Никогда не относился всерьез к метеозависимости. Ни отрицал, ни поддерживал, просто игнорировал упоминания о ней. Однако, недавно мое мнение изменилось, и произошло это в одно из дежурств по скорой помощи.
Давно не было таких тяжелых с точки зрения загруженности смен. Днем было более-менее терпимо, а вот ночь стала полноценным испытанием для всех. Вызова поступали один за другим до самого утра. Видимо, полнолуние и резкое понижение температуры - на 15 градусов за несколько часов, все же способны вызывать серьезные изменения в организме человека.
Нашей бригаде было суждено той ночью стать кардиологической. Условно, конечно, но все вызовы, за редким исключением, имели повод «повышенное давление». Да не просто, а каждый - за 200, и это на фоне приема «скоропомощных» препаратов, то есть, когда у людей не получалось самим снизить это самое давление. Правда, один вызов все же отличался от остальных. О нем и пойдет речь далее.
После пятнадцатиминутного отдыха во время пересменки водителей, нас снова «выгнали» на линию. Сразу, как только часы пробили 21:00.
Повод к вызову: «Высокое АД. 240/110? Женщина, 82 года. Вызывает дочь».
В квартире нас встретили родственники:
- Здравствуйте, проходите, пожалуйста, в комнату.
Мы прошли внутрь.
Нашей пациенткой оказалась, без преувеличения, до ужаса милая женщина, которая до сих пор не понимала, зачем ей вызвали скорую помощь.
- Здравствуйте! Как вас зовут?
- Добрый вечер, Марфа Ивановна, - улыбаясь, с добротой в глазах, ответила она.
- Марфа Ивановна, что вас беспокоит?
- Да не знаю, голова кружится, встать не могу да дышать как-то тяжело. Давление, наверное.
- А сколько намеряли? - спросил я.
- Знаете, аппаратом не получилось почему-то, я ручным измеряла, вроде как 240, - сказала дочь.
- Какие таблеточки пьете?
- Так вот, эналаприл только, - по какой-то причине Марфа Ивановна получала только один препарат от давления, которого ей явно не хватало.
- Понятно, давайте смотреть, - ответил я и надел манжету на руку пациентки.
Начался весьма интересный процесс: воздух нагнетается, а пульс на лучевой артерии не исчезает… 180… 200… 240… так я дошел до предела, который на циферблате сфигмоманометра (он же тонометр простым языком) достигает 320 миллиметров ртутного столба. Слушаю, а тоны Короткова во всю «стучат». Стрелка пошла на второй круг, явно превысив воображаемую на табло цифру в 350, как любят говорить пациенты - верхнее и 210 нижнее давление. Дальше экспериментировать не было смысла, нужно было срочно прибегать к лечению.
Параллельно приготовлениям напарницы продолжался осмотр, по итогам которого помимо гипертонической энцефалопатии (когда мозг от высокого давления страдает), определялись и признаки левожелудочковой недостаточности с развивающимся отеком легких, то есть сердце не справляется с возросшей на него нагрузкой.
Ради интереса я попробовал измерить артериальное давление аппаратом пациентки - это здорово спасает во время введения лекарств, чтобы контролировать эффективность лечения, но выше 300 миллиметров аппаратик «качать» не мог и беспомощно сдавался.
Так или иначе, препарат начал вливаться в вену женщины, давление потихоньку снижаться, а в это время я предложил ей поехать в больницу, в ответ на что она категорически отказалась.
К убеждениям присоединилась и фельдшер, и дочка, и муж дочки, но женщина стояла на своем.
- Почему вы не хотите? - в очередной раз уточнил я.
- А потому что туда ехать в один конец! Муж мой так уехал и все! Я так не хочу.
Вот это поворот. Действительно, как оказалось, супруг пациентки, к сожалению, еще в «ковидные времена» погиб в больнице, и теперь она думала, что с ней будет то же самое.
Время шло, а дама оставалась непреклонна, правда, лучше все же становилось: давление снижалось, одышка ушла, но циферблат по-прежнему показывал за 200. С одной стороны, это было хорошо, так как идет хорошее снижение, с другой - цифры все еще очень высокие, при этом, быстро и сильно снижать давление нельзя, поэтому мы продолжали лечение, одновременно уговаривая женщину поехать в больницу.
Так прошло часа полтора, прежде, чем настал закономерный результат подобных историй: если человек не соглашается на медицинскую эвакуацию (либо же помощь в целом), то остается лишь дождаться момента, пока не станет значительно хуже и можно будет работать без согласия пациента. Так вышло и в этот раз.
В какой-то момент, пытаясь в очередной раз выйти из комнаты, выказывая свое нежелание ехать в больницу, она наклонилась, чтобы поднять что-то с пола, после чего осела и стала «загружаться» или, если говорить простым языком, перестала реагировать на происходящее вокруг. К счастью, сознание быстро вернулось, а симптомов инсульта не было. Ждать было нельзя. Точнее, с медицинской точки зрения, можно - давление надо снижать медленно, в данном случае в условиях стационара, а вот шанс доставить ее туда упускать было нельзя.
Стабилизировав пациентку, мы все же доставили ее в приемное отделение городской больницы, где, несмотря на проведенное лечение, давление сохранялось на уровне 220/100, да и хрипы в легких (признак отека) никуда не ушли. Тем не менее, стало спокойнее от того, что теперь она под присмотром, ей подберут лечение и все будет хорошо.
Интересный получается парадокс: одни требуют лечения, которое им совсем не нужно, а другие, кого лечить и правда надо, от него отказываются. Почему так?
Но это скорее риторический вопрос. А мы тем временем вышли из больницы. Передохнув пару минут, я нажал на планшете кнопку «Бригада свободна», в ответ на что он раздался знакомой мелодией, а на экране высветилась надпись: «Вызов №120. Повод: Высокое давление»…