«Это неопознанный летающий объект по фамилии Лебешев. Вот так полетал среди нас и улетел туда» – так отзывался об этом операторе артист Александр Абдулов. «Человек-роман» – называл Лебешева режиссёр Сергей Соловьёв. Павел Лебешев известен как оператор десятков фильмов, которых теперь называют классикой, – «Белорусский вокзал», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Родня»», «Асса», «Кин-дза-дза!», «Сибирский цирюльник» и других. А по методу Лебешева учат операторскому искусству студентов во ВГИКе.
Если вы хотите поддержать канал "Пераново перо" финансово, это можно сделать нажав соответствующую кнопку в конце материала.
Павел Лебешев во многом являлся первым. Например, первым начал снимать фильмы камерой «с плеча». Или работать, пользуясь только естественным светом без вспомогательных осветительных приборов. Ещё запатентовал технологию «ДДЗ» (дополнительной дозированной засветки), а проще – он просто засвечивал плёнку перед съёмкой. Например, так случилось во время работы над картиной «Раба любви».
– Чтобы повысилась чувствительность плёнки, Паша втайне от всех, дома, засвечивал её, – вспоминает режиссёр картины Никита Михалков. – Если бы кто-нибудь узнал, что он нарушает технологию, или хотя бы один метр плёнки оказался браком, ему бы не поздоровилось. Плёнка государственная – подсудное дело!
– Он из тех редких людей, которые работают на общий результат, – рассказывает художник, драматург Александр Адабашьян. – Часто для операторов актёр – это некое светотональное пятно, перемещающееся в пространстве. В Паше этого операторского эгоцентризма не было. Он вполне мог пожертвовать каким-нибудь операторским эффектом, если это не укладывалось в драматургию. Он мог погасить любой осветительный прибор только ради удобства артиста. Конечно, в нём много было новаторского. В фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино» есть эпизод разговора Платонова (Александр Калягин) с Софьей (Елена Соловей). Когда герой курит, при каждой затяжке его лицо освещается. Паша посадил меня внизу между актёрами с керосиновой лампой, и я зажигал её в нужный момент, когда герой закуривал. И другого света в этом эпизоде Лебешев не задействовал.
Что удивительно, по словам самого оператора, в детстве он вовсе не мечтал об этой профессии. Хотя его отец Тимофей Лебешев как раз был известным оператором, снял такие фильмы, как «Девушка с характером», «Девчата», «Случай на шахте номер восемь», «Щит и меч» и другие. А мама была режиссёром научно-популярного кино, снимала фильмы о сельском хозяйстве. Мальчик Паша мотался с родительницей по совхозам и колхозам, при этом мечтая о математике и кулинарии – очень любил готовить.
– Я в детстве даже фотографией не занимался, как многие будущие операторы, – рассказывал Лебешев. – Но вот после школы устроился на киностудию механиком аппаратуры, во время съёмок возил тележку, на которой сидел оператор с камерой. В этот период я посмотрел фильм «Летят журавли». После просмотра прибежал домой, заперся у себя в комнате и плакал. Потому что понимал – никогда в жизни так не сниму. Наверное, тогда и возникло во мне твёрдое желание стать оператором, чтобы доказать.
Вместе с отцом Павел работал помощником оператора в фильмах «Тишина» и «Щит и меч». Занимательно, что с момента поступления Лебешева на заочный операторский факультет ВГИКа и до получения диплома прошло одиннадцать лет. Юноша несколько раз проваливал экзамены, его выгоняли из института, он восстанавливался. А получил он долгожданный документ об окончании учебного заведения, сняв фильм «Белорусский вокзал».
– Пашу уже выдвигали на Госпремию, а диплома у него всё не было, – рассказывал режиссёр Андрей Смирнов. – Тогда я пригласил заведующего кафедрой операторского мастерства Анатолия Головню на просмотр нашего «Белорусского вокзала». Посмотрев, он заплакал. Спросил Лебешева: «Ты на каком курсе?» «На третьем». Тогда он взял зачётку Паши и поставил везде пятёрки до конца пятого курса: «Иди диплом защищай».
Сам Павел Лебешев часто вспоминал свою первую работу во ВГИКе – короткометражку режиссёра Андрея Смирнова «Ангел».
– У меня была идея снимать всю картину на натуре, и чтобы оператор не брал с собой ни одного осветительного прибора, – вспоминал Андрей Сергеевич. – Перед глазами стояло изображение из чёрно-белых фильмов Бергмана, где видна фактура кожи, дефекты, резкие контрасты света и тени, которые добавляют темперамента. Когда я обращался к операторам и рассказывал свой замысел, мне отвечали: «Вот сам и снимай». А Лебешев, этот нахалёнок, ещё не снявший тогда ни одной картины… Я ему сказал: «Только без света», – а он ответил: «Да хоть без плёнки!» Снимали картину в Выборге. И вот первая партия отснятого материала пришла в Москву, и мы ночью стали смотреть. Пошли первые кадры, и у меня волна счастья разлилась. Тот темперамент Лебешева, который присутствовал в нашем чёрно-белом «Ангеле», в полной мере потом был им воплощён в цветном кино.
Когда Павла Лебешева спрашивали, считает ли он себя модным оператором, тот отвечал:
– Наверное, у меня был такой модный период, какой бывает у каждого художника. Например, когда все вокруг снимали одну картину в два года, я в год снимал по пять фильмов. Но это потому, что я быстро работаю. Научился у отца. А вообще считаю, главный в кино – это режиссёр, а я – технический помощник.
С режиссёром Никитой Михалковым оператор Лебешев снял восемь фильмов. Первый – «Свой среди чужих, чужой среди своих». Ещё в самом начале совместной работы Михалков пытался штрафовать Лебешева за ненормативную лексику. И в один прекрасный день его оператор онемел в прямом смысле слова. Правда выяснилась к вечеру: иначе Павел Тимофеевич изъясняться не мог, а штраф платить нечем, деньги закончились.
О съемках фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» читайте на канале "Пераново перо" по ссылке:
– Мы познакомились с ним перед началом работы над фильмом «Свой среди чужих, чужой среди своих», – вспоминает Адабашьян. – Поехали к нему домой обсудить. Помню, он пожарил нам мясную вырезку, что по тем временам было дефицитом. А готовил Паша прекрасно и любил хорошо поесть! Говорил тогда Лебешев солидно, так, что я даже испугался: такой матёрый оператор! Но страх рассеялся, когда мы поехали на выбор натуры.
Помню, приезжаем в одно место, всем нравится, а Лебешеву нет. Переезжаем в другое место. «Павел Тимофеевич, здесь будем снимать?» – спрашивает Михалков. Лебешев, озирая окрестности, говорит твёрдо: «Нет!» Долго высматривает, и вновь: «Нет! Нет! Нет!» Наконец раздаётся долгожданное: «Да!» Позже выясняется, что в ста метрах от выбранного места находится потрясающая шашлычная.
– В начале 1970-х годов Паша, знавший кучу способов заработать, нарыл одного мужика, имевшего отношение к совхозу и открывшего множество булочных, – рассказывает режиссёр Виктор Трахтенберг. – Договорился с ним о съёмке рекламы. Паша с камерой должен был объездить чуть ли не весь Советский Союз, потому как этих булочных оказалось немерено. Платили за это море денег: за Пашей следовал человек, который в определённый момент открывал кейс и вытаскивал оттуда пачки. Чтобы не скучать, Лебешев взял с собой любимого родственника Адабашьяна (А. Адабашьян был мужем сестры Лебешева – она умерла во время съёмок фильма «Раба любви». – О,П.). Судьба закинула их в Таллин. А я в это же время приехал туда по делам. Дай, думаю, зайду, навещу друзей. Прихожу и вижу – на огромной кровати лежит умирающий Адабашьян. «Саша, что с тобой?» – спрашиваю в ужасе. «Я больше не могу! Пашка меня всё время пить заставляет».
В 1986 году на знаменитом V съезде Союза кинематографистов СССР Лебешева избрали членом правления. Его спросили: «За что отвечать хотите?» – «За ресторан, конечно», – ответил Лебешев.
И вот приходит он, начальником, в ресторан Дома кино, где давно уже постоянный клиент. Официантки от него отворачиваются. «Что это вы?» – спрашивает. «Ты ж теперь проверять нас будешь». «А что мне вас проверять? – возмутился оператор. – Я и так знаю, где вы воруете».
В обиду ресторан не давал, деньги под него выбивал, за качеством продуктов следил лично. Мог принести на кухню гусей с рынка и устроить поварам открытый урок их приготовления.
– Если Паша поставил утку в духовку, а у нас кое-что ещё недоснято, он мог во время съёмки вдруг сказать: «Ну-у, всё, пожалуй, надо завтра снимать. Солнце ушло». А на самом деле у него утка уже поспевает, её срочно надо полить им придуманным особым соусом, – смеясь, вспоминает Никита Михалков.
– Как-то ещё в советские времена мы голодные откуда-то возвращались, – продолжает рассказ Адабашьян. – Остановились у какого-то кафе. Я вошёл первым, но женщина-администратор сказала, что у них обед. Погнали меня оттуда. Вдруг заходит Паша. Отодвинул меня, потом эту женщину и сразу пошёл на кухню. Слышу оттуда крик: кто так готовит? Кто таким ножом мясо режет? В общем, минут через пятнадцать у нас был накрыт шикарный стол, а перед Лебешевым лебезили так, как будто министр торговли приехал.
Неслучайно, когда Михалков снимал фильм «Родня», в эпизоде на кухне ресторана роль шеф-повара сыграл оператор Павел Лебешев.
– Это же Паша придумал финал нашего фильма «Свой среди чужих…», – поясняет Александр Артемьевич. – Мы уже снимали картину, а финала у нас не было. Нет, в литературном сценарии финал чёткий и ясный: герои бегут, встречаются, обнимаются. А вот как это всё перевести в пластику, как показать то, что они пережили… И вот как-то утром пришёл угрюмый Паша и сказал Никите: «А что если они бегут друг к другу вот сегодня, а встречаются и обнимаются там, в прошлом, какими они были в самом начале?» Такой финал мы и сделали.
– Мне иногда казалось, что он стеснялся быть деликатным, сентиментальным. Всегда такой шумный, – вспоминает оператор Эдуард Гимпель. – Но в какой-то момент мог подойти к окну, долго смотреть на падающий снег. Сказать самому себе: «Какая мерзля за окном!» Потом, через паузу: «Тоска!»
– С Пашей у меня связана одна смешная история, – рассказывает сценарист Александр Бородянский. – Мы с Кареном Шахназаровым были по работе в Италии. И там в это же время оказался Лебешев. А мы с Кареном накануне купили в магазине бутылку очень дешёвого виски – всего доллар за бутылку. Попробовали по глотку – ужас, пить невозможно. А выливать грех. И вот приезжает к нам в гостиницу Паша, который любил виски. Увидел бутылку. Мы решили его разыграть, объясняем, что увидели это виски на полке, где товары за доллар, а в кассе нам объявили настоящую цену – 88 долларов. Тогда большие деньги были. Ну, нам пришлось купить. И вот мы пьём по глоточку, бережём. Паша налил себе полстакана, выпил и с видом знатока смачно произнёс: «Дорогая вещь – она и есть дорогая вещь!»
– Он был абсолютно не похож на художника – утончённого, бледного, существующего в своих идеях, витающего в облаках, – рассказывает Михалков. – Это был приземлённый, мощный эпикуреец, который обожал готовить, есть, пить, жить полноценной жизнью. И в то же время, когда дело касалось работы, он вдруг абсолютно концентрировался на том, что делал. И это была не просто концентрация на профессии – куда поставить камеру или свет, – а на пластику, на образ картины.
В 1983 году, после седьмой картины Михалкова, «Без свидетелей», звёздный дуэт распался.
– Мы с ним расстались потому, что Паша, как мне показалось, устал, он потерял интерес к изображению, – комментирует Никита Сергеевич.
– Думаю, мы просто устали друг от друга, работали ведь десять лет. Операторы при режиссёре – как жёны. Вот он со мной развёлся на четырнадцать лет, – в свою очередь отвечал Лебешев. – Пробовал снимать с другими операторами… Помню, я посмотрел одну его картину и увидел некоторые кадры, похожие на наш с Никитой фильм «Несколько дней из жизни Обломова». То есть он взял оператора, похожего по стилю на меня. Потом начал снимать фильм «Сибирский цирюльник» и понял, что масштаб такой картины другому оператору осилить невозможно. И снова позвал меня.
В Костроме на зимних съёмках фильма «Сибирский цирюльник» Никита Михалков съездил на охоту и привёз лося. Кусок добычи достался и Павлу Лебешеву. Лось лежал на балконе в гостиничном номере оператора, он каждое утро отрезал кусок и нёс в ресторан, где под его присмотром и с его специями готовили блюдо.
О съемках фильма «Сибирский цирюльник» читайте на канале "Пераново перо" по ссылке:
В 1992 году Лебешев стал первым оператором, удостоенным звания народного артиста России. После вручения всех полагающихся регалий Лебешев наклонился к уху тогдашнего президента Бориса Ельцина и вкрадчиво поинтересовался: «А вы вообще-то в курсе, что я оператор?» Шутку Борис Николаевич оценил.
В 2000 году Павлу Лебешеву сделали шунтирование сердца. Операцию провёл Ренат Акчурин, который до этого шунтировал сердце Ельцина.
– Он жил на полную катушку, заражая своим оптимизмом окружающих, даже когда тяжело болел. Не хотел, чтобы его жалели. Прихожу навестить Лебешева после операции, – рассказывал оператор Вадим Алисов. – В реанимации его нет. Я к медсестре: «Где Лебешев?» «Наверное, в палату уже перевели». Там тоже нет. И вдруг слышу гомерический хохот, доносящийся из ординаторской. Приоткрываю дверь – Лебешев с докторами пьёт виски.
23 февраля 2003 года, через восемь дней после своего 63-летия, Павел Тимофеевич сел перед телевизором пересмотреть свой любимый фильм «Два бойца». Сердце Лебешева остановилось на середине картины.
Если вы хотите поддержать канал "Пераново перо" финансово, это можно сделать нажав соответствующую кнопку "поддержать". Подписывайтесь на канал "Пераново перо", ставьте лайки и оставляйте комментарии, потому что любое мнение интересно для нас.
Олег Перанов