Глава 9
Ночь была ее союзником. Город, погруженный в сон, не видел, как тень скользит по пустынным улицам. Алиса шла, закутавшись в темный плащ, с планшетом и шкатулкой в рюкзаке. Каждый шорох заставлял ее оборачиваться, каждый огонек фар вдалеке — прижиматься к стенам. Она была загнанным зверем, идущим на свой последний рубеж.
Музей встретил ее гробовой тишиной. Дверь служебного входа она открыла старым ключом, о котором помнила лишь она да несколько ветеранов-сотрудников. Воздух внутри был неподвижным и спертым. Она не включала свет, двигаясь наощупь и по памяти, пока не дошла до заветной двери в архив.
Черное зеркало стояло на своем месте, укрытое защитным чехлом. Словно чувствуя ее присутствие, оно, казалось, излучало едва уловимую вибрацию, наполняя пространство вокруг себя напряжением. Алиса сбросила чехол. В лунном свете, пробивавшемся сквозь высокое окно, рама перламутром отливала мертвенным блеском.
«Я здесь, — прошептала она, подходя ближе. — Я сделала все, как вы просили. Что теперь? Что я должна искать?»
Она медленно, почти с благоговением, протянула руку и коснулась пальцами холодной поверхности.
Удар был мгновенным и сокрушительным. Не поток образов, а оглушающий вихрь. Ее сознание вырвало из тела и швырнуло в воронку из света и тьмы.
...она стоит на коленях в будуаре, а не она, Софья, и держит в руках портрет, тот самый, с изображением Григория, и слезы капают на стекло, а в горле стоит ком отчаяния...
...резкий толчок, чья-то сильная рука хватает ее сзади, запах миндаля, сладкий и тошнотворный, заполняет легкие, она пытается крикнуть, но голос не слушается, пол уходит из-под ног...
...а потом — темнота. И чувство полета. И страшный, костоломный удар...
Алиса содрогнулась, но видение не отпускало. Оно менялось.
...она видит не себя, а его, Григория Орлова. Он стоит в том же летнем домике, где она нашла шкатулку. Он пишет то самое, последнее письмо. Его лицо искажено страхом. Он оборачивается, слыша шаги. В дверях стоит не Аркадий Лебедев. Стоит управляющий. Сергей Воронцов. В его руках не пистолет, а тяжелый монтажный лом. И на лице Воронцова — не злоба, а каменное, безразличное спокойствие...
«Прости, барин, — слышит Алиса его хриплый голос. — Ничего личного. Приказ».
Потом — глухой удар. И темнота.
Видение сменилось снова. Теперь она видела Аркадия Лебедева. Он сидит в своем кабинете на вилле «Отрада». Перед ним на столе лежит пачка банкнот и тот самый страховой полис. Но на лице Лебедева — не торжество. Ужас. Отвращение. Он смотрит на Воронцова, который стоит перед ним в почтительной, но твердой позе.
«Дело сделано, барин, — говорит Воронцов. — Обоих. Как договаривались».
«Убирайся, — шепчет Лебедев, его руки трясутся. — Убирайся с моих глаз».
«Расчет, барин, — невозмутимо напоминает Воронцов. — И расписка. На всякий случай».
И тут Алиса увидела нечто, от чего ее кровь застыла. Воронцов протягивает Лебедеву не только расписку для подписи. Он протягивает ему маленький, изящный женский ремешок. Тот самый, цвета бордо.
«Ваша супруга, кажется, обронила, — говорит управляющий, и в его глазах вспыхивает холодный, торжествующий огонек. — На память».
Лебедев смотрит на ремешок с таким ужасом, словно это ядовитая змея. Он отшатывается. И в этот момент Алиса поняла самую страшную правду.
Аркадий Лебедев отдал приказ. Но он не ожидал, что его слуга окажется таким чудовищем. Он не ожидал, что тот убьет и любовника, и принесет ему этот жуткий трофей. Воронцов не просто исполнил волю хозяина. Он наслаждался своей властью. Он держал барина на крючке, зная, что тот слишком слаб, чтобы остановить его или признаться.
Убийство Софьи было бизнесом. Но убийство Орлова и этот ремешок — это была уже личная инициатива Воронцова. Демонстрация силы.
Вихрь образов начал стихать. Алиса почувствовала, как ее сознание возвращается в тело. Она стояла на коленях перед зеркалом, обеими руками вцепившись в его раму, ее щеки были мокрыми от слез.
Она все поняла. Виктор Сергеевич охранял не просто тайну убийства. Он охранял тайну о том, что его прадед был не просто палачом, а садистом, наслаждавшимся своей безнаказанностью. И что его собственная семья, его состояние, его положение — все было построено на этом двойном предательстве: предательстве хозяина и предательстве самой человечности.
Она смотрела вглубь зеркала. И в этот раз ее отражение было не одиноко. За ее спиной, в архивном полумраке, стояли две бледные, едва различимые фигуры. Высокая женщина в бальном платье и молодой офицер. Они стояли рядом. Их руки были сплетены.
Их образы были полны не ненависти, не мести, а бесконечной печали и... благодарности.
Потом они растаяли.
Алиса осталась сидеть на холодном полу, всхлипывая от пережитого потрясения. Она нашла последний фрагмент. Правду не только о преступлении, но и о преступниках. О слабости одного и о садизме другого.
Теперь у нее было все. Но что она могла с этим сделать? Она была одна, а против нее — могущественный человек с темным наследием и, вероятно, связями.
Внезапно ее взгляд упал на планшет. Он лежал рядом, и экран снова был активен. На нем горело одно-единственное слово, высвеченное белым по черному:
«ПЕЧАТЬ»
Печать? Какая печать? Алиса нахмурилась. И тут ее осенило. В расписке, которую она нашла в сейфе! В ней было упоминание о «компрометирующих документах». А в конце стояла не только подпись Аркадия Лебедева, но и оттиск его личной печати!
Печать. Физический предмет. Если Воронцов сохранил расписку, мог ли он сохранить и саму печать? Как окончательный символ своей власти над Лебедевым. Как трофей.
И если он это сделал... то где она могла быть?
Она снова посмотрела на зеркало. Оно молчало, его миссия был завершена. Оно дало ей последнюю подсказку.
Печать. Ей нужно было найти печать Аркадия Лебедева. И, она почти была уверена, искать ее нужно было не в доме Виктора Сергеевича. Он был слишком умен, чтобы хранить все улики в одном месте. Его прадед был хитер и жаден. Он спрятал бы свой главный трофей там, где он чувствовал свою силу. Там, где все и началось.
На вилле «Отрада». В том самом будуаре. В месте убийства Софьи.
Алиса медленно поднялась на ноги. Усталость как рукой сняло. Теперь у нее был план. Опасный, почти самоубийственный, но единственный.
Она должна была вернуться на виллу. Найти печать. И с ее помощью разрушить стену лжи, которую Воронцовы строили целый век.
Война подходила к концу. И решающая битва должна была произойти там, где когда-то пролилась кровь невинной женщины.
Продолжение следует...
Предыдущая глава