Лежу себе тихо и мирно на пластиковом пляжном шезлонге. Загораю, подставив лицо и тело в купальнике животворящим солнечным лучам. В ногах с удобствами, свесив заднюю лапу и хвост, устроился большой чёрный кот. На изголовье сидит и чистит пёрышки здоровенная ворона.
― Ну красота же, ― умилилась я, разглядывая фотографию, выложенную в сеть кем-то из отдыхающих.
― А я плохо получился, ― пожаловался Уголёк. ― Фотограф криворукий. Надо было с другого ракурса снимать. Смотри, какой ужасный блик от солнца. И Глашка вся какая-то растопыренная.
― Кра! ― подтвердила ворона и попыталась по своему обыкновению клюнуть меня в затылок, но схлопотала по клюву и обиженно перелетела со спинки кресла на полочку для головных уборов.
― А вас двоих вообще никто не просил за мной на юг тащиться, ― заметила я. ― Весь отдых испортили. Вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным покоем, из-за вас я стала главной достопримечательностью сезона. Ладно бестолковая Глашка теперь ничего со своей внешностью поделать не может, но тебе-то сто раз было сказано, что не надо таскаться по пляжу в облике кота.
Из-за него мне действительно пришлось пережить несколько неприятных моментов. В кошачьем облике он размером с рысь. Домашние коты такими не бывают, а диким среди людей делать нечего. Кто-то вызвал на пляж полицию и ветслужбу ― ворону тогда прогнала, а про Уголька сказала, что впервые его вижу. Никогда не забуду, какой визг стоял, когда он по загорающим в горизонтальном положении туристам от защитников порядка улепётывал. И ведь не пошла наука впрок. На протяжении всей недели люди в меня пальцем тыкали, потому что рядом со мной по набережным и городу гулял крупный котяра, а над головой в это же время кружила огромная ворона. Они ещё и цапаться друг с другом из-за всякой ерунды при этом успевали. В общем, не отдых получился, а сплошная головная боль.
― Да и ну его, море это, ― уже в который раз заявил Уголёк. ― Мокро, жарко, чайки наглые, ящерицы невкусные, змеи через одну ядовитые, людей толпы. Кондиционер, опять же, у тебя в номере так и не починили, хотя обещали. В лесу лучше. Спокойно, привычно, и воздух чище.
Ага. И это мне будет рассказывать тот, кто в друзья не напрашивается.
Вернувшись на свою историческую родину, я подыскала уютный бревенчатый домик в деревне, вложилась в покупку, ремонт, коммуникации, а эти двое свалились, как снег на голову. Точнее, сначала была только Глашка. Уголёк в городе остался, а она следовала за мной повсюду, как привязанная. И ничего ведь ей не надо ― просто где-нибудь поблизости находиться. И клевать меня, когда бдительность теряю. Сначала я её в дом не пускала даже, но в октябре стало совсем холодно, и совесть сказала мне, что друзей в непогоду на улице не бросают. Жёрдочки нет, вот она и поселилась у входной двери на полочке ― особо не отсвечивает, но я-то знаю, что эта зараза в любой момент меня сзади в затылок клюнуть может. У неё это прямо как потребность. Что оборотнем вредной была, так и птицей такой же осталась. А Уголёк сначала просто в гости наезжал ― то с ремонтом поможет, то полезностей каких-нибудь привезёт. В последний раз приехал на пару дней и остался насовсем. Он квартиру Жалейкину продал. Пока не до конца официально, потому что в наследство ещё не вступил, но предварительный договор через риелторское агентство уже оформил и аванс получил. Поставил меня перед фактом, когда я спросила, не слишком ли котик загостился. И куда его? На мороз выгнать? Новый Год скоро. На улице сугробы и холод лютый. Благо в моём маленьком домике три жилых комнаты ― места хватит. А на полученный аванс он авто с пробегом приобрёл. Теперь чинит своё приобретение изо всех сил во дворе под навесом и в автошколе учится ― права водительские получить хочет, чтобы меня повсюду катать.
Не то чтобы я против. Уже даже попривыкла к тому, что моего мнения никто не спрашивает. Втроём, бесспорно, веселее жить, но вся деревня думает, что нас четверо, а не трое. У кого ни спроси, любой скажет, что городская кикимора живёт в предпоследнем доме по левой стороне улицы Берёзовой. В нашей деревне Старые Мельницы всего три улицы и два переулка ― не промахнёшься. И есть у этой кикиморы ворона ручная, кот-переросток и мужик симпатичный, но придурковатый, который ногой притопывает, когда шею чешет. Попробуй кому-нибудь объяснить, что Уголёк не муж мне, а питомец.
С ужасом жду наступления марта. Уже предупредила котяру, что на помойку его жить выгоню, если начнёт под окнами орать и двуногих кошечек в дом водить. Он отшучивается, конечно, но по глазам видно, что такая перспектива не исключена.
Ещё и Ждан обижается, что ему в одиночестве жить приходится. Мне только домового для полного счастья не хватает, хотя в его отношении я действительно несправедлива. Он был в исчезнувшем Брусничном. Вскрыл там все свои тайники и принёс мне их содержимое. Только поэтому мне теперь не нужно искать работу. В полиции сказала, что нашла клад, когда яму под компост копала. Сдала государству всё по совести, потому что припрятанные домовым предметы имели историческую ценность. Получила вознаграждение, сделала вклад и живу теперь на проценты, ни в чём себе не отказывая. Ждан ничего взамен не просил, но постоянно жалуется, что слуге без хозяюшки живётся плохо. У него кошки. У меня Глашка. И Уголёк, который противоестественный. Подерутся же. Подумываю прикупить соседний пустующий домик и поселить домового там, чтобы и ему не скучно было, и претензий взаимных о правилах проживания ни у кого не возникало.
А в остальном… Дар свой развиваю интуитивно, потому что наставника взять негде. Черпаю информацию с просторов Интернета, но полезного для меня там мало. Недавно наконец-то научилась силой мысли зажигать огонь ― чуть без нового дома не осталась.
Вовка так и не звонил больше, да и нет у нас с ним уже ничего общего, кроме крови и магического наследия. Скучаю иногда по его колкостям, но понимаю, что некоторых людей, даже очень дорогих, иногда нужно просто отпускать.
Тахир перестал за мной следить после того, как я на юг съездила ― наверное, сам не смог понять, по просьбе Вовки он это делал или по воле Айгюль Забировны.
Глашка, оказывается, старухе глаза выклевала. Мне Гусев сказал об этом повреждении, а я спросила у вороны, не её ли клюва это дело. Она утвердительно каркнула в ответ. Я уже даже различаю эмоции, вложенные в её «Кра!», по интонациям.
Полиция за мной всё ещё присматривает, потому что следствие продолжается, а причастные к секте пойманы пока не все. Суда не было. Список папиных и дядиных подвигов регулярно пополняется новыми пунктами, и неизвестно, сколько это может длиться. Дедушка Яша тоже теперь под подпиской, потому что кто-то его сдал, но доказательств пока мало. Диана Борисовна с дядей развелась и куда-то срулила, но ничего иного от неё ожидать и не стоило. Бабушка Рима со мной не общается ― обиделась из-за того, что я пошла против отца. А с мамой и сестрой не хочу общаться я. Они так и не угомонились. Выставляют меня вселенским злом, хотя уже не только наш регион ― вся страна знает, чего мои родственники добились на высоких должностях. Я в этом виновата? Точно? Уверены? Видимо, проклятие Каркуши никуда не делось, если у них извилины на место так до сих пор и не встали. Ну и ладно. У меня теперь другая семья ― весёлая, неугомонная и безгранично преданная. И этот Новый Год я буду отмечать с ними.
― Глаш, если сейчас опять клюнешь меня, будешь главным блюдом на новогоднем столе, ― предупредила я ворону, которая снова приземлилась на спинку моего кресла и прикинулась деталью интерьера.
― Кра!
― Я всё вижу.
― Кра!
― Уголёк, выпусти эту крякалку на улицу, пожалуйста. Она, кажется, погулять хочет.
― У меня нормальное человеческое имя есть. Так сложно запомнить? ― проворчал котяра, открывая входную дверь.
― Ты сначала отучись тарелки вылизывать и дохлых мышей с улицы приносить. Тогда и поговорим о человеческих именах, ― пообещала я.
По паспорту он Василий Тимофеевич Мурзин ― что так кот, что эдак. Если буду Васькой его называть, легче что ли станет? Самооценка повысится? Уголёк он и есть. Наглый зеленоглазый котище.
А я так и осталась Ариной Матвеевной Бякиной, потому что менять фамилию и документы было лень. И у меня есть диплом о высшем образовании по специальности «журналистика». Набралась наглости, пришла в институт на приём к ректору и спросила прямо, какие именно из результатов моей учёбы поставлены под сомнение. И если эти оценки завышены посредством подкупа или давления на педагогов, то я запросто могу положить начало ещё одному громкому судебному разбирательству. А почему нет? Если мои уважаемые наставники брали взятки и завышали мне оценки, то негодяев непременно ведь надо наказать. По закону, как положено. После этого разговора вопрос о защите мной диплома был решён в индивидуальном порядке, но полностью официально.
Я дописала работу, исключив из неё всё, что касается Брусничного. Когда-то давно такая деревня и в самом деле существовала на границе Вологодской и Архангельской областей, но теперь её нет ни на современных картах, ни в действительности. Кто-то доподлинно знает о том, что там было, другие только догадываются, а третьи и вовсе пребывают в блаженном неведении ― пусть всё так и остаётся. В данном случае правда настолько далека от легенд, неприятна и неприемлема, что лучше эту тему не поднимать вовсе. То, что невозможно доказать или подтвердить реальными фактами, иногда безопаснее просто не трогать. И я это знаю не понаслышке.
