Не зря говорят “пожилые люди, как маленькие”, только есть те, которые ещё и актёры, и хорошо играют свою роль. Так и мой отец, своего рода “талант”, а ещё они страшные манипуляторы..
— Ларисочка, я тут с субсидией разбираюсь, - прошамкал он, раскладывая на кухонном столе какие-то бланки. - В МФЦ сказали, нужно согласие всех прописанных. Это формальность, чтобы мне коммуналку пересчитали, с пенсии-то тяжело.
В голове крутились мысли о работе кредите за машину и о том, что у сына порвались кроссовки. Отец сидел тихо, стараясь не занимать много места, моя бдительность отсутствовала полностью.
- Где подписать, пап? - спросила я, вытирая руки.
- Вот тут, галочку я поставил и дату.
Я даже не вчиталась в шапку документа, мельком увидела нотариальный бланк (он сказал, что заверил заранее, чтобы меня не таскать), какие-то стандартные формулировки про "преимущественное право".
Мозг, перегруженный бытовухой, отфильтровал это как "бюрократический шум". Я расписалась, отец аккуратно убрал файл в папку, чмокнул меня в щеку и ушел.
Я думала, что помогла старику сэкономить пару тысяч рублей на квартплате. На деле я собственными руками подписала приговор своей спокойной жизни.
Вторжение
Прошла ровно неделя, и тут был звонок в дверь слишком уж настойчивый. Я открыла, ожидая увидеть соседку снизу или курьера.
На пороге стояли двое, один - с короткой стрижкой и золотой цепью, толщиной с палец. Вторая - женщина с испитым лицом и тяжелым взглядом, держащая в руках сумку.
- Вам кого? - спросила я, инстинктивно пытаясь прикрыть дверь.
Мужчина ухмыльнулся и выставил вперед ногу в грязном ботинке, блокируя дверь.
- Никого, хозяйка, мы к себе.
Он сунул мне в лицо документ, выписка из ЕГРН. Я пробежала глазами по строчкам, и буквы начали плясать. "Долевая собственность". "1/2 доли". "Владелец: Петров Сергей Викторович". Этого мужчину звали Сергей.
- Какая доля? Вы о чем? Это квартира моего отца! - закричала я, чувствуя, как холодеет в груди.
- Была отца, стала наша, - женщина протиснулась мимо меня в коридор, задев плечом. От неё пахло табаком и дешевыми духами. - Батя твой продал долю, а ты, милая, отказ от преимущественного права покупки подписала. Всё по закону, нотариус заверил.
В ушах зазвенело. Тот самый "бланк для субсидии".
Юридический капкан
Я пыталась вызвать полицию, приехавший наряд, лениво пережевывая жвачку, проверил их документы и развел руками.
- “Гражданско-правовые отношения, - отчеканил сержант. - Они собственники и имеют право находиться в жилом помещении. Порядок пользования комнатами у вас не определен судом? Нет. Значит, могут спать хоть в коридоре, хоть у вас на голове, будут драться - звоните. А пока состава преступления нет”.
Когда полиция уехала, "соседи" начали обживаться. Сергей разулся посреди коридора, женщина пошла на кухню и подвинула мою кастрюлю с супом, поставив свой чайник.
- Слышь, соседка, - крикнул Сергей из зала. - Ты нам ключи от второй комнаты дай, мы там обоснуемся. А то замок ломать не хочется, шумно это.
Я заперлась в комнате сына (слава богу, он был у бабушки по материнской линии) и набрала отцу. Гудки шли долго. Наконец, он взял трубку.
- Папа, что происходит? Тут какие-то люди... Они говорят, ты продал им половину квартиры!
Голос отца изменился до неузнаваемости, исчезло старческое шамканье, неуверенность.
- Лариса, не кричи, мне деньги нужны были. Я встретил женщину, мы хотим уехать к морю и купить там домик.
- Ты продал долю черным риелторам? Ты понимаешь, что они меня выживут? Они бандиты, пап! Ты почему мне не предложил выкупить?
- У тебя нет таких денег, Лариса, а ждать я не могу, мне семьдесят лет, жизнь проходит. А ты молодая, заработаешь или ипотеку возьмешь. Все, не звони мне пока, я роуминг экономлю.
Он отключился.
Психология предательства
Я сидела на полу, слушая, как чужие люди хозяйничают в моей кухне, гремят моей посудой, громко смеются. Но страшнее всего был не страх физического насилия, а осознание того, что сделал родной человек.
В психологии есть термин "инструментальное отношение", это когда другой человек, даже собственный ребенок, воспринимается не как личность, а как какой-то объект.
Я была объектом "дочери", которая должна приносить стакан воды. Когда перестала быть нужной, а понадобились деньги на "домик у моря", меня просто списали со счетов.
Отец не был в маразме, он всё рассчитал. Знал, что если предложит мне выкупить долю официально (как положено по ст. 250 ГК РФ), я начну искать деньги, тянуть время и отговаривать его.
Ему нужны были быстрые деньги. Профессиональные скупщики долей ("черные риелторы") покупают быстро, но с дисконтом. А чтобы продать им, нужен мой письменный отказ от покупки.
Он сыграл на самом базовом инстинкте - доверии к родителю.
Мы приучены читать мелкий шрифт в банках, не доверять звонкам "из службы безопасности", но абсолютно беззащитны перед старым отцом, который просит "подписать бумажку для пенсии".
Что было дальше
Ночь я провела без сна, подперев дверь стулом. Утром "соседи" начали психологическую атаку. Громкая музыка в семь утра, курение в квартире (у меня астма), "случайно" разлитое масло в коридоре.
Их цель проста - создать невыносимые условия, чтобы я продала им свою долю за копейки, и они получили всю квартиру.
Я не стала плакать, а поняла одну вещь: того отца, которого я любила, больше нет. Есть циничный старик, который решил построить свое счастье на руинах моей жизни.
В тот же день я пошла к юристу ,мы готовим иск о признании сделки недействительной, доказывая, что я была введена в заблуждение (хотя доказать это крайне сложно, ведь подпись моя, и нотариус подтвердит дееспособность).
Но мы также подали иск об определении порядка пользования жильем и иск о возмещении ущерба, я установила камеры в своей комнате и в коридоре.
Родственная связь не гарантирует порядочности. Имущественные вопросы испортили не только москвичей, как писал Булгаков, они способны уничтожить любую мораль.