Как только Лиса ушла, бригадный военачальник и английский посланник переместились в радийное помещение. Уселись рядом. Один изучал прибор слежения, второй – особенный ноутбук. Оба устройства соединялись между собой. Причём у компьютерной техники имелась специальная программа, позволявшая вычислить точные координаты ведения передачи, эфирной игры.
- Как, мистер Зе́лен, думаете, - обратился Кырский к майору британской разведки МИ6; так сложилось, что собственного мнения он в последнее время не имел вообще, - выйдет поганый коллаборант на связь либо нет?
- Полагаю, навряд ли, - как и украи́нский полковник, он упёрся взглядом в экранную плоскость, - highly likely, - по-английски «вероятнее всего», - он дождётся решения киевской ставки. Лишний раз светиться – это ему не нужно. По-моему, он выяснит конкретный маршрут – а уж после! – доложит его по принятым правилам, в мельчайших подробностях. Поэтому пойдём-ка сегодня спокойно спать. Как у вас говорят, утро вечера мудренее. Завтра всё и обсудим. Приборы оставим включёнными. Если сеанс связи и состоится, мы непременно узнаем. Заодно и сузим круг поисков.
На том и порешили. Разошлись по занимаемым комнатам. Не раздеваясь, повалились по спальным местам. Как и подчинённые воины, проспали до половины восьмого. На девять назнача́лось ежедневное совещание. До него требовалось умыться, побриться, сделать зарядку, немножечко пробежаться. Когда не участвовали в боях, поддержание физической формы являлось для всех обязательным.
Ничем не отличная, Лиса на утренней зорьке побегала, отработала боевые приёмы борьбы. Закончила она без пятнадцати девять, по-бы́стренькому умылась, напры́скалась спреем-дезодорантом и ровно в девять часов вошла в совещательный кабинет. Все, кому требовалось, уже собрали́сь, и дожидались только её. Она не заставила долго ждать, а то́тчас уселась на облюбованный стул.
Стол являлся длинным, но бо́льшая часть его пустовала. Поскольку много офицерского состава погибло да осталось на линии фронта. Обещанное подкрепление покамест не при́было. Ожидалось оно не раньше второго дня. Как и обычно, расстановочные мероприятия доводились полковником Кырским. Им требовалось: пройти полосу́ препятствий, провести последние учебные стрельбы.
«Нацистские подонки!» - подумала про себя Юла́. Её негодование не являлось безосновательным. Как и всё оккупационное время, украи́нские боевики тренировали меткость на обелиске Братской могилы, установленным героям Великой Отечественной войны. Сама она (по понятным причинам!) по нему так ни разу и не стрельнула.
Едва совещательный процесс приблизился к итоговой части, полковнику Кырскому пришёл срочный мобильный вызов. Поскольку сотовые телефоны использовать запрещалось, постольку звонить могли лишь сверху, из главной военной ставки. Раньше он всех бы заставил выйти, но сейчас… почему-то ответил сразу. По ходу разговора он не переспрашивал, подробно не отвечал, а единственное, твердил: «Есть! Есть! Есть!»
Доводили ему короткими фразами, и телефонная беседа проходила не дольше одной минуты. Засечь расположение бригадного штаба – не удалось бы российским пеленгаторам при всём огромном желании. Не хватило б расчётного времени.
Бригадный генерал отключился от сотовой связи и перешёл к подробному комментированию.
- Нам приказано, - говорил он сквозь сжатые зубы (очевидно, немало нервничал?), - скорректировать первоначальное нападение. Теперь – согласно плана мисс Каллас – мы выдвигаемся двумя отдельными группами. Одна пойдёт дорогой лесной, вторая маршрутом просёлочным, - он показал их на развёрнутой карте. - Мы выйдем к атомной станции с двух сторон. Быстро окру́жим и кинемся в штурмовую атаку. По данным иностранной разведки там, на линии соприкосновения, сконцентрировано не более двух взводов. Как в первом случае, так точно и во втором. Сегодня и завтра основательно тренируемся, послезавтра отдыхаем, на следующее утро, за три часа до рассвета, выдвигаемся в путь. Да, да, да, - ответил недоумённым взглядам, - в верховной ставке переиграли и решили, что напасть мы должны внезапно, в тёмное время. Победить в коротком бою и как можно ближе подобраться к «Курской АЭС». У меня всё. Идите заниматься.
Подвластные командиры резво подня́лись и заспешили на выход. Лиса задержалась. Когда в совещательной комнате остались она, бригадный полководец да английский куратор, она сказала:
- Господа офицеры, я отправлюсь за поселковую территорию – немножечко постреляю. Хочется попробовать новенькую винтовку. Теоретический курс я по ней прошла, но сама ни разу ещё не пробовала. По-моему, на такое важное дело лучше взять бы её. Пойду поохочусь на шустрых белок да быстреньких зайцев. Кого обнаружу. Вы как, не возражаете?
- Нет, нет, - согласился практичный полковник; он присел и переглянулся с английским майором, - иди, Волчок, занимайся. Твои умения пригодятся как никогда. Кстати, ночью и вечером будь в полной готовности – мало ль чего?
Лисина козырнула и чётким, чеканным шагом отправилась к входному проёму. У самой две́ри как бы нечаянно обернулась. Заметила, как один офицер склонился к другому и что-то ему нашёптывает. Молча отметила: «У-у, гады проклятые, чего-то затеяли. «Хрен» бы с вами: узнаем потом. Сейчас надо Славу предупредить».
Продуманная разведчица зашла в свой отдельный дом, взяла там опытный образец американской винтовки (с прикрученным к дулу глушителем) и направилась в западный лес. Едва достигла крайней опушки, припустилась бего́м. За полчаса добежала до скрытой землянки. Спрыгнула вниз, прямо на самодельный очаг.
Как и обычно в дневное время, Владислава спала. Она окуталась верблюжьим одеялом, переданным Юло́й, и мерно посапывала. Белокурая подруга приблизилась к своеобразному спальному ложу. Критически посмотрела. Покачала блондинистой головой. Тихонечко дотрону́лась. Чтобы спавшая красавица вдруг не вскрикнула, зажала ей рот рукой.
- Ц-с-с, это я, - бойкая плутовка приложила указательный палец к губам.
Она отняла ладонь от Славиного лица, дала ей прийти в себя и позволила сесть. Пристроилась рядом.
- Ну-у, ты и дрыхнуть?! - натренированная разведчица осудила столь безответственный сон. - Кто «хошь» сюда заходи, а ты и не проснёшься. Рискуешь! Так тебя, Влада, - она специально применила позывной, который той больше всего не нравился, - могут схватить. Надо быть осторожной. Помни: от нас здесь зависит многое. Если тебя возьмут, мне придётся всё бросить и заниматься твоим вызволе́нием.
- Да поняла я, поняла! - Шара́гина готова была гореть от стыда. - Извини.
Она, и действительно, в последнее время сильно расслабилась. Донесений оперативных не было. Предметы первой необходимости Лиса ей оставляла в древесном дупле. То есть вот уже несколько недель не проводилось никакой активной работы. Владислава готовилась к Новому году и сетовала, что встретит его не дома, с родными и близкими, а в «чёртовой заднице».
- Короче, слушай сюда, - торопившаяся разведчица говорила короткими фразами; за пять минут изложила подробный укра́инский план и выразила напутственную идею: - Днём не звони. Ни в коем случае. Дожидайся ночи, часов примерно до двух. Там отзванивайся. Постарайся уложиться в одну минуту. Если протянешь дольше, тебя засекут. От своего подземного лежбища отойди километра на два. Лучше к югу. Как только передашь, сразу назад. Огонь не разводи. Ну так, от греха подальше. Ночку пересидишь без тепла. Вот вроде и всё. Ладно, ты оставайся, отдыхай, набирайся сил, а я побежала. Как бы меня не хватились.
Слаженные напарницы по-приятельски обняли́сь. Юла выскочила наружу и припустилась бегом. На лесной опушке она задержалась. Подстрелила пару белок да шустренького зайчишку. Прагматичная блондинка никогда не возвращалась пустой. Не стала изменять себе и сейчас. Потихоньку пошла назад, к «арендованной» хате. По пути повстречала Ляйне́нко.
- Привет, Волчёк, - взводный лейтенант показал ей щербатые зубы; он приветливо улыбнулся: - Ты, как всегда, с нехилым уловом.
- Да, зажарю сегодня на ужин, - Лиса ответила тем же; правда, её чудесные зубки выглядели совсем безупречно. - Если есть желание, лейтенант, то ты заходи. Отведаем вместе. Я имею в виду зайчатину. Маленьких белок я кину голодной собаке, - по наследству от убитых укронацистами прежних хозяев ей досталась безродная псина. - Я не кормила её аж с позапрошлого вечера. Как-то не задалось.
Они разминулись. По-смешно́му расшаркались. Отправились каждый своей дорогой. Через пять минут Лисина подошла к занимаемому жилищу. Победала и накормила собачье отродье. Стала заниматься обыденными делами.
***
Тем временем Владислава сидела как на иголках. Она едва дождала́сь ночной передачи. Как и советовала Юла, отошла на два километра. Настроилась на спутниковый сеанс. Набрала особый оперативный отдел. Ответил сотрудник Рязанцев.
- Товарищ подполковник, - Шарагина старалась говорить по возможности покороче; фразы получались рубленными, - у меня есть срочная информация. Тридцатого декабря, за три часа до рассвета, начнётся украи́нский прорыв. Он запланирован в двух местах, по лесной дороге №14 и по просёлочной №6. Хотя – как предполагает секретный агент – что это может быть «де́за», что кинули её специально, в качестве ложной «утки», и что пойдут они первоначальным путём, по главной дороге. То есть надо готовится ко всему. Их главная цель – город Курчатов, атомная электростанция. Внутри имеется свой человек. Пойдёт два батальона украи́нских, смешанных, один иностранный, танковый. Встречать их лучше либо в лесах, либо на подступах к станции. Возле Курчатова уже имеется диверсионная группа. Всё, отключаюсь.
Владислава нажала на красную кнопку и посмотрела на временну́ю иконку. Она показывала, что повествовательная беседа продли́лась чуть больше минуты. «Тьфу! «Твою́ мать!..», - расстроенная агентесса неприлично ругнулась. - «Передержала на десять секунд. Теперь запеленгуют – это уж точно. Что делать? Что делать? Бежать? Или же пойти отсидеться? Если свалю, потеряю Лису. Если останусь, могу провалиться сама. Нет, порученная операция намного важнее. Спрячусь в подземном убежище, а с утра оставлю в дупле коротенькую записку. Разъясню что и к чему. Да, так и сделаю».
Размышляла Шарагина уже по пути. Она бежала бегом. Как могла, продиралась сквозь буреломный валежник. Через десять минут спустилась в убогое подземелье. Притаилась. Прошли невероятно долгие полчаса. Отважная агентесса потихоньку откинула все мрачные мысли. Захлопала сонными глазками. Уже задремала. Как вдруг! До неё донёсся звук сломанной ветки. Она тот ча́с же проснулась. Стала прислушиваться: вокруг дремучая тишина. «Неужели мне показалось? - она томилась в мучительных думках. - А может, приснилось?»
Неожиданно! Как чёрт из табакерки, сверху свалился укра́инский воин. Он подсвечивал карманным фонариком. Увидел молодую брюнетку, одетую в камуфляжную форму «хаки». Она легонько дрожала, но и не забывала наставлять на него полуавтоматический пистолет.
- Только дёрнись, - доблестная девушка настойчиво угрожала, - я пулю в тебя всажу.
Против всяких правил свалившийся недруг дал короткую очередь в квадратный проём. Владислава не выдержала и выстрелила ему прямо в лицо. Западный прихвостень как-то сразу обмяк и повалился безвольным «мешком». Раскрытая агентесса устремилась наверх. Она ловко выскочила и хотела немедля бежать. Однако! Её уже ждали. С двух боков и спереди стояли нацистские воины. Взяли её под дульный прицел. Двое под автоматный, передний под пистолетный. С трёх сторон осветили светодиодными фонарями.
- Hands up, милочка! - прозвучал до боли знакомый голос; он велел ей «поднять руки вверх». - Да и! Кинь-ка мне свой никчёмный «макаров». Против автоматического оружия он всё равно не потянет. Тем более что сейчас здесь будет куча вооружённых людей.
Славе ничего другого не оставалось, как исполнить категоричный приказ. Она рассталась с огнестрельным оружием и кинула его английскому выродку. Мистер Зе́лен тем временем продолжал:
- Я ожидал увидеть кого угодно, но, честно скажу, не тебя. Ты же обычная полицейская! «Сраная» участковая! Как тебе доверили такое сверхважное дело? Не понимаю?! Хотя конец очевидный: ты попалась. Осталось выяснить, кто из наших снабжал тебя интересующей информацией. Готовься к мучительным пыткам. Правда, ты сразу можешь всё рассказать и умереть без страшных мучений.
- «Хрен» тебе, поганая британская падаль! - Владислава отлично помнила, на какие зверства способен иностранный секретный агент; но боевая натура запретила ей сдаться тогда, во время «ядерной провокации», не позволяла отступить она и сейчас. - Я, скорее, вырву себе язык, чем что-то тебе скажу, - она ещё надеялась на Лису (та непременно чего-то придумает).
- Взять её! - распорядился английский куратор. - Тащите в деревню.
***
Одним часом ранее…
- Есть! - воскликнул счастливый сэр Зе́лен; он уставился в компьютерный монитор. - Засекли. Сколько подразделений стоит на стрёме?
- Взвод лейтенанта Ляйненко, - отчитался украи́нский комбриг; он, как и раньше, изучал экран на фазовом пеленгаторе, - да пара ещё.
- Немедленно выдвигаемся, - западный представитель казался до крайности возбуждённым. - Быстро! Вперёд!
- Латышскую снайпершу тоже берём?
- Нет. Чего ей там делать?
Оба, как и означенные три взвода, находились в готовности номер один. Поэтому собрались чуть меньше, чем за десять минут. По точным координатам добежали за полчаса́.
- Осмотреть здесь всё! В радиусе трёх километров, - распорядился английский куратор. - Изучаем метр за метром, но и особенно не затягиваем. Двигаемся наполовину бего́м. Не забываем смотреть по верха́м. Если спутниковый пианист, - имелось в виду «радист», - не попался нам по пути, значит, он где-то спрятался. И явно недалеко.
Двадцать минут потратили на тщательный поиск. Пока один из искавших солдат случайно не свалился во вре́менное убежище. Отклонись он хотя бы на метр – Владислава бы не попалась. Но!.. Капризная злодейка-судьба распорядилась, опять же, по-своему.
