Олег успел погрузиться в сон, когда в дверь постучали. Он попытался игнорировать, но стук не умолкал.
Рядом Света недовольно крякнула и натянула одеяло на голову. Ей тоже не хотелось вставать.
— Это все снится, — пробормотала она.
— Если бы, — скрипнул Олег, понимая, что это не так.
Он взглянул на часы. 8:02. Первое января. Его мозг, залитый вчерашним шампанским, усталостью от трех часов готовки, отказался обрабатывать информацию.
Кто, зачем и, главное, почему, может быть у их двери в столь ранее для праздника время?
Стук повторился, но теперь с оттенком нетерпения. Олег, как зомби, поднялся с дивана в гостиной (спальню они любезно уступили приехавшей погостить маме Светы, Тамаре Васильевне).
Наступив босой ногой на деталь от конструктора сына, он сдержал крик и, прихрамывая, поплелся к двери и заглянул в глазок.
Мир окончательно поплыл, когда он увидел в коридоре мать, Людмилу Петровну, дядю Евгения (брата матери) с женой Натальей и их двадцатилетний сын Стас, которого все называли "нашим IT-гением".
Все — при параде. Людмила Петровна в новом синем пальто и шляпке, дядя Женя в своём неизменном дорогом плаще и с кейсом, который он, кажется, никогда не выпускал из рук.
"Не может быть, — подумал Олег. — Это коллективное похмельное безумие".
Но стук повторился. Пришлось открывать.
— С новым годом, сынок! — Людмила Петровна вплыла в прихожую, обдавая его волной духов. Она потрепала сына по щеке. — Батюшки, а ты-то какой помятый! Ещё не проснулся?
— Мам… Восемь утра. Мы легли в пять, — выдавил Олег, пропуская внутрь остальных.
Дядя Женя молча, по-деловому, кивнул, оглядывая прихожую оценивающим взглядом бухгалтера.
— Тем более! — парировала мать. — Праздник на дворе, а вы спите! Мы вот с Женей уже всё обсудили, пока ехали. Надо срочно решать ваш жилищный вопрос.
Олег заморгал. Фраза "жилищный вопрос" прозвучала так, будто у них в квартире произошёл потоп или нашествие термитов, а не тихое новогоднее утро после праздника.
Из гостиной вышла Света, закутанная в плед. Её волосы были взъерошены, взгляд мутный, но в нём читалась тревога.
— Людмила Петровна, дядя Женя… С праздником. Что случилось-то?
— Ничего не случилось, Светочка, — улыбнулась Людмила Петровна, снимая пальто и вешая его на вешалку. — Наоборот. Случилась возможность. Мы приехали её обсудить.
Гости проследовали в гостиную. Картина была удручающей: неубранный стол с остатками пира, гирлянды, мигающие назойливо, на полу — следы конфетти и сдутая хлопушка.
И посреди всего этого — Петька, их семилетний сын, спящий в позе звезды прямо на игровом коврике, обняв нового робота.
— Ой, бедный, заигрался, — сюсюкающе сказала тётя Наталья. — Вот именно для него всё и затевается.
Дядя Женя, не присаживаясь, положил кейс на стол, слегка отодвинув тарелку с селёдкой под шубой.
— Так, — начал он своим ровным, лишённым эмоций голосом, голосом человека, открывающего планерку в понедельник утром. — Пока вы отдыхали, мы с Люсей проанализировали ситуацию. Ваша однокомнатная квартира в этом районе — это тупик. Школа во дворе — слабая. Район стареющий. Перспектив нет.
Олег и Света переглянулись, ничего не понимая едва проснувшимся мозгом.
— Мы… мы пока не думали о переезде, — осторожно начала женщина.
— А зря! — перебила Людмила Петровна, устраиваясь в кресле, как на троне. — О Петьке надо думать! Ему же скоро во второй класс. А потом в пятый. А там — репетиторы, кружки. Вам здесь тесно. И атмосфера… — она многозначительно оглядела комнату, где детские игрушки мирно соседствовали со взрослыми книгами и винтажным торшером, — …не способствует развитию.
— Мы планируем сделать перестановку, — автоматически сказал Олег, всё ещё надеясь, что это какой-то странный сон.
— Перестановка не спасет квадратные метры, — отрезал дядя Женя. — Нужно радикальное решение. И оно есть. Вы продаёте эту квартиру. Мы с Наташей добавляем нашу дачу в СНТ "Восход" — она сейчас в цене, участок хороший. На общую сумму берём ипотеку на новую, двухкомнатную квартиру в "Северных Зорях".
Олег почувствовал, как у него сводит скулы. "Северные Зори" — новый, сырой микрорайон на отшибе, куча новостроек, никакой инфраструктуры кроме обещаний застройщика и дикий ветер с полей.
— Дача… — прошептала Света. — Но, дядя Женя, это же ваша дача. Вы её столько лет благоустраивали.
— Мы уже отдалились от огородничества, — парировала тётя Наталья. — Больше тяги к путешествиям. А вам — самое то. Молодым, с ребёнком. И главное — в "Зорях" школа-новостройка, с цифровым оборудованием. Программа продвинутая. Для Петьки — идеально.
Людмила Петровна одобрительно кивала, глядя на сына, как будто ожидая немедленной благодарности.
— Вы только вдумайтесь, — продолжил дядя Женя, вынимая из кейса папку. — Я уже подготовил предварительные расчёты. Рыночная стоимость вашей однушки»… стоимость нашей дачи… сумма ипотеки… Платеж в месяц будет приемлемый. Я даже риелтора знакомого готов подключить.
Олег взял папку. Цифры прыгали перед глазами. Он видел не их, а свою квартиру, пусть и не идеальную, тесную, но купленную на их со Светой первые зарплаты.
— Мам, дядя Женя… — голос Олега прозвучал хрипло. — Это… это очень неожиданно. Мы не готовы такие решения обсуждать. И уж тем более не в восемь утра первого января.
— Вот потому и не готовы, что откладываете! — живо возразила Людмила Петровна. — Пора взрослеть, Олег! У тебя семья, ответственность! Ты думаешь о будущем сына или о своём комфорте?
Эта фраза, как нож, вошла в самое уязвимое место. Олег увидел, как Света побледнела.
— При чём тут мой комфорт? — начал он, чувствуя, как гнев начинает пробиваться сквозь слои усталости и недоумения. — У нас тут всё есть. Ребёнок счастлив. Мы счастливы. Мы не хотим менять свой дом на какую-то… коробку в поле!
— Коробку?! — возмутился дядя Женя, впервые повысив голос. — Это современное жильё с евроремонтом! А это что? — он ткнул пальцем в сторону старого, но уютного дивана. — Хлам! Вам глаза надо открывать, а не спать до обеда, как подросткам!
— Евгений, не горячись, — сказала тётя Наталья, но в её тоне сквозило одобрение.
— Я не хочу в "Северные Зори", — тихо, но очень чётко сказала Света. Все повернулись к ней. — Я работаю в центре. Два часа в одну сторону на электричке и автобусе? Петька будет в школе до шести, потому что я его не смогу забрать? Это что за жизнь?
— Подумаешь, поездка! — махнула рукой Людмила Петровна. — Зато ребёнок будет в хорошей школе! Или ты против хорошего образования для своего сына?
— Мама, это манипуляция! — Олег встал, заслоняя собой Свету. — Вы приезжаете без предупреждения, поднимаете нас в такое время и начинаете давить! "Плохие родители, не думаете о ребёнке"! Да мы о нём думаем каждую минуту! Но думаем не только о школе, а о том, чтобы у него было детство, а не жизнь по расписанию между тремя видами транспорта!
— Именно о детстве и речь! — вскричала Людмила Петровна, тоже вставая. Её глаза блестели обидой и непоколебимой уверенностью в своей правоте. — Вы его здесь в этой клетке держите! Ему нужен простор, свежий воздух, новые технологии!
— Ему нужны родители, которые не сходят с ума от усталости! — крикнула Света, и её голос задрожал.
В наступившей тишине было слышно только посапывание Петьки на коврике. Мальчик поворочался, но не проснулся. Дядя Женя смерил родню холодным взглядом.
— Я вижу, вы эмоциональны и не готовы к конструктивному диалогу. Видимо, праздничные возлияния внесли свой вклад. Мы предлагаем вам уникальный шанс улучшить жилищные условия с минимальными вложениями. А вы… вы...
— А мы говорим "нет", — перебил его твёрдо Олег, глядя в глаза матери. — Спасибо за заботу, но нет. Мы не продаём квартиру. Мы не берём вашу дачу. Мы не хотим переезжать в "Северные Зори" и обсуждать это больше не будем. Тем более сегодня.
Людмила Петровна замерла. На её лице отразилось что-то похожее на шок, а потом — на ледяное разочарование.
— Значит, так, — произнесла она с достоинством оскорблённой королевы. — Мы приехали с добром. Вложить свои средства, свои ресурсы в будущее внука. А вы… вы предпочитаете сидеть в своей конуре и растить неудачника. Хорошо. Прекрасно.
— Мама, не надо так…
— Нет, Олег! Ты сделал свой выбор. Я вижу, кто в этой семье принимает решения, — она язвительно скользнула взглядом по Свете. — Мы не будем вам мешать. Живите как знаете. Но когда Петька начнёт отставать по математике или не поступит в приличный вуз, не говорите, что я не пыталась вас в свое время вразумить.
Она резко направилась в прихожую, срывая с вешалки пальто. Дядя Женя с театральным вздохом закрыл папку и положил её в кейс.
— Напрасно, Олег. Очень напрасно. Эмоции — плохой советчик в бизнесе и в жизни.
— Это не бизнес, дядя Женя, — устало сказал Олег. — Это наша жизнь.
Через минуту они ушли. Олег и Света стояли посреди комнаты, среди праздничного хаоса, чувствуя себя так, будто по ним только что проехал каток. На коврике Петька сладко потянулся.
— Неудачника… — прошептала Света, и по её лицу потекли слёзы. — Как она могла?..
— Она всегда так, — Олег обнял её, чувствуя дрожь в плечах и ярость в собственной груди. — Если ты не поступаешь, как она задумала, ты — предатель, эгоист и плохой родитель.
— И что теперь? Новый год испорчен, и отношения… Олег, они же теперь будут везде рассказывать, какие мы неблагодарные, какие мы безответственные...
— Пусть рассказывают, — сказал Олег, но в голосе его не было уверенности. — Мы защитили свой дом. Хоть и с бодуна, и в восемь утра.
Он подошёл к окну и отодвинул штору. Их маленькая квартира выглядела на удивление уютно в утреннем зимнем свете.
Напротив была та самая школа, маленькая, но с яркими рисунками на стенах. Во дворе — знакомые качели, горка.
— Знаешь, что самое противное? — сказала Света, вытирая слёзы. — Что я теперь буду смотреть на Петьку и думать: "А вдруг мы и правда его в чём-то ограничиваем?" Их слова… они как червяки, они внутрь заползают.
— Не и пускай, — Олег повернулся к ней. — Мы ограничиваем его только в одном — в двух часах дороги до школы. А всё остальное… любовь, забота, наши совместные вечера, вот этот самый пол, на котором он спит… это и есть его детство, а не цифровые лаборатории в новостройках.
Петька наконец проснулся. Он сел на ковер, протёр кулачками глаза и оглядел родителей.
— Мама, папа, а кто это стучал? Дед Мороз?
— Нет, сынок, — Олег подошёл и поднял его на руки. — Это… просто гости. С новым годом тебя.
— А почему мама плачет?
— Мама… мама просто очень любит наш дом и очень устала. Пойдём, будем завтракать?
Праздник был безнадёжно испорчен. Обещанный долгий, ленивый день превратился в тягостное ожидание и анализ.
Олег то и дело ловил себя на мысли: "А что, если они правы?" Но потом смотрел на Петьку, который с упоением собирал на ковре замок из Lego, и думал: "Нет. Не правы".
Вечером должна была быть запланированная встреча у Людмилы Петровны — большой семейный ужин.
В два часа дня пришло от нее сообщение: "В связи с вашей занятостью и нежеланием принимать помощь, праздничный ужин отменяется. Не хотите думать о будущем — ваше право. Не беспокойтесь, о Петеньке мы помолимся".
Олег показал телефон Свете. Та молча взяла его и пошла в спальню, где спала ее мать.
— Мам, просыпайся. Мы сейчас сварим пельменей и накроем на стол. Будем праздновать вчетвером, в нашей конуре.
Тамара Васильевна, которая все слышала и уже проснулась, улыбнулась дочери:
— Иду, дорогая. У вас все хорошо?
— Все отлично, — пожала плечами Светлана. Ей не хотелось вспоминать разговор со свекровью.
После инцидента 1 января родня практически перестала общаться.