Придерживаюсь собственного мнения, что шансон — это не только музыка, но еще и другие культурные проявления. Книжки, киношки, анекдоты, картины Ложкина и Пошукая, например.
Поэтому сегодня встречайте книжную подборку из прочитанного недавно. У меня были долгие гастроли с великой рок-группой и недолгое ОРВИ, поэтому времени хватило на все.
Град обреченных. Ева Меркачева
Если бы я осталась в журналистике, то хотела бы быть хотя бы чуть-чуть такой крутой как Ева. Абсолютное бесстрашие, какое-то патологически обостренное чувство справедливости и мастерское владение словом. Она съездила в каждую из пожизненных колоний и пообщалась с осужденными разной степени известности и бессердечия. Выводы при себе оставлю, а к чтению рекомендую.
Воры. История организованной преступности в России. Марк Галеотти.
Огромный кирпич о том, с чего все началось и к чему пришло. В книжке много прикольных фактов, которыми можно козырнуть на какой-нибудь пьянке с умниками. Вот вы, например, знали, что сто лет назад в Петербурге были курсы шулерства? Теперь знаете. Это инфобиз, это мы понимаем.
Внутренняя империя. Владимир Козлов
Это вроде бы художественная литература, но все так сильно похоже на реальность, что оторваться вообще не могла. Драки пацанские, разговоры вроде ни о чем, а вроде и по делу, пейзажи убогие, как дома. Прочитала за один Сапсан Москва—СПб.
Крещенные Крестами. Эдуард Кочергин
Для фанатов «Колымских рассказов», «Крутого маршрута», «Жизнь — сапожок непарный» и других душевскрывательных книг. Но несмотря на мрачный и тяжелый сюжет, тут довольно много иронии и света. Пацан все-таки маму ищет, пусть и в непролазной тьме.
Голос из хора. Абрам Терц
Вот есть довлатовское «Соло на Ундревуде» с заметками и зарисовками, а есть «Голос из хора». Тут не до юмора, потому что лагеря и философские рассуждения. Будто в чужой дневник заглядываешь, но делаешь это не украдкой, а в каком-то очень шумном и страшном месте.
Сыскарь. Алексей Сухарев
Что мы все про зэков? Вот есть другая сторона. Сыщик рассказал и про ограбления известные, и про шантаж Пугачевой. Не могу сказать, что язык повествования хороший. Но и не протокольный, что уже хорошо.
Старые мастера оперетты. Ольга Грекова-Дашковская
На сладенькое. Богема до и после революции, проблемы белых людей с гастролями в Вену и Берлин, свадьбы, кабаки, навязчивые поклонники. Ах, оставьте весь этот вздор, сцена зовет! Карету мне! Как только надоест читать про маргиналов, можно побаловаться дорогим десертом и байками про главных музыкальных зазноб столетней давности.
Накидывайте в комментариях книжки с шансоновским вайбом. А я торжественно клянусь в декабре сидеть на месте, не болеть и писать посты не про новый год. Пусть хотя бы тут не будет мишуры.
