Я ехал в Абхазию с открытым сердцем. Начитался всякого в интернете — кто-то восторгался, кто-то плевался — и решил составить собственное мнение. Провёл там четырнадцать дней, мотаясь между курортными городками, болтая с местными за чашкой кофе и пытаясь разобраться: что же не так с этим потенциально райским местом? Ответы оказались неожиданными и местами неприятными.
Когда красота режет глаз
Первое, что бросается в глаза — контраст. Изумрудные горы на горизонте, бирюзовое море, пальмы, субтропическая зелень. И тут же — скелеты зданий с пустыми глазницами окон. Бывшие дворцы отдыха советской номенклатуры стоят мёртвыми свидетелями какой-то давно случившейся катастрофы.
Я остановился у одного такого монстра в Гагре — огромное здание с колоннадой, остатками мозаичных панно на фасаде. Рядом курил мужчина лет пятидесяти.
— Красивое было когда-то, да? — спросил я.
— Санаторий «Москва». При Союзе сюда билет достать — целое дело было. Начальство отдыхало.
— А почему не восстановят? Тридцать лет ведь прошло после войны.
Он затянулся, выпустил дым:
— А кому это надо? Владелец какой-то есть, говорят. Но ему и так хорошо. Земля дорожает, зачем суетиться?
Этот разговор задал тон всей поездке. «Зачем суетиться» — я услышу эту фразу в разных вариациях ещё много раз.
Столичная арифметика: минус на минус даёт минус
Сухум — сердце Абхазии, город с шестьюдесятью тысячами жителей. До войны девяносто третьего здесь жило вдвое больше народу. Сейчас во всей республике набирается едва четверть миллиона человек — это как один спальный район Москвы.
По дорогам передвигаешься как по полосе препятствий. Ямы, выбоины, куски арматуры. На этом фоне мимо проносятся «Гелендвагены» и «Лексусы» последних моделей — чистенькие, сияющие, с местными номерами.
В гостевом доме я не выдержал и спросил хозяйку Манану напрямую:
— Откуда деньги на такие машины, если работы нет?
Она только плечами пожала:
— Знаешь, какое электричество у нас стоило до недавнего? Копейки. Умные люди фермы понаставили — это которые биткоины добывают. А другие умные люди... ну, ты понимаешь. Порошок, таблетки. Тут граница рядом, контроля никакого.
— А честным трудом?
— Честным трудом тут на «Жигули» не заработаешь, не то что на «Мерседес». Максимум — на хлеб с сыром.
Жара как национальная идея
Среда, полдень. Термометр показывает тридцать два градуса в тени. Я сижу в кофейне на набережной Сухума. За соседними столиками — человек тридцать мужчин разного возраста. Нарды, карты, неспешные разговоры. Некоторым на вид лет двадцать пять, другим — под пятьдесят.
Заговорил с соседом по столику — Артуром, крепким мужиком лет сорока:
— Выходной сегодня? — спрашиваю.
— У меня каждый день выходной, — усмехается он. — Работы нет.
— Совсем? Вот же вокруг туристы ходят...
— Туристы — это два месяца в году. А потом что? Сидеть и ждать следующего лета? Я сидел-сидел, а потом перестал искать.
— Но ведь можно что-то делать? Бизнес какой-то...
Артур отпил кофе и посмотрел на меня как на ребёнка:
— Браток, ты в такую жару работать пробовал? Здесь летом пекло, зимой — сыро. Нормальные люди в жару отдыхают, а не вкалывают. Дубайцы вон тоже в жару ничего не делают — кондиционеры включают и сидят.
— Ну, в Дубае как раз небоскрёбы строят, отели, бизнес развивают...
— У них нефть. А у нас — Россия. Она и так денег даёт. Зачем рвать жилы?
Я промолчал, но подумал: в Таиланде жара похлеще, а люди пашут от рассвета до заката. В Египте, во Вьетнаме, в Индонезии — везде пекло, и везде народ как-то крутится. Может, дело не только в климате?
Дотационная философия
Цифры говорят сами за себя. Треть бюджета Абхазии — это прямые переводы из Москвы. В 2025 году — 5,2 миллиарда рублей. Плюс бесплатное электричество на миллиард с лишним. За пятнадцать лет независимости Россия перевела сюда больше ста миллиардов.
При этом 42 процента бюджета покрывается российскими субсидиями, и самостоятельно республика может обеспечить лишь чуть больше половины своих потребностей.
В баре у моря я разговорился с Гурамом — бывшим учителем, теперь сдающим комнаты туристам:
— Понимаешь, — объяснял он мне, подливая домашнее вино, — мы тут как дети богатых родителей. Зачем работать, если папа денег даст? Россия даёт — мы берём. Привыкли уже.
— Но ведь это унизительно? Жить на подачки?
— Кому унизительно? Мне нормально. Пенсию получаю, комнаты сдаю, огород есть. Чего ещё надо?
— А молодёжь?
— А молодёжь уезжает. Кто поумнее — в Россию, в Европу. Здесь оставаться — это или принять правила игры, или сойти с ума от тоски.
Скандал с «Дошираками»
В июне 2025 года случился показательный скандал. Чиновница Минтуризма Кристина Лакербая на круглом столе заявила открытым текстом: «Тот турист, который приезжает за 300 рублей, я вас уверяю, ничего не купит. Он будет стоять в очереди за стаканом сока в отеле. Они приезжают, покупают Дошираки. Нам такой турист не нужен».
Интернет взорвался. Россияне, которые составляют девяносто процентов турпотока и формируют почти половину бюджета республики, оскорбились. Чиновницу уволили. Президент извинился.
Но ведь она просто сказала вслух то, что многие думают. В разговорах с местными я не раз слышал похожее:
— Русские приезжают с пустыми карманами, а хотят, чтобы их обслуживали как королей, — жаловался владелец кафе Зураб. — Торгуются за каждую копейку, а потом ещё в интернете гадости пишут.
— Но ведь вы на них живёте?
— Живём, да. Но могли бы и побогаче ездить. В Турцию же ездят, там всё оставляют. А к нам — что подешевле.
Логика удивительная: мы ничего не развиваем, сервис никакой, дороги убитые, но туристы нам должны платить как в пятизвёздочном отеле. Потому что... ну, потому что мы тут живём и денег хотим.
Закон, убивающий будущее
Когда я начал разбираться в причинах застоя, всплыла интересная деталь. С девяностых годов в Абхазии действует запрет на продажу недвижимости иностранцам. Земля не продаётся вообще никому — это в Конституции прописано.
— Мы боимся, что русские скупят всё побережье, — объяснил мне предприниматель Давид. — При Союзе абхазов было семнадцать процентов населения. Сейчас — большинство. Если разрешить продавать — снова станем меньшинством.
— Но без инвестиций ничего не построить. Кто будет вкладывать миллионы в отель, если не может даже землёй владеть?
— Это да. Но пусть лучше руины стоят, чем чужие хозяйничать будут. Пусти сюда инвесторов и нашего тут ничего не останется.
Результат: санатории гниют, отели не строятся, рабочие места не появляются. Зато национальная гордость сохранена.
Энергетика под напряжением
Отдельная история — электричество. Тариф для населения — 1,7 рубля за киловатт-час, в десять раз дешевле, чем в России. Это привлекло майнеров криптовалюты — и они буквально выжгли энергосистему.
По данным местной энергокомпании, нелегальные фермы потребляют триста пятьдесят миллионов киловатт-часов в год — половину всего дефицита. Зимой 2024-го страна погрузилась во тьму: Ингурская ГЭС остановилась, ввели веерные отключения. Свет давали на три часа в день.
— Целые деревни гудят, — рассказывал мне таксист Аслан. — Все знают, где фермы стоят. Но закрыть их — это ж надо с серьёзными людьми ссориться. Кто на это пойдёт?
В декабре 2024-го парламент принял закон о полном запрете майнинга с уголовной ответственностью. Поможет ли — большой вопрос. Предыдущие запреты не работали.
Демография приговора
Есть статистика, которая пугает больше разбитых дорог. До войны в Абхазии жило больше полумиллиона человек. Сейчас — меньше 250 тысяч. Если в 2012 году население росло на пятьсот человек в год, то к 2022-му убыль составила тысячу двести.
Молодёжь уезжает. Рожают мало. Остаются те, кому некуда деваться.
В Новом Афоне я познакомился с Ниной — хозяйкой небольшого кафе:
— У меня три дочери было. Одна в Москве, вторая в Краснодаре, третья в Питере. Здесь что им делать? Официанткой за копейки работать? Пусть лучше там живут, где перспективы есть.
— А вы не хотите уехать?
— Куда мне? Здесь родилась, здесь и умру. Море есть, горы есть. А что ещё старухе надо?
Моё неполиткорректное мнение
После двух недель в Абхазии у меня сложилась картина, которая многим не понравится. Да, была война. Да, коррупция. Да, законы дурацкие. Всё это правда.
Но есть ещё кое-что: за тридцать лет здесь сформировался особый менталитет. Менталитет людей, которые привыкли, что им кто-то должен.
Россия должна давать деньги — просто так, за «союзничество». Туристы должны приезжать и тратить — несмотря на убитую инфраструктуру. Владельцы недвижимости должны сидеть на руинах и ждать, когда они сами собой превратятся в золото.
А работать в жару? Зачем? Нормальные люди в жару отдыхают.
Я слышал десятки оправданий: война, травма, коррупция, законы, климат, отсутствие перспектив. Всё это реальные проблемы. Но в других местах с похожими проблемами люди как-то выкарабкиваются. Строят, развивают, крутятся.
Во Вьетнаме после войны было не легче — а посмотрите на них сейчас. В Грузии — соседней стране с похожей историей — туризм растёт как на дрожжах, потому что грузины вкалывают и создают продукт.
А в Абхазии — сидят в кафе, играют в нарды, ругают власть, ругают туристов, ругают Россию (которая их кормит) и ждут, что кто-то придёт и всё наладит. Только приходить некому.
Туристы едут — но надолго ли?
Парадокс: турпоток растёт. В 2024 году — полтора миллиона, в 2025-м ждут два. По количеству поездок россиян Абхазия соперничает с Турцией.
Но это рост от безысходности: санкции, сложная логистика с Европой, дорогие перелёты куда-либо. Абхазия — это за углом от Сочи, без виз, за рубли. Альтернатива для тех, у кого выбор ограничен.
Вопрос: как долго люди будут терпеть разбитые дороги, очереди на границе, хамство чиновников и отношение «вы нам должны»? Отзывы в интернете становятся всё злее. После скандала с «Дошираками» многие призывают к бойкоту.
А цены тем временем растут. Неделя в приличном отеле на двоих летом — 80–130 тысяч рублей. За эти деньги в Турции вы получите «всё включено» с нормальным сервисом, а не руины за окном и хамство в комплекте.
Итог: ехать или не ехать?
Если вы хотите природу — да, она здесь потрясающая. Горы, озёра, море, субтропики. Малая Рица — действительно жемчужина. Еда вкусная: хачапури, мамалыга, домашний сыр, чача.
Если вы хотите комфорт и сервис — езжайте в другое место. Здесь многие вам не очень рады, даже если делают вид, что рады. Вы — ходячий кошелёк, который должен оставить деньги и не жаловаться.
Абхазия лично для меня — это не курорт. Это музей несбывшихся надежд под открытым небом. Место, где климат и природа дали всё для процветания, а люди сделали всё, чтобы этого не случилось.
И самое грустное — я не верю, что это изменится. Потому что меняться никто не хочет. Зачем? Жара ведь.
***
Бывали в Абхазии? Согласны с мнением подписчика или он слишком резок? Делитесь в комментариях — интересно услышать другие мнения.