Сама идея совместного воспитания детей после конфликтного развода — это просто абсурд
Во время нашего развода мой бывший муж пытался отомстить мне за все, что только мог. Единственная причина, по которой мы урегулировали дело вне суда, заключалась в том, что он потратил слишком много денег на кожаные кресла и украшения на заказ во время нашего расставания и не мог позволить себе судебное разбирательство.
Но даже если бы мы могли совместно расставить приоритеты в пользу общего блага, юридический процесс развода не совсем способствует мирному урегулированию. Существует такое понятие, как «совместный развод», что звучит как оксюморон, но, как мне говорили, иногда это работает. На самом деле, я нашла своего адвоката, потому что она практикует совместный развод, а мне нравятся такие совместные действия. Однако, когда я объяснила свою конкретную ситуацию, она предложила более традиционный путь.
Я не могла не рассмеяться, когда увидела первоначальные документы — после всех месяцев, которые я потратила во время нашего расставания, пытаясь убедить супруга, что это не «мы против него», что нам обоим нужно пространство и время, чтобы оправиться, вот оно, на первой странице заявления о разводе, так сказать: «Я против него».
Когда в дело вмешались адвокаты, они хотели победить. Их не особо волновали нюансы наших 20-летних отношений. У меня были веские причины сомневаться, стоит ли мне добиваться единоличной опеки или требовать алименты, но мой адвокат, по сути, настаивал на этом.
Я с самого начала понимал, что в ходе этого процесса не произойдет никакого примирения , что он был задуман как конфликтный, как и подобает нашей правовой системе, и что мы оба уйдем, чувствуя себя еще злее. Никто из нас не был доволен окончательным соглашением, а частые препирательства через наших адвокатов только углубили разногласия, а не преодолели их.
После этого эмоционально изматывающего процесса времени на исцеление всё равно не оставалось. В предыдущих расставаниях — которые не стоили мне шестизначных сумм и не длились 18 месяцев — я какое-то время испытывала сильную грусть, а затем, по сути, позволяла бывшему исчезнуть из моей жизни, пока мы оба двигались дальше. Мне не нужно было координировать с ним обмен детьми, сообщать ему расписание волейбольных матчей или делиться планами летних поездок.
Меня терзает столько горя, что я не могу найти способ с ним справиться. Горе из-за распада наших отношений, из-за того, что у нас больше никогда не будет той благополучной семьи, из-за всего недосказанного. Но горе требует дистанции, тишины, пространства. Хотя я не видела своего бывшего мужа почти 18 месяцев, я не могу найти дистанцию, чтобы должным образом пережить горе.
Вот вам ещё одна аналогия: представьте, что вы переживаете смерть любимого человека, с которым у вас были сложные отношения. Представьте, что вы просматриваете старые фотографии, нежно выбирая хорошие воспоминания, делая маленькие шаги к прощению. А теперь представьте, что каждый раз, когда вы приближаетесь к цели, вам приходит сообщение с могилы этого покойного, в котором говорится, что вы сошли с ума.
