Глава 3
Вилла «Отрада» встретила ее неестественно ярким светом люстр и нарядным гомоном. Современные дамы в вечерних платьях и мужчины в смокингах казались карнавальными масками, наброшенными на строгие черты прошлого. Алиса, в своем простом черном платье, чувствовала себя не гостьей, а лазутчиком на вражеской территории.
Она медленно прошла через парадные залы, стараясь игнорировать живых людей и вглядываясь в архитектуру. Вот мраморная лестница, та самая, с которой, по официальной версии, упала Софья. Алиса остановилась у ее подножия, закрыв глаза, пытаясь поймать отголосок того падения. Но доносился лишь смех и звон бокалов.
Ее целью был бальный зал на втором этаже. Поднявшись, она оказалась в огромном помещении с паркетом, отливающим как черное озеро в свете хрустальных люстр. Именно его она видела в видениях. И там, в дальнем конце зала, было то самое высокое окно, у которого Софья разговаривала с тенью.
Алиса подошла к окну. За стеклом царила глубокая осенняя ночь. Отражение в нем было смутным, растворяющимся в свете зала. Она положила ладонь на холодное стекло, повторяя жест, привычный ей по работе с зеркалом. Ничего. Лишь вибрация от музыки.
Разочарование начало подступать горьким комом к горлу. Она слишком многого ожидала от этого места. Возможно, все ее видения были лишь плодом больного воображения, побегом от неразрешенной травмы прошлого.
«Прекрасный вальс, не правда ли? Словно переносит на сто лет назад».
Алиса вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял пожилой мужчина с аккуратной седой бородкой и внимательными, умными глазами. Он был в строгом костюме, а не в смокинге, и держал в руке трость с серебряным набалдашником.
«Да... — с трудом нашла слова Алиса. — Кажется, именно здесь и танцевали сто лет назад».
«О, несомненно. Особенно семейство Лебедевых. Эта вилла была их гордостью». Мужчина слегка склонил голову. «Простите за бестактность, но вы, кажется, не столько танцами интересуетесь, сколько самой виллой. Я наблюдаю за вами. Вы изучаете стены, как искусствовед».
Алиса насторожилась. «Я работаю в историческом музее. Для меня это профессиональный интерес».
«В музее? — глаза старика блеснули. — Не вы ли занимаетесь коллекцией зеркал, завещанной Волковым?»
Этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. «Откуда вы знаете?»
«О, я кое-что знаю о здешней истории. Меня зовут Виктор Сергеевич. Я... местный краевед, можно сказать. И я был немного знаком с покойным господином Волковым. Он был странным человеком. Говорил, что некоторые вещи хранят не только память, но и душу. Особенно зеркала».
Сердце Алисы забилось чаще. Это не могло быть простым совпадением. «А что он говорил о зеркале в черной раме?»
Виктор Сергеевич помолчал, его взгляд стал отрешенным. «Он говорил, что это зеркало — дверь. И что та дверь никогда не закрывалась до конца. Оно стояло в будуаре Софьи Лебедевой. Как раз здесь, на втором этаже». Он указал тростью на небольшую дверь в стороне от бального зала, почти скрытую в стене. Сейчас она была заперта на современный электронный замок.
«Там?» — прошептала Алиса.
«Там. После смерти Софьи Аркадий велел заколотить его, а потом и вовсе вывезти зеркало. Говорили, оно сводит с ума. Что в нем можно увидеть... не себя».
В этот момент музыка смолкла, объявляя перерыв. Гости стали расходиться по залу. Виктор Сергеевич вдруг побледнел и схватился за трость.
«Что с вами?»
«Ничего... Просто показалось. — Он снова посмотрел на запертую дверь. — Когда вы стояли у окна, на ее фоне... мне почудилась на мгновение другая фигура. Высокая женщина в бальном платье. Но это, конечно, игра света». Он нервно улыбнулся. «Я, пожалуй, пойду. Будьте осторожны, молодая женщина. Прошлое не всегда радо, когда в него вламываются».
Он быстро удалился, растворившись в толпе. Алиса осталась одна, ее охватил холодный восторг. Она была на правильном пути. Эта дверь... ей нужно было туда попасть.
Дождавшись, когда зал почти опустеет, она подошла к заветной двери. Электронный замок был серьезным препятствием. Но, внимательно осмотрев его, она заметила, что декоративная накладка вокруг замка слегка отходила от косяка. Кто-то уже пытался его вскрыть.
Используя заколку для волос, ей удалось поддеть накладку. Под ней она увидела не просто замок, а старую замочную скважину, которую, видимо, сохранили для исторической аутентичности и просто прикрыли современной системой. Но у нее не было ключа.
Отчаяние снова начало сжимать ее сердце. И тут ее взгляд упал на ее вечернюю сумочку, а точнее — на маленькое металлическое украшение на ней. Оно было в виде стилизованного цветка с тонкими, но прочными лепестками. Безумная идея осенила ее. Она отломила один из лепестков. Он был похож на странный, изогнутый ключ.
Дрожащими руками она вставила самодельный «инструмент» в скважину. Она не знала, что делала, действуя на чистой интуиции, подсказанной тем же внутренним голосом, что вел ее все это время. Раздался тихий, но отчетливый щелчок. Дверь подалась.
Она толкнула ее, и та бесшумно отворилась, впустив ее в полную, густую тьму. Запах ударил в нос — не миндаля, а затхлости, старого дерева и воска. Комната была выключена из жизни, законсервирована.
Алиса достала телефон, включив фонарик. Луч выхватил из мрака маленькое помещение. Это был будуар. Рояль в чехле, туалетный столик с потускневшим зеркалом, столик для рукоделия. И на полу, в углу, лежала та самая сломанная фарфоровая кукла, которую она видела в своем видении. У нее была отломана рука, а на лице застыла не по-детски печальная улыбка.
Алиса подошла к туалетному столику. В пыли лежали несколько засохших пузырьков от духов, шпильки. Она потянула за ручку одного из ящичков. Он поддался со скрипом. Внутри, среди прочего хлама, лежала маленькая, потрепанная записная книжка в сафьяновом переплете.
Сердце Алисы бешено заколотилось. Она открыла ее. Страницы были исписаны тем же изящным почерком, что и письма. Это был дневник Софьи Лебедевой. Последняя запись была датирована днем ее смерти.
*«16 октября. Он назначил встречу здесь, в будуаре, в полночь. Все кончено, Аркадий выставил меня в свете последней шлюхи, угрожает отобрать сына и упрятать в сумасшедший дом. Он сказал, что у него есть неоспоримые доказательства моей измены. Но кто мог ему рассказать? Подслушал? Выследил? Я в страшном подозрении, которое не смею озвучить даже на этих страницах. Чувствую, что надвигается беда. Запах миндаля преследует меня весь день. Боюсь этой встречи. Но иного выхода нет. Если со мной что-то случится, пусть этот дневник найдут. Виновен Ар...»*
На этом запись обрывалась. Последнее слово было не дописано. «Ар»... Аркадий? Или, может быть, начало другой фамилии?
Алиса услышала шаги в коридоре. Кто-то шел к будуару. Она лихорадочно сунула дневник за пояс платья и выключила фонарь, прижавшись к стене.
Дверь медленно отворилась. В проеме, освещенная светом из зала, стояла высокая фигура мужчины. Он не был охранником. Это был тот самый краевед, Виктор Сергеевич. Но выражение его лица было совсем иным — не добродушным, а холодным и настороженным.
«Я предупреждал вас, что прошлое не любит непрошеных гостей, — сказал он тихим, ледяным голосом. — Отдайте мне то, что вы взяли. Это не ваше».
Продолжение следует...
Предыдущая глава