И что мы – городские выродки.
Марина усмехнулась.
– Ну и слава богу. Рада за троюродную сестру. Надеюсь, у нее трехкомнатная квартира и стальные нервы.
Прошел месяц. Страсти поутихли. Свекровь, конечно, продолжала разговаривать с Мариной сквозь зубы, но открытой войны не объявляла – боялась потерять общение с сыном. А Олег… Олег изменился.
Как-то вечером они сидели на кухне, пили чай. Вдруг у Олега зазвонил телефон. На экране высветилось имя дальнего родственника из Саратова.
Олег посмотрел на экран, потом на Марину. В его глазах мелькнуло сомнение, но всего на секунду.
– Алло, дядя Коля? Привет… Да, нормально живем… В Москву собираетесь? Проездом? Понятно… Слушай, дядя Коля, рад бы повидаться, но у нас сейчас ремонт, пыль столбом, спать негде. Да и работаем мы много… Да, лучше в гостиницу. Я могу адрес скинуть хороший, недорогой. Нет, дядя Коля, к нам никак. Извини.
Он положил трубку и посмотрел на жену. Марина улыбнулась ему и подвинула вазочку с печеньем.
– Ты молодец, – сказала она.
– Да ну их, – махнул рукой Олег. – Ты права была. Если один раз дашь слабину – на шею сядут. А мне моя спокойная жизнь дороже. И ты дороже.
Марина подошла к нему и обняла за плечи. Она знала, что родственники еще долго будут перемывать ей кости на всех семейных застольях. Ее будут называть жадной, злой, негостеприимной. Но ей было все равно. Главное, что в ее доме снова было тихо, чисто и уютно. И что муж наконец-то понял: семья – это те, кто живет с тобой под одной крышей и бережет твой покой, а не те, кто требует отдать им твой диван.
А как бы вы поступили в такой ситуации? Подписывайтесь на канал, ставьте лайк и делитесь своим мнением в комментариях