Глава 4
Они стояли в темноте будуара, освещенные лишь полоской света из-за двери. Алиса чувствовала, как холодный пот стекает по ее спине. Дневник за поясом жёг ее словно раскаленный уголь.
«Вы... Вы знали, что я проникну сюда, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы подстроили эту встречу. Рассказали про зеркало, про дверь...»
Виктор Сергеевич сделал шаг вперед. Его трость с серебряным набалдашником мягко уперлась в паркет. «Я почувствовал вашу... восприимчивость. Волков был не единственным, кто знал о свойствах этого места. Моя семья служила у Лебедевых. Мой прадед был управляющим виллы «Отрада». — Его голос был ровным, лишенным эмоций. — Семейные истории — самые живучие. И самые опасные».
«Так вы просто охраняете чужую тайну? Тайну убийства?»
Он резко кашлянул, и в этом кашле прозвучала усмешка. «Охраняю? Дорогая моя, я не сторож. Я... архивариус. И иногда архивы требуют цензуры. Дневник, пожалуйста».
Алиса не двигалась. Ее ум, закаленный в полицейских буднях, лихорадочно работал. «Ваш прадед... он был тем, кто все видел? Или, может быть, тем, кто помогал?»
«Мой прадед, — отчеканил Виктор Сергеевич, — был верным слугой. Он понимал, что репутация семьи — это все. И что некоторые пятна должны быть выведены раз и навсегда. Он сделал то, что должен был сделать. Для семьи. Для чести имени».
«Честь имени? — Алиса не сдержала горького смешка. — Вы говорите об убийстве молодой женщины!»
«Я говорю о наказании предательницы! — в его голосе впервые прорвалась страсть. — Она опозорила своего мужа, одного из столпов этого города! Она собиралась сбежать со своим любовником, бросить сына! В тех обстоятельствах... это был единственный выход».
«Убийство? С помощью яда? Запах горького миндаля... это цианистый калий».
Он смотрел на нее с безмолвным уважением и ненавистью. «Вы хорошо осведомлены. Да. Это был изящный способ. Быстро и без лишнего шума. А падение с лестницы... хорошо поставленная сцена».
Алиса почувствовала, как по коже бегут мурашки. Она стоит лицом к лицу не просто с хранителем тайны, а с потомком соучастника. Или самого убийцы?
«И «Офицер»? — спросила она. — Что с ним случилось? Софья писала, что боится не только мужа».
Виктор Сергеевич замер. «Офицер... — он произнес это слово с презрением. — Григорий Орлов. Мелкий дворянин, авантюрист. Он сбежал. Словно крыса, почуявшая яд. Уехал из города на следующее же утро после ее смерти. Прадед видел, как он садился на поезд. Никто его больше не видел».
Он снова сделал шаг вперед, и теперь они были в двух шагах друг от друга. «История закончена. Трагедия произошла. Никто не выиграет от ее воскрешения. Отдайте дневник, забудьте о зеркале, вернитесь к своей пыльной работе в музее».
Его рука с тростью поднялась. Серебряный набалдашник блеснул, и Алиса увидела, что он отходит, обнажая тонкое, острое лезвие, скрытое внутри. Трость-шпага. Антикварное, смертоносное оружие.
В этот момент из бального зала донеслись голоса и смех. Гости возвращались. Виктор Сергеевич замер, раздраженно моргнув. Ситуация менялась.
«Кажется, наш разговор прерван, — прошипел он. — Это не конец. Я найду вас. И я заберу то, что принадлежит моей семье. Наследие — это не только истории, молодая женщина. Это и долги».
Он резко развернулся и вышел из будуара, бесшумно закрыв за собой дверь. Алиса услышала, как щелкнул электронный замок. Он запер ее.
Она прислонилась к стене, дрожа всем телом. Адреналин отступал, сменяясь леденящим ужасом. Она была в ловушке. Но у нее был дневник. И главная улика — последняя, недописанная запись. «Виновен Ар...»
Аркадий? Или, может быть... «Архивариус»? Или начало фамилии «Орлов»? Запись была неоднозначна. Но теперь у нее было имя любовника — Григорий Орлов. И имя сообщника — прадед Виктора Сергеевича.
Она достала телефон. Нет сети. Она подошла к окну будуара. Оно выходило в темный парк. Запереть ее было одной вещью, но оставить здесь он не мог — слишком много свидетелей. Она постучала по стеклу, стараясь привлечь чье-то внимание внизу.
Прошло десять мучительных минут, прежде чем она услышала шаги и голоса снаружи. Кто-то пытался открыть дверь.
«Эй, там кто-то есть? Дверь заклинило?» — послышался голос охранника.
«Да! Я заперта! Помогите!» — крикнула Алиса.
Через несколько минут с грохотом сработал электронный замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял растерянный охранник и несколько гостей.
«Как вы тут оказались? Эта комната закрыта для посетителей!» — строго спросил охранник.
«Я... я заблудилась, — соврала Алиса, выходя и стараясь выглядеть испуганной и слабой. — Дверь захлопнулась, и я не могла открыть».
Его отчитали, провели до выхода, но отпустили. Она вышла на холодный ночной воздух, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она не просто раскопала старое дело. Она потревожила живых людей, для которых эта тайна была болезненной семейной реликвией. И один из них был готов на все, чтобы она замолчала.
Дома, заварив крепкий чай, она развернула дневник. Она должна была найти Григория Орлова. Что, если он не сбежал? Что, если он разделил участь Софьи? И самый главный вопрос: кто же все-таки был виновен? Муж-ревнивец? Или, может, тот, кто исполнял его приказы, слишком рьяно взявший на себя роль судьи?
Она подошла к черному зеркалу. Теперь оно не было просто тихим свидетелем. Оно было молчаливым союзником. В его глубине она видела не свое отражение, а тень той женщины, которая доверила ей свою тайну. И Алиса знала, что не отступит. Даже если тень краеведа с тростью будет преследовать ее наяву.
Продолжение следует...
Предыдущая глава