Было бы странно, если бы на берегах Байкала не появилось собственное таинственное мифологическое существо. И оно появилось — появился бабр.
При Екатерине на гербе Иркутска утвердился тигр с соболем в зубах. В логике первых воевод, местный царь зверей с добычей отлично олицетворял шкурные интересы короны в Сибири.
Но русский язык, как мы знаем, живой и подвижный. Якуты называли амурского тигра словом «баабыр». Постепенно оно обрусело и стало обозначать всех хищных кошек Сибири и Дальнего Востока. А, например, пантера стала чёрным бабром.
Воду замутил Александр Второй, решивший навести порядок в российской геральдике. С половины губерний империи собрали описания их гербов.
Иркутские воеводы написали: «В серебряном поле черный бабр с червлеными глазами, держащий в пасти червлёного соболя».
Чиновник, которому получили собрать все полученные описания в единый документ, ни о каком бабре слыхом не слыхивал — но своими глазами видел бобра, какие водятся в дебрях Новгородчины. Уверенной рукой он исправил «ошибку», и диковинный чёрный бобр отправился на подпись к императору. 5 июля 1878 года Александр подписал указ и увековечил случившийся казус.
Я не случайно называю точный день — это важная дата для русской геральдики. Одновременно в России были утверждены 46 гербов. Немудрено, что в карусели медведей, куниц и прочей русской живности, никому не показался подозрительным сибирский бобр-живодёр.
А вот столичных художников бобр всё же насторожил. Однако, вместо того, чтобы разобраться в ситуации, они почему-то решили выкручиваться при помощи совершенно задорновской смекалки.
Наберите побольше воздуха. Готовы испытать гордость за наших?
Художники взяли старого-доброго геральдического льва, выкрасили чёрной краской, вручили в пасть красную куницу, приделали бобровый хвост и лапы с перепонками. Ах, да. Ещё нужны были «червлёные глаза» — тут вообще без проблем. Хотите — нате.
В таком виде обновлённый герб приехал в Иркутск — да не просто приехал, а утвержденным царским указом. Воеводы посмотрели, поцокали языками, покивали — «хорооооший!», и зверя приняли. Царю виднее — какой он, настоящий иркутский бабр.
Несуществующий зверь тут же принялся активно существовать — вошёл в фольклор, оброс смыслами, полюбился людям, а некоторым даже стал периодически встречаться в реальности. В историю геральдики, кстати, вошёл термин «геральдический бабр». Говорят, так иногда называют разного рода проявления смекалки. Нет-нет, да и гремит на всю геральдическую службу грозное «Это что ещё за бабр».
А новое время дарит чёрному бабру новую жизнь, постепенно превращая в туристический бренд Иркутской области. В начале десятых годов зверю поставили памятник в Иркутске, а прекрасный Дмитрий Мироманов издаёт несколько версий необычного путеводителя — бабрбука. И это уже тоже вполне себе туристический бренд.
Ну а со мной бабр прочесал более десяти тысяч километров и добрался от Иркутска до Петербурга — самыми окольными путями из возможных. Здесь он радостно фотографируется с крылатыми львами — всё же родственники.
На днях Дима опубликовал карту, где он отмечает места, до которых дотянулись перепончатые лапы бабра и Петербург на карте отмечен.
