Матвей Андреевич бегло взглянул на часы, улыбнулся и сказал:
- Так вот бывает, Алёна. Такая у нас работа.
- Да уж, сколько всего вам приходится наблюдать, - согласилась журналистка.
- Человек привыкает ко всему, - пожал плечами Матвей Андреевич, - А вам кто-нибудь из коллег рассказывал о приметах и предвестниках, с которыми мы сталкиваемся в своей практике?
- О, да, Михаил Петрович даже рассказывал мне целую историю о тройных случаях! - воскликнула Алёна, припоминая историю, рассказанную заведующим отделением реанимации несколько дней назад, - А также кратко упомянул о приметах и суевериях, популярных в медицинской среде.
- Да, мы, врачи, суеверны и стараемся быть внимательны к деталям, - кивнул Антон Юрьевич. Матвей Андреевич тоже согласно кивнул и добавил:
- Профессия обязывает. Медицина, вопреки расхожему мнению, наука неточная. Иногда даже инструментальные методы не помогают определить диагноз, и приходится полагаться на интуицию, на сопутствующие факторы. К примеру, идеальный общий анализ крови не означает, что пациент здоров. В моей практике был случай, когда человек с четвёртой стадией онкологии имел практически идеальные результаты анализов. А как маскируется порой болезнь - просто высший уровень шпионажа! К примеру, сердечно-сосудистые заболевания. Они могут проявляться как банальный остеохондроз, и человек живёт, не зная, что в его организме тикает бомба замедленного действия...
Прищурившись, Алёна наблюдала, с каким энтузиазмом Матвей Андреевич ведёт свой монолог.
- Вы уважаете болезни, - отметила Алёна.
- Врага нельзя недооценивать, - усмехнулся Матвей Андреевич, - И знаете, иногда нам помогают найти верный путь весьма неожиданные вещи.
Врач хитро прищурился и замолчал.
- Наверное, у вас есть для меня ещё история? - догадалась журналистка.
- О да, - кивнул Матвей Андреевич, - И касается она вот этой вещицы.
Он нырнул рукой в карман халата и достал оттуда небольшую фотографию. Это был чёрно-белый снимок миловидной молодой женщины с ясным, добрым взглядом. Темноволосая, круглоликая, лет тридцати на вид.
***
Однажды в зимнее солнечное утро в наше отделение поступила коллега, врач-онколог Ольга Николаевна. Поступила экстренно, после банальной зимней травмы - упала на гололёде и ударилась головой о ступеньку перед подъездом. По всем признакам - сотрясение, но скоряки решили перестраховаться и отвезли к нам, чтобы мы уже на месте исключили худшее.
Чувствовала она себя стабильно, ничего не предвещало, никаких признаков серьёзности её состояния не наблюдалось. Но что-то внутреннее не давало мне покоя. В принципе, держать её в отделении причина была. Несколько лет назад Ольга перенесла инсульт, который, к счастью, мы купировали незамедлительно, а потому обошлось без осложнений.
- Ольга Николаевна, давай-ка у нас ночку переночуешь, а завтра, если всё будет хорошо, мы тебя отпустим домой отлёживаться, - сказал я.
- Ой, Матвейка, ты же знаешь, я терпеть не могу находиться в больнице, - отмахнулась Оля, - Ну ты знаешь, я и сама могу за собой понаблюдать, как-никак мы с тобой коллеги.
- Ну нет. С инсультом в анамнезе нужно побыть под присмотром. Так что не спорь.
В общем, я настоял, чтобы она осталась. И как оказалось, не зря. Ночью в отделении началась суета - Ольга дала резкое ухудшение. Удар головой не остался без последствий - лопнул крупный сосуд и пошло кровоизлияние в мозг. Это называется отложенное последствие травмы.
Если бы она была дома, то драгоценные минуты, на которые шёл счёт, были бы упущены. И даже если в таком случае избежать летального исхода, то могли наступить необратимые изменения в головном мозге.
Но Бог миловал Ольгу и в этот раз. Выписалась она через две недели в удовлетворительном состоянии, полностью сохранная. А после небольшой реабилитации даже вернулась на работу в своё отделение.
И вот уже мною подзабылся этот случай. Увлечённый будничной рутиной, многочисленными пациентами я и не ожидал, что вновь увижу Ольгу в нашем отделении. Признаться, я даже слегка перепугался, думал, что рано мы радовались.
- Нет-нет, Матвей, со мной, слава Богу, всё отлично, - замахала она руками и зачем-то полезла в карман.
Достала оттуда небольшую черно-белую фотографию и протянула мне.
- Это моя мама, Валентина Юрьевна. Она ведь тоже была врачом, хирургом общего профиля, и также доверяла своей интуиции, как и ты. Только весьма своеобразно.
Я вопросительно посмотрел на Ольгу и перевёл взгляд на фото. А она продолжила:
- У мамы была особенность. При возникновении спорных ситуаций по её профилю она начинала... плакать. Вот просто плакала на ровном месте, слёзы сами лились ручьём, и она никак не могла на это повлиять. Думает, что оперирует аппендицит, а там киста оказывается. По всем внешним признакам обычные камни в желчном, а там опухоль. И перед каждой такой нестандартной операцией мама плакала, стояла и лила слёзы. Потом уже всё сопоставила, прикинула и выводы сделала: если слёзы льются, то жди сюрпризов. Мамы не стало. И вот однажды я заметила уже в своей практике, что как только возникает нестандартная ситуация, то все мамины фотографии начинают плакать. Поверь, ты сам всё увидишь. Возьми, тебе пригодится.
Она сунула мне фото. Не взять я не мог, не хотел обидеть Ольгу. Признаюсь, в этот момент я думал, что она просто таким образом боготворит маму и всё это всего лишь фантазии, но потом я убедился уже лично, что Оля сказала правду.
Привезли к нам парня с диагнозом "корешковый синдром". Это рутина, состояние не жизнеугрожающее, но неприятное. Частичный паралич не оставил нам выбора - операционная готова, парень на столе, анестезиолог уже готовит анестезию.
И тут чувствую, карман сырой. Тот, в который я положил фото Олиной мамы. Достаю фотографию и вижу - из глаз изображения льются настоящие слёзы! Ну, Бога гневить не стану и с иконой мироточащей сравнивать не буду. Но технически это похоже.
И ведь на самом деле, "корешковый синдром" на столе оказался опухолью позвоночника, операция длилась на три часа дольше, чем предполагалось, и оказалась гораздо сложнее.
Как только я справился, фотография перестала плакать. С тех пор иногда перед какой-нибудь операцией я нет-нет, да и достану фото. Портрет Валентины Юрьевны ещё ни разу не ошибся. Он стал своего рода моим предвестником, моим талисманом.
***
- Ого! А выделяемая жидкость на фото, вы её проверяли? - поинтересовалась Алёна.
Матвей Андреевич кивнул:
- Да. Это на самом деле слёзная жидкость. Абсолютно точно, я лично отдавал образец на независимое лабораторное исследование.
- Но это невозможно, - хмыкнула Алёна, - получается, плачет кусочек картона.
Матвей Андреевич и Антон Юрьевич дружно рассмеялись.
- Алёна, вы слышали уже столько историй, и всё равно не избавились от скепсиса? - всё ещё улыбаясь, спросил Антон Юрьевич, - В мире ещё столько неизведанного, что ни одному даже самому лучшему учёному непостижимо.
Девушка на секунду задумалась, а потом кивнула. И в самом деле, мы совершенно не знаем мироздание. Нам только кажется, что всё изучено, всё исследовано, но тайн, загадок и чудес меньше не становится.
- Ну да, вы правы, - согласно кивнула Алёна.
Матвей Андреевич улыбнулся и поднялся с места:
- Что ж. Было очень приятно побеседовать, но меня ждут пациенты.
Он вновь галантно поцеловал руку девушки и вышел из кабинета, оставив Алёну в компании заведующего.
_________________
Дорогие читатели, как всегда оставляю для вас способы материальной поддержки автора за труд, так как дзен завязал нормально платить)) К реквизитам, которые вы увидите ниже, теперь прибавилась кнопка доната. Спасибо большое каждому!
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Другие истории из цикла: