Какое-то время Игнат всматривался впереди себя, не отводя взгляд, пытаясь сложить определённое представление из всего, что слышал. Голос с потустороннего мира всегда сначала звучал фоном, прорываясь сквозь время и расстояние, и только после того, как на видение было обращено внимание, звук начинал прорисовываться.
Затевалось обычно всё с шороха, после Игнат слышал тембр голоса, соображая, кто находится перед ним – мужчина или женщина. Вместе с этим пониманием начинало прорисовываться и видение, превращаясь из едва заметной дымки в плотную материю, показывая уже какие-то особенности пришедшего существа.
Вот и в этот раз Игнат первым делом почувствовал присутствие нового гостя в своей комнате. Рядом с печью стали происходить странности: то выпал горящий уголёк на железную поверхность, постеленную на пол для безопасности, после что-то щёлкнуло внутри топки, а дальше уже можно было различить шорох.
Вместе со звуками перед печью возникла еле заметная дымка, становясь плотным и распознаваемым существом спустя несколько секунд. Дымка растянулась в разные стороны, сужаясь в верхней части и раздваиваясь у пола.
Таким образом Игнат уже понимал, что овал лица больше имеет округлые черты, а сам человек был при жизни небольшого роста. Руки короткие, полноватые, живот выпирал, а ступни смотрели в разные стороны. Обратив на ноги внимание, Игнат даже понял, как тот ходил при жизни. Шаги у него были маленькими из-за невысокого роста и частыми.
- Обижен на твоего отца, - наконец Игнат заговорил, продолжая смотреть в ту же сторону, - говорит, мало того, что он его на тот свет спровадил, так ещё и виноватым сделал. Больше всего за мамку обидно, на неё тогда все косо смотрели.
- Я не знаю, о чём вы говорите, - Иринка пожала плечами, оборачиваясь в ту сторону, куда смотрел Игнат, - вы кого-то видите сейчас?
- Он представился Шепелявым, думаю, это кличка, имя Вовка, вот, только что назвал.
- Нет, не знаю я, - Иринка продолжала не понимать, что происходит.
- Он тебя помнит, маленькая, говорит, была совсем, крошка. Волосики чёрные, под мальчишку вечно стриженная, глаза большие – это он про тебя рассказывает. Петушков самодельных приносил тебе, мамка его делала постоянно. Такая железная штука из двух частей, внутри углубление для фигурок, туда раскалённый сахар заливался, а после спичка вставлялась. Это он мне сейчас показывает.
- Помню, - Иринка удивлённо вновь посмотрела в ту же сторону, - дядя Вова, да. Он полный был, у него детей не было, кажется, так он мне и приносил этих петушков. Добрый мужик был, но я его смутно помню. Зуба у него переднего не было, если не вру, я не понимала, что он говорил.
- Ладно, с Шепелявым после разберёмся, он тут рассказывает кое-что, но это уже для бати твоего, а не для тебя, - Игнат поднялся со стула и, потирая ладони, предложил довольно уже весело, - ну что, давай-ка чай пить. Я тут у Лиды пряников взял, в шоколаде, представляешь? Никогда такие не брал, если бы в Елисеевке не оказался, то и не попробовал бы.
- Давайте, - медленно произнесла Иринка, но тут же, будто бы опомнившись, спросила, - а со мной что же?
- А что с тобой?
- Ну, как же мне дальше жить? – в ожидании определённых советов, она смотрела на Игната, не понимая, от чего тот так изменился. Из сурового и серьёзного мужчины, Игнат вдруг превратился в гостеприимного хозяина дома.
- Как жила, так и продолжай жить, нет у меня советов, одно только могу сказать, что для счастья в жизни важно здоровье и плохая память.
- Плохая память? – Иринка продолжала ровным счётом ничего не понимать.
- Да, слишком уж ты заострилась на семье твоих родителей, а это уж не совсем семья тебе, у тебя своя есть. Забудь ту, где выросла, налаживай быт там, где сейчас живёшь.
- Я не люблю своего мужа, вы же это прекрасно понимаете, боюсь я сама себя. А если вновь уйду? Вы же говорите, что он не сможет жить без меня, да и дети не будут счастливы.
- Не любишь, говоришь? Так ты и себя не любишь и тех, с кем сбегала, тоже не любишь. Мог бы я тебе совет дать, чтобы ты себя полюбила, но не так это просто сделать, как сказать.
- И что же мне делать?
- Живи, как можешь, как получается, как хочется, просто живи и всё. Тяжёлых моментов много ещё будет, а как сбежать захочется, беги, только не к мужику новому, а в лес беги. Пригляди себе берёзу плакательную, ходи туда и всё ей высказывай, выливай из себя, чтобы легче было. И помни, что твой Витька тебе и детям твоим ангел хранитель будет всегда.
- Интересно, - Иринка ухмыльнулась, опустив голову на руки, что были уложены впереди неё на коленях, - Витя сказал, что поможете вы мне, скажете, что делать, чтобы себя поменять.
- А разве это возможно? Человек не меняется, каким уродился, такой и живёт всю жизнь. А вот себя принять можно, полюбить сложно, но понять, что не виновата ты во всём, что происходит вокруг, просто так сложились обстоятельства - это ты точно можешь. Да и не плохая ты, вижу вон у плиты стоишь, а ребятишки бегают вокруг, да блины таскают. Вижу, что в этот момент в вашем доме, словно бы светло становится, весело.
- Так и есть, я пеку, а они всё за спиной шушукаются и пытаются стянуть с тарелки блин. Как стянут, так бегают довольные. Я ругаюсь, а они смеются.
- Ну вот, пусть таких моментов будет больше. Смех и веселье всю хворь из дома прогонят. Блины пеки, косички заплетай, сказки перед сном рассказывай – дело нехитрое, просто делай, что можешь. Не требуй много от себя.
Пока Игнат отвечал на вопросы, чай уже был разлит по кружкам, а пряники выложены на тарелку и установлены на середину стола. Минут десять до момента, когда явился в дом Виктор за своей супругой, Игнат и Иринка разговаривали.
- Ну и чего? – спросил Виктор, заявившись в дом, принося с собой морозную дымку, - что скажете, Игнат? Что там с моей Иринкой?
- А чего ты ждёшь?
- Ну, - затянул Виктор, - отчего она бегает? Может я где не прав? Может какой наговор почитать надо?
- Правильно ты всё делаешь, Витя, семья у вас хорошая, ребятишки все путёвыми вырастут, так что не нагоняйте себе лишнего в головы, - Игнат вздохнул, - вижу, что соорудил ты сам какой-то прибор? У тебя руки золотые просто, инженером бы тебе стать, цены бы не было.
- Да, - Виктор кивнул головой, довольный от похвалы, - а я это, плуг сделал, если надо будет весной, только скажите, я вам помогу в первую очередь тут всё перекопать.
- А вот и помоги, Вить, - тут же откликнулся Игнат, - сарай видел же у меня? На совесть поставлен, согласись?
- Это точно, тут дядька Яшка его ставил. Его сколько уже нет, а сараю ничего не делается.
- Так вот хочется мне там курятник соорудить. Подсобишь?
- Так помёрзнут там куры-то.
- Ну вот и нужна твоя помощь, чтобы не помёрзли. Может подскажешь чего?
На таком вопросе Виктор сделался ещё довольнее, понимая, что Игнат, спрашивает его совета. Он стал рассказывать и предлагать, как лучше обустроить это место для будущей птицы.
- А вы чего же думаете кур развести?
- Так и хочу, чем-то заниматься нужно для души, да и для денег. А то долго я тут не протяну.
- Так потаскают же. Волков нашествие давно не было, а вот лисы, - Виктор многозначительно затряс головой, - эти уносят будь здоров. Как-то скотина не приживается в Елисеевке.
- Ну как же, а корова у Галины? Я же у неё беру постоянно молоко, значит можно и тут разводить, - продолжал спорить Игнат.
- Это ваше дело, конечно, только Галя корову завела года два назад, не знаю я, чует моё сердце, что скоро и передумает. Тут к бабке не ходи, а всё к одному идёт. Место гиблое, все говорят. Даже в нашей деревне и то всё живее, дворов больше, а у вас тут и двадцать еле наберётся.
- Волков бояться, в лес не ходить, - Игнат пожал плечами.
- Дело ваше, но я точно подсоблю. Завтра приду, всё измеряем, надо бы насесты делать для птицы, ну и обмозговать, как тепло туда провести.
- Ну вот и договорились, - Игнат встал с табурета и подошёл к своему гостю, подавая руку, - спасибо.
- Не за что, это мы вам благодарны, - Виктор смущённо посмотрел на Игната и тут же перевёл взгляд на жену, - ну, пошли уже, а то бабка Манька ругаться станет, что так надолго ребятню оставили.
Проводив наконец-то гостей, Игнат присел на диван, размышляя над всем, что произошло. Уж слишком ему не по нраву была ответственность за чужую жизнь, не привык он раздавать советы направо и налево, предполагая, что каждый обязан сам за себя думать.
«Мать она так себе, это ты, конечно, загнул. И чего ты не сказал этому горбатому, что Катька не его дочь?» - услышал он басистый голос, исходящий откуда-то изнутри.
- Зачем им эта информация? Что с ней делать они станут? – сам у себя спросил Игнат.
«А что толку от их мира в доме? Кому это надо? А так бы зерно сомнения посеял, рассорил бы, после сиди и радуйся чужому горю, да благослови небеса, что у тебя не так».
Игнат вновь потянул голову, то в одну сторону, то в другую, пытаясь освободиться от навязчивого голоса внутри себя. После он понял, что всё стихло, поэтому устало откинулся на спинку дивана, запрокинув голову назад.
«Ты к ним по-доброму, а они тебя не пожалеют, сожгут вместе с домом», - вдруг продолжил голос.