Отчекрыжив дверной замок связкой ключей, словно саблей на параде, Тамара Степановна ворвалась в прихожую. Елена замерла посреди кухни с блюдцем, на котором догорал утренний тост, не в силах сразу осознать происходящее. Суббота, без десяти девять, она в поношенной майке и спортивных штанах, а на пороге высится её свекровь — монументальная, неумолимая, с пронзительным взглядом полевого командира.
— Я так и думала! — прогремел торжествующий голос, пока хозяйский взгляд вышагивал по периметру комнаты. — Опять расслабилась! В раковине посуда со вчерашнего ужина, на варочной панели брызги, а ты тут завтракаешь, будто принцесса!
Елена медленно опустила блюдце на столешницу. В её жестах не было суеты, лишь ледяное, медленное осознание. Четыре года брака. Четыре года плановых визитов, колких комментариев, попыток управлять каждым их шагом. Но этот дерзкий налёт в субботний рассвет, без звонка и спроса, — здесь было что-то принципиально новое.
— Тамара Степановна, — голос Елены звучал ровно, но в нём явственно звенела закалённая проволока. — Откуда у вас ключи от нашей квартиры?
Свекровь расправила плечи, будто готовясь к парадному построению. На её лице расцвёл знакомый снисходительный полуулыб — тот самый, который предварял очередную лекцию о правильной жизни.
— Какие «откуда»? Игорь дал. Мой сынок! Пожаловался, что ты вечно засиживаешься в офисе, а он, бедный, под дверью мёрзнет. Вот и решил, что матери негоже волноваться. Мало ли что случится!
Елена ощутила, как из самого нутра поднимается густая волна ярости. Игорь. Отдал ключи. Тайком. Даже не обмолвился. Она на мгновение закрыла глаза, собирая в кулак разбегающиеся мысли.
— И вы решили, что теперь можете являться сюда, когда вам взбредёт в голову?
— Являться? — Тамара Степановна театрально воздела руки к потолку. — Я пришла выручать! Знаю я вас, нынешних. Ни суп сварить, ни пыль вытереть. А мой сын должен жить в достойных условиях!
Она направилась к холодильнику и распахнула его дверцу с видом следователя, вскрывающего улики.
— Так я и знала! Полуфабрикаты, магазинные салатики в пластике. А где нормальная еда? Где солянка? Где тефтели? Мой Игорек обожал мои тефтели!
— Ваш Игорек, — Елена сделала смысловое ударение на первом слове, — прекрасно питается тем, что я готовлю. И ни разу не выразил недовольства.
— Ещё бы выразил! Он воспитанный человек! Но я-то вижу, как он осунулся! Как щёки впали! Всё это твоё диетическое питание из журналов!
Свекровь принялась выкладывать на стол содержимое своей объёмной сумки. Банки с маринованными овощами, пакеты с бобовыми, какие-то завёрнутые в пергамент свёртки.
— Вот, принесла настоящей еды. Сейчас покажу, как надо хозяйничать. А ты смотри да запоминай!
Елена наблюдала за этой суетой с отстранённым хладнокровием. В иной ситуации она бы постаралась сгладить углы, промолчать, проглотить обиду. Но не в этот раз. Не после того, как эта женщина переступила порог её дома без приглашения, воспользовавшись ключами, о которых ей не было известно.
— Сложите всё обратно, — произнесла она тихо, но с абсолютной чёткостью.
Тамара Степановна застыла с банкой лечо в руках.
— Ты что сказала?
— Я сказала: уберите всё обратно в сумку. И уходите. Когда мы решим пригласить вас в гости, мы это сделаем.
Лицо свекрови начало медленно наливаться густым багрянцем. Она с силой поставила банку на стол, и стекло звякнуло о столешницу.
— Ах, вот как оно! Наконец-то маска упала! Я всегда знала, что ты не ровня моему сыну! Девушка с улицы, без корней и традиций! Думаешь, опутала его, так теперь и мать в сторону отодвинешь?
— Я никого не опутывала, — Елена сохраняла спокойствие, хотя внутри всё клокотало. — Мы с Игорем любим друг друга. По крайней мере, мне так казалось. Пока я не узнала, что он раздаёт ключи от нашего общего жилья у меня за спиной.
— Нашего жилья? — взвизгнула Тамара Степановна. — Да ты в курсе, сколько я вложила в эти стены? Ремонт, технику, мебель! Всё на мои сбережения!
— На ваши сбережения был сделан первоначальный взнос, — поправила её Елена, не повышая тона. — Всё остальное мы выплачиваем сами. Ежемесячно. Из нашего общего бюджета.
— Из вашего бюджета! — свекровь фыркнула с едкой усмешкой. — Да что ты можешь заработать в своей конторе по дизайну? Сущие гроши! Если бы не Игорь, ты бы до сих пор по чужим углам скиталась!
Это стало той самой чертой. Елена выпрямилась во весь рост, и в её глазах вспыхнули острые, холодные искры.
— Во-первых, я возглавляю студию в той самой «конторе» и мой доход сопоставим с доходом вашего драгоценного сына. Во-вторых, до знакомства с Игорем у меня была своя, пусть и небольшая, квартира. Которую я продала, чтобы мы могли сделать первый взнос именно здесь. Так что не надо рассказов про чужие углы.
— Враньё! Чистой воды враньё! — Тамара Степановна топнула ногой, как избалованный ребёнок. — Игорь мне всё рассказывает! Я знаю тебя как облупленную!
В этот момент щёлкнул замок, и в прихожей послышались шаги. На кухню вошёл Игорь — высокий, крепко сбитый, но с вечно извиняющимся выражением лица. Он остановился в дверном проёме, беспомощно переводя взгляд с матери на жену.
— Мама? Что ты здесь делаешь?
— Игорешенька! — Тамара Степановна ринулась к сыну. — Как хорошо, что ты пришёл! Эта… твоя избранница выставляет меня! А я ведь хотела помочь, принесла гостинцев!
Елена смотрела на мужа, ожидая. Это был момент выбора. Чью сторону он займёт?
Игорь неловко переступил с ноги на ногу.
— Лена, ну что ты? Мама же хотела добра…
— Ты дал ей ключи, — это было констатацией, а не вопросом.
Он покраснел и опустил глаза.
— Ну, да… Она просила… На экстренный случай…
— На экстренный случай, — повторила Елена. — И ты не счёл нужным поставить меня в известность?
— Я… собирался… как-то само вышло, забыл…
— Забыл. — Елена медленно кивнула. — Понятно. Знаешь что, Игорь? Разбирайся со своей мамой самостоятельно. А я пойду соберу свои вещи.
— Что? Лена, подожди!
Но она уже вышла из кухни. Игорь растерянно обернулся к матери.
— Мам, может, ты всё-таки пойдёшь? Мы тут как-нибудь сами…
— Никуда я не пойду! — отрезала Тамара Степановна. — Это ей пора на выход! Не умеет уважать семью мужа — пусть ищет другое место!
Елена вернулась через пятнадцать минут. Она сменила домашнюю одежду на джинсы и лонгслив, волосы стянула в тугой пучок. В руке она держала небольшую, но вместительную дорожную сумку.
— Лена, ты что, это серьёзно? — Игорь выглядел совершенно потерянным.
— Совершенно серьёзно. Я поживу у Веры, пока ты не решишь, с кем ты — с женой или с матерью.
— Но это же смешно! Из-за какого-то ключа!
— Дело не в ключе, Игорь. Дело в том, что ты принимаешь решения, касающиеся нас обоих, в одиночку. Дело в том, что твоя мать считает себя вправе вламываться в наше пространство и учить меня жить.
— А я и правда вправе! — вклинилась Тамара Степановна. — Если не способна создать правильный быт!
Елена даже не удостоила её взглядом. Она смотрела только на мужа.
— Когда определишься, позвони. У тебя есть неделя.
— Неделя? Лена, это что, ультиматум?
— Это время на размышления. Тебе нужно понять, готов ли ты быть мужем или навсегда останешься только сыном.
Она направилась к выходу. Игорь бросился за ней.
— Лена, остановись! Давай обсудим!
— Что обсуждать? — она обернулась уже в прихожей. — Тот факт, что ты даже сейчас не можешь попросить свою мать уйти? Или то, что она стоит у тебя за спиной с видом полководца, взявшего крепость?
Игорь обернулся. Тамара Степановна и вправду стояла в дверях кухни, гордо скрестив руки, с безоговорочной победой во взгляде.
— Мам, ну пожалуйста…
— Какое «пожалуйста»? Я же права! Не сумела вписаться в нашу семью — свободна!
Елена лишь покачала головой.
— Видишь? Она даже не считает меня частью семьи. Для неё семья — это вы двое. А я — досадная помеха.
Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Игорь остался стоять в пустой прихожей, ощущая, как почва уходит из-под ног.
— И отлично! — фыркнула Тамара Степановна. — Вернёшься к матери, заживём по-старому! Я тебе и борщ сварю, и всё приберу!
Игорь медленно повернулся к матери. Впервые за долгие годы он взглянул на неё иными глазами. Увидел не любящего родителя, а властную фигуру, не желающую отпускать взрослого человека.
— Мама, что же ты натворила?
— Я? Я уберегла тебя от этой авантюристки!
— Она не авантюристка. Она моя жена. Женщина, которую я люблю.
— Любишь! — Тамара Степановна всплеснула руками. — Да что ты понимаешь в любви? Любовь — это забота, это харчи и уют! А что она тебе дала?
— Она даёт мне ощущение счастья, — тихо произнёс Игорь.
— Счастья! Счастье — это когда родные рядом!
Игорь прошёл в гостиную и опустился на диван, уронив голову в ладони. Тамара Степановна присела рядом, попыталась обнять его за плечи, но он отстранился.
— Мама, отдай ключи.
— Что? Ты спятил?
— Ключи от квартиры. Верни их.
— Не отдам! Это ты мне их вручил!
— И я теперь прошу их назад.
— Из-за неё? Из-за этой вертихвостки?..
— Из-за моей жены. И если ты не можешь этого принять, то, пожалуйста, уйди.
Тамара Степановна вскочила, её лицо исказила гримаса ярости.
— Вот как! Родную мать за дверь? Я тебя растила, от всего отказывалась, всю жизнь тебе отдала!
— Мама, я бесконечно благодарен тебе. Но я взрослый человек. У меня своя семья.
— Какая ещё семья? Она же сбежала!
— Она ушла, потому что я не сумел защитить её. От тебя.
Эти слова ударили Тамару Степановну как пощёчина. Она отшатнулась, прижав ладонь к горлу.
— От меня? Защитить? Да я же только добра желаю!
— Нет, мама. Ты желаешь, чтобы всё шло по твоим правилам. Чтобы я навсегда остался твоим мальчиком.
Он поднялся и протянул открытую ладонь.
— Ключи, мама.
Она смотрела на него долго, не веря, что её послушный, мягкий сын вдруг проявил твёрдость. Медленно, будто каждое движение причиняло физическую боль, она достала из сумки связку ключей и швырнула их на кофейный столик.
— Не думала, что доживу до такого часа. Родная кровь меняет мать на первую встречную…
— Мама, уходи. Пожалуйста.
Тамара Степановна выпрямила спину, вскинула подбородок и с подчёркнутым достоинством направилась к выходу. В дверях она обернулась.
— Когда она тебя кинет, не приходи ко мне с жалобами!
Дверь захлопнулась. Игорь остался один в тишине квартиры. Он достал телефон, набрал номер Елены. Долгие гудки. Она не отвечала. Он отправил сообщение:
«Прости меня. Мама ушла. Ключи у меня. Возвращайся, пожалуйста. Домой.»
Ответ пришёл через несколько минут:
«Мне нужно время. Останься один на пару дней.»
Следующие три дня тянулись, будто сплошной серый туман. Игорь ходил на работу, возвращался в безмолвные комнаты, готовил себе что-то бесформенное. Мать звонила беспрестанно, но он не поднимал трубку. Елена тоже хранила молчание.
На четвёртый день он не выдержал. Поехал к её подруге Вере. Та открыла дверь и окинула его долгим, оценивающим взглядом.
— Она не хочет тебя видеть.
— Вера, умоляю. Мне нужно поговорить.
— Надо было думать раньше. Когда маме ключи вручал.
— Понимаю. Я совершил ошибку. Но я всё исправлю!
Вера вздохнула и отступила от двери.
— Она на кухне. Но если попросит уйти — уйдёшь сразу.
Елена сидела за столом с книгой и кружкой зелёного чая. Она подняла глаза, когда он вошёл. Выглядела она собранной, но под глазами лежала лёгкая тень усталости.
— Привет, — неловко начал он.
— Привет.
— Можно присесть?
Она кивнула. Он сел напротив, не зная, с каких слов начать.
— Лена, прости. Я вёл себя как последний глупец.
— Это да, — согласилась она.
— Я забрал у мамы ключи. Чётко сказал, что без приглашения приходить нельзя.
— И как она отреагировала?
— Плохо. Обвинила в предательстве. Уже трое суток не звонит.
— И ты выстоишь? Не помчишься мириться через неделю?
Игорь помолчал, подбирая слова.
— Знаешь, эти дни без тебя… Я понял, что не могу без тебя жить. Мама всегда останется мамой, но ты — это моё настоящее и будущее. И если потребуется выбор…
— Выбирать тебе не придётся, — мягко перебила Елена. — Я никогда не поставлю тебя перед такой дилеммой. Но мне нужна уверенность, что наша семья — это ты и я. Что решения мы принимаем сообща. Что твоя мать — желанный гость, а не полноправный распорядитель.
— Клянусь. Обещаю. Готов подписать что угодно!
Уголки губ Елены дрогнули в лёгкой, первой за эти дни улыбке.
— Ничего подписывать не надо. Просто будь мужем. Настоящим.
Он обошёл стол и притянул её к себе.
— Поедем домой?
— Поедем.
Месяц спустя Тамара Степановна всё же набрала номер. Её голос звучал непривычно приглушённо.
— Игорек, как ты там?
— Всё в порядке, мам. А ты?
— Соскучилась. Можно… можно навестить вас?
— Можно. В воскресенье. К трём. Елена будет готовить лазанью.
Пауза.
— Она… она будет дома?
— Мам, это наш общий дом. Конечно, будет.
Ещё одна, более протяжная пауза.
— Хорошо. Приеду.
В воскресенье Тамара Степановна появилась на пороге с компактным букетом и коробкой дорогих трюфелей. Выглядела она нехарактерно сдержанно, почти робко.
— Здравствуйте, — сказала она, протягивая цветы Елене.
— Здравствуйте, Тамара Степановна. Проходите, пожалуйста.
Обед прошёл в сдержанной, но мирной атмосфере. Свекровь хвалила лазанью, расспрашивала о работе, делилась новостями из своего садоводства. Ни одного замечания, ни одного колкого слова.
Провожая её до двери, Елена сказала:
— Тамара Степановна, вы всегда желанны. Но, пожалуйста, предупреждайте заранее о визите.
Свекровь кивнула.
— Поняла. Спасибо за гостеприимство.
Уже на лестничной площадке она обернулась.
— Елена… Берегите его. Он у меня единственный.
— Обязательно буду беречь. Обещаю.
Дверь закрылась. Елена вернулась на кухню к Игорю, который расставлял посуду в посудомоечную машину.
— Ну, как?
— Всё прошло нормально. Кажется, она кое-что для себя решила.
— Думаешь, надолго?
Елена обвила его сзади руками, прижалась щекой к его спине.
— Не знаю. Но мы справимся. Вдвоём. Да?
— Да, — он повернулся и нежно поцеловал её. — Вдвоём мы преодолеем всё.
За окном лился мягкий весенний свет. Жизнь брала свой курс. И у этой молодой семьи появился новый шанс — на своё, собственное благополучие. Без посторонних ключей и нежданных вторжений. Потому что порой так важно суметь отстоять свои рубежи. Даже если для этого приходится на время уйти. Чтобы потом вернуться — уже на иных, взаимных условиях.