Вы когда-нибудь задумывались, что стоит за обычным словом «спасибо»? Мы произносим его десятки раз в день машинально, в знак вежливости. А между тем, это короткое слово – настоящий лингвистический детектив с божественным происхождением, грамматическими метаморфозами и острым социальным подтекстом. Его история – это слепок с истории самой русской культуры.
Все началось с молитвы. Слово «спасибо» – это сокращение от фразы «спаси Бог». Первые словари, например, изданный в 1847 году «Словарь церковно-славянского и русского языка», именно так его и толковали. Но уже тогда с ним происходило нечто странное. Формально записанное как междометие (как «ах» или «ой»), оно вело себя не по правилам: управляло другими словами, как глагол, и явно тяготело к тому, чтобы стать самостоятельной частью речи.
Уже Владимир Даль в своем знаменитом словаре ловит это слово в момент превращения. Он фиксирует его не только в именительном падеже, но и в родительном («сыт не будешь спасибом») и дательном («из спасиба шубы не сшить»). Он же приводит и вовсе экзотические глаголы – «спасибить» и «спасибствовать». Казалось бы, язык сам стремился сделать из благодарности что-то осязаемое, почти материальное – что можно положить в карман, съесть или надеть.
Но была и другая, очень строгая традиция. Для части интеллигенции, особенно дореволюционной, «спасибо» оставалось сакральной, неизменяемой формулой. Историк Николай Толстой вспоминал, как гимназист, сказавший учителю «большое спасибо», получил гневную отповедь: спасибо не может быть большим или маленьким, ибо это – «спаси Бог». Академик Дмитрий Лихачев в своих соловецких воспоминаниях даже приводил использование «большого спасибо» как пример низшего уровня чувства языка. Это было слово-табу, которое не терпело вольного обращения.
Что же сломало этот строгий запрет? Напрасно думать, что лишь советская атеистическая пропаганда. Да, она дала мощнейший импульс. Статистика говорит сама за себя: если в словаре 1847 года было 339 слов, начинающихся на «бог-», то к 1981 году их осталось только 12. Эпоха методично «разбожествляла» лексикон. И словосочетания «большое спасибо», «огромное спасибо» хлынули в язык рекой. Однако корни явления глубже. Национальный корпус русского языка находит примеры «десакрализованного» употребления еще у Пушкина, Вяземского, Некрасова. Языковая игра, стремление к экспрессии брали свое.
Сегодня «спасибо» – это полноценное существительное среднего рода с почти полной парадигмой склонения. Мы говорим «ограничиться спасибом» (творительный падеж), «не дождаться спасиба» (родительный), «сказать спасибо» (винительный). Поэтесса Юнна Мориц и вовсе использует его во множественном числе – «сто спасиб». Оно обзавелось уменьшительно-ласкательными («спасибочки») и даже увеличительными («спасибище») формами. А у Салтыкова-Щедрина встречается и вовсе фантастическое образование – причастие «спасибствующий».
Но и сегодня в некоторых субкультурах «спасибо» – слово со знаком вопроса. В старообрядческой среде, чтящей исконность, предпочитают говорить «спаси Христос» или «благодарю». А в тюремном мире, как отмечал поэт Игорь Губерман, «спасибо» и «пожалуйста» могут раздражать как признак «нездешности», чуждого этикета.
Такова судьба этого маленького великого слова. Оно прошло путь от краткой молитвы до бытовой формулы вежливости, обрело плоть и кровь в грамматике, пережило идеологические бури и сохранило память о своем высоком происхождении. В следующий раз, говоря «спасибо», вспомните – вы произносите не просто формулу, а историю длиной в несколько веков, в которой сплелись вера, культура и вечное стремление языка к живой, изменчивой жизни.
—
Публикация подготовлена на основе научной статьи:
Григорьева Т.М. Русское спасибо: лексико-грамматические наблюдения // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2019. Т. 18, No 2.