Александр Петрович возился с очередной кипой документов, когда секретарша Вера Николаевна заглянула в кабинет.
— Александр Петрович, а наследники Крыловой уже пришли. Сказать им подождать?
— Нет, нет, давайте сразу. Чего тянуть-то, — нотариус поправил галстук и отложил бумаги в сторону.
За двадцать три года работы он насмотрелся всякого. То родственники дерутся из-за старой дачи, то кто-то пытается подделать завещание. А один раз даже дом коту завещали. Хозяйка, видно, совсем рехнулась под старость. Хотя кот действительно был породистый, персидский.
— Проходите, садитесь, — пригласил он вошедших людей.
Олег Анатольевич, племянник покойной, нервно поглаживал усы. Жена его, Светлана, села на самый краешек стула, будто боялась запачкать юбку. Рядом примостилась Галина Федоровна, соседка усопшей. Старушка все время поправляла на голове платок и что-то шептала себе под нос. А у окна устроилась молоденькая девчонка, Катя кажется звали. Эта ухаживала за Марией Ивановной последние годы.
— Ну что, приступим, — Александр Петрович взял в руки конверт с завещанием. — Документ оформлен правильно, все по закону. Борис Викторович, мой коллега, три месяца назад составлял.
Олег подался вперед, словно хотел заглянуть в бумаги. Светлана натянуто улыбалась, но глаза у нее блестели жадно. Александр Петрович вскрыл конверт и развернул листы.
— Так, читаем. «Я, Мария Ивановна Крылова, будучи в здравом рассудке, завещаю...» — он откашлялся и продолжил. — «Квартиру по Пушкинской, тридцать семь, оставляю Галине Федоровне Масловой, моей дорогой соседушке».
— Ой! — вскрикнула Галина Федоровна и схватилась за грудь. — Господи милостивый!
— Постойте-ка! — возмутился Олег. — А я что, не родственник, что ли? Я же племянник единственный!
— Олег Анатольевич, дайте дочитать, — остановил его нотариус. — «Дачу в Ивановке завещаю Екатерине Морозовой за то, что не бросила старуху».
Катя удивленно моргнула:
— Мне? Серьезно?
— Вот это да, — пробормотала Светлана. — А деньги-то где?
Александр Петрович перевел взгляд на следующую строчку и вдруг замер. Буквы поплыли перед глазами, сердце забилось так громко, что, казалось, все в комнате его слышат.
— Что там с деньгами? — поторопила Светлана.
Нотариус несколько раз перечитал строчку, не веря собственным глазам:
— «Банковские вклады на общую сумму восемьсот тысяч рублей оставляю нотариусу Александру Петровичу Соколову, человеку честному и порядочному».
Наступила такая тишина, что слышно было, как на улице проехала машина. Все уставились на Александра Петровича с открытыми ртами.
— Простите, я не расслышала, — первой очнулась Светлана. — Вам завещала? Лично вам?
— Я... я сам в шоке, — пробормотал нотариус, чувствуя, как руки начинают дрожать. — Понятия не имею, откуда она знает мое имя.
— А, знала, знала! — вдруг оживилась Галина Федоровна. — Машенька мне сто раз рассказывала про доброго нотариуса. Помните, она к вам года два назад приходила, доверенность оформляла?
Александр Петрович напряг память. Действительно, была такая старушка. Плохо слышала, все переспрашивала по нескольку раз. Большинство клиентов раздражают такие, а он терпеливо объяснял.
— Пришла домой и до вечера меня уши прожужжала, — продолжала соседка. — Какой хороший человек, говорит, вежливый, не кричит на старых. Не то что некоторые молодые, которые только деньги грести умеют.
— Но при чем тут завещание? — растерянно спросил Александр Петрович.
— А при том, что Мария Ивановна справедливости хотела, — тихо сказала Катя. — Она всегда говорила: хороших людей мало стало, их поощрять надо.
Светлана вскочила как ошпаренная:
— Да что же это такое! Это же мошенничество какое-то! Восемьсот тысяч чужому человеку! Олег, ты что молчишь?
— А что тут скажешь, — мрачно пробурчал муж. — Завещание есть завещание.
— Как завещание? — Светлана чуть не плакала от возмущения. — Мы же машину покупать собирались! На эти деньги!
— На какие это деньги? — удивилась Катя. — На бабушкины?
— Ну а на чьи же? Олег единственный наследник!
— Единственный наследник, который год назад последний раз звонил, — спокойно ответила девушка.
Олег покраснел до корней волос:
— У меня дела, работа... Не до старушек мне было.
— Зато до денег есть время, — не удержалась Галина Федоровна.
Александр Петрович все это слушал как в тумане. В голове крутилась одна мысль: что же теперь делать? Принимать наследство или отказываться? Формально он имел право — завещание оформлял другой нотариус. Но по совести...
— Послушайте, — обратился он к собравшимся, — мне нужно все обдумать, посоветоваться с коллегами. Давайте отложим на неделю.
— Отложим, отложим! — согласилась Светлана. — А лучше сразу отказывайтесь и все дела!
— Светка, заткнись! — рявкнул муж. — Мужик сказал — подумает, значит, подумает.
— Конечно, — поддержала Катя. — Пусть все по закону будет.
Галина Федоровна робко спросила:
— А мне можно пока в Машиной квартире остаться? Мне ведь совсем некуда деваться, я всю жизнь рядом жила.
— Разумеется, — успокоил ее нотариус. — До оформления документов ничего не изменится.
Когда все разошлись, Александр Петрович долго сидел в опустевшем кабинете. Восемьсот тысяч рублей. Сумма немаленькая. Можно было бы квартиру отремонтировать наконец, машину купить получше. Дочке на учебу дать, она в медицинском учится, денег требует прилично.
Дома жена Людмила готовила ужин. Александр Петрович рассказал ей о странном завещании.
— Саша, да ты что? — удивилась она, едва не уронив сковородку. — Тебе завещала? Совсем чужая бабушка?
— Представь себе. За то, что я вежливо с ней разговаривал.
— Ну и принимай, конечно! — без колебаний заявила Людмила. — Небось заслужил. А то ты со всеми церемонишься, вежливничаешь, а толку-то.
— Люда, да как же я могу? Нехорошо как-то.
— Чего нехорошего? Старушка сама решила отблагодарить за доброе отношение. Значит, оценила.
Дочка Аня пришла с занятий поздно, когда родители уже ужинали.
— Пап, а правда, что тебе кто-то деньги завещал? — спросила она, наливая себе чай.
— Правда. А ты откуда знаешь?
— Мама рассказала. Слушай, а это же против этики, нет? Нотариус не может наследником быть.
— Технически могу. Завещание другой человек оформлял.
— Но все равно как-то некрасиво, — поморщилась Аня. — Представь, что люди подумают. Скажут, нотариусы наследство отбирают у клиентов.
Всю неделю Александр Петрович мучился. То решал принять наследство — в конце концов, ничего незаконного он не делал. То передумывал — совесть не давала покоя.
В четверг по дороге домой он встретил Катю. Девушка тащила тяжеленные сумки из магазина.
— Здравствуйте, — поздоровалась она. — К Галине Федоровне иду, она заболела, сама в магазин сходить не может.
— А вы все еще за ней ухаживаете?
— Ну конечно. Она же теперь совсем одна осталась. Мне несложно, по дороге забегу, посмотрю, что нужно.
— Но ведь вам за это никто не платит.
Катя удивленно посмотрела на него:
— А зачем платить? Старенькая же, помочь надо.
Идя домой, Александр Петрович думал об этой девчонке. Молодая, красивая, а тратит время на чужую бабушку. Никто ее не заставляет, не просит. Просто считает правильным.
В назначенный день наследники снова собрались в кабинете. Александр Петрович встал и торжественно объявил:
— Я все обдумал. От наследства отказываюсь.
— Как отказываетесь? — не поняла Светлана.
— Так и отказываюсь. Пусть деньги поделят Галина Федоровна и Катя поровну.
Олег с женой переглянулись. Катя покраснела:
— Александр Петрович, но почему? Бабушка же хотела...
— Мария Ивановна хотела, чтобы хорошие люди были вознаграждены. Вы с Галиной Федоровной это заслужили больше меня.
Соседка заплакала:
— Ой, какой же вы добрый! Машенька права была про вас.
Светлана хотела было возмутиться, но Олег остановил ее:
— Правильно решили, Александр Петрович. По-человечески.
Оформляя документы об отказе от наследства, нотариус чувствовал необыкновенное облегчение. На душе стало так легко, словно сбросил тяжелый груз. Возможно, именно этого и добивалась мудрая старушка — проверить его на честность. И он, кажется, экзамен сдал.
Деньги приходят и уходят, а репутация и чистая совесть остаются навсегда. Мария Ивановна это прекрасно понимала и преподала всем важный урок о том, что в мире еще есть место бескорыстию и человечности.