Когда окружающие в один голос твердили о том, что Женя больна, и ей надо лечиться, Женя только отшучивалась. Ну какая она больная? Больные вон, в больницах лежат, и лечатся. А она, Женя, молодая и красивая женщина. В самом расцвете сил. Цветущая и пышащая здоровьем. Вон, и румянец на щеках имеется, и блеск в глазах есть. И фигура такая, что всё при ней, и ничего лишнего.
О том, что женский алкоголизм неизлечим, Женя слышала много раз, и с утверждением этим не спорила. Умным людям виднее, излечим он, или нет. Только ей какое дело до этого?
О том, что женщина спивается в разы быстрее мужчины, Женя тоже была наслышана. Ну и пусть спиваются. Ей- то, Жене, какие проблемы? Она же не спивается.
Даже о том, что последствия чрезмерного употребления алкоголя необратимы, и отражаются в первую очередьна лице, Женя слышала так часто, что уже начинала сердиться, и даже чаще обычного гляделась в зеркало.
Да ну их! Ерунду какую- то говорят, честное слово! И нисколечко она, Женя, не злоупотребляет. Так, иной раз пропустит стаканчик- другой. А разве это преступление? Разве это запрещено законом? Тоже мне, все кругом непьющие нашлись! Да и вообще, сейчас времена такие пошли, что никто не пьет. Все лечатся. А иначе и не прожить. Вот как, скажите на милость, со стрессом бороться? Как расслабляться после напряженного рабочего дня?
Работа у Жени и правда была нервная. Попробуй, постой на кассе по 12 часов! Врагу такую работу не пожелаешь. Люди кругом злые, все норовят нахамить, да обвинить не весть в чем.
Начальство тоже суровое. По телефону не говори, на стульчик не присядь, обед строго по минутам. Да и вообще, есть свободное время? Нечего прохлаждаться. Иди товар раскладывай, ценники меняй, или просрочку разбирай. А как недостача, так знамо с кого её высчитать. С продавца. Потому что следил за залом плохо. Потому что проворонил воришек. Потому что работу свою выполнял из рук вон плохо. Значит, недостачу вычесть, премии лишить. И неважно, что не могут продавцы и за кассой стоять, и по залу глазами водить безостановочно. Начальству виднее.
К концу смены Женя обычно еле ноги передвигала, поэтому считала, что имеет право расслабиться. Ну какой вред будет от одной бутылочки пенного? Так, с устатку, снять с себя стресс. Для крепкого сна.
У Жени вся жизнь была сплошным стрессом. С самого детства. И не смотри, что она, Женя, вся такая позитивная и улыбчивая.
Отец у Жени умер рано. Женя едва начальную школу закончила, как его не стало. До сих пор со слезами на глазах вспоминает она, как сообщили ей эту горькую весть прямо во время уроков. Никто тогда не думал ни о детской травме, ни о том, что надо бы пощадить детскую неокрепшую психику.
Как- то обыденно, буднично, завуч заглянула в кабинет, жестом позвала учительницу, Веру Ивановну, что- то ей сказала, и ушла. Вера Ивановна, пряча глаза, тихо сказала:
-Минаева, иди домой. У тебя там...Отец...Умер.
Женя сначала даже не поняла, о чем это говорит Вера Ивановна. Как это- отец умер? Он же на заработки уехал, на север. Должен в отпуск приехать, с подарками. Он обещал.
Отец и ехал домой. С деньгами и подарками для жены и дочки. Только не доехал. И ведь не был он выпивохой. Так, иной раз, по праздникам употребит чуток, и на этом все. А тут – и что на него нашло?
Это уже потом версию в милиции выдвинули, что еще на вокзале признакомился он с мужиками. С ними же выпил, они же его и того... Пырнули, деньги отняли, да на улице, между забором и стеной общественного туалета бросили. Было бы тепло, может и остался живой папка Женькин. А так – зима, морозец крепкий. И ведь видели люди, что лежит там мужик, да все, как один, мимо проходили. Какое им, людям, до чужих мужиков дело?
В матери после похорон что- то надломилось. Какая- то она безжизненная сделалась, словно кукла восковая. Все сидела, смотрела в одну точку, и молчала. А потом с Зинкой, соседкой, что напротив жила, связалась.
Зинка пьюшка была. Как говорится, со следами былой красоты. Хотя ведь не старая еще. Ей и 40 лет еще не было, а выглядела так, словно лет ей под сотню.
С ней мать словно ожила. Выпьет то, что Зинка принесет, и даже улыбается. На работу ходить стала, обеды да ужины варить. А то, что выпьет с Зинкой, так сама себя оправдывала, мол, так легче забыться.
Когда закончила Женя 9 класс, мать уже практически потеряла человеческий облик, и мало чем отличалась от Зинки.
Нет, мама не была буйной. И грязь в дом не тащила. Уходила сама из дома. Где она бывала, и что делала, Женя знать не хотела. А все равно добрые одноклассники докладывали с издёвкой, мол, опять в притоне она.
Мама всегда возвращалась домой. Отмывалась, приводила себя в порядок, насколько это было возможно, и клялась Женьке, что это было в последний раз. Больше ни-ни.
В такие моменты рассказывала мать Жене о том, как заживут они, когда она вылечится. Обновят мебель, сделают ремонт. А может и квартиру продадут, да уедут, куда глаза глядят.
Женя и верила матери, и не верила. Точнее, хотела верить, но не могла. Видела, как мать с каждым таким разом все больше опускается на дно.
Дядя Володя, брат отца, мать стыдил, пытался достучаться до ее пьяного сознания.
–У тебя дочь растет, Ира! Какой пример ты подаешь дочери?
Мать в такие моменты вяло отмахивалась от дяди Володи. Мол, осуждайте Ирку, что уж теперь! Вам хорошо говорить, когда не вы мужа схоронили!
О том, что с момента похорон прошло уже много лет, мама даже слышать не хотела. Размазывая пьяные слёзы по лицу, она рассказывала о том, что время не лечит. Что с годами становится только труднее, и был бы жив муж, все было бы по другому.
Вообще, если бы не дядя Вова, Жене пришлось бы совсем туго. Бывали такие моменты, когда в доме было шаром покати, а мать слонялась по городу с такими же выпивохами, напрочь забыв о том, что дома у нее малолетняя дочь.
Женя в такие дни просто собиралась, и шла к дяде. Потому что был у них такой уговор. Потому что знал дядя, что разговаривать с Жениной матерью бесполезно, и все его слова в одно ухо влетели, а во второе вылетели.
Бывало, что целыми месяцами жила Женя у дяди. Что он, что тётя Катя не то, что не гнали племянницу, а даже напротив, уговаривали, мол, оставайся и живи. Только Женю тянуло домой, к маме. Какая бы она ни была, но она –мама.
После школы Женя хотела поехать в город, чтобы учиться на агронома. Отчего- то манила ее эта профессия, тянула, как магнитом. Еще в детстве увидела она по телевизору сюжет, где женщина- агроном работала на юге, и вытянула убыточное производство практически за уши.
Женя хотела так же. Уехать на этот незнакомый, неведанный ей юг, жить в тепле, рядышком с морем, и работать с растениями. Чтобы и о ней снимали сюжеты, чтобы ее хвалили, и наперебой звали на работу.
Дядя Вова планы племянницы поддержал. Годная профессия. А уж если душа лежит к этому делу, тогда точно стоит. Тут хоть юг, хоть север. Будут корочки на руках, да знания в голове, так хоть куда ехать можно. А можно и дома остаться. Где родился, там и сгодился. Он же и сказал ей, что надо идти в 11 класс.
А потом заболела мать. Допилась. Так шарахнуло ее по пьяному делу, что встать не смогла.
Ох, как ругался дядя Вова на Женьку, когда узнал, что подала она документы в их училище!
–Да ты хоть понимаешь, что жизнь свою, мечты и планы, в унитаз сливаешь? с твоим- то аттестатом и в продавцы! Поезжай учись, Женя! Мать твою мы к себе заберем, чтобы тебе проще было. У тебя все впереди, а у матери все, ничего уже не будет. Сама себя она уничтожила. Ей и жить осталось два понедельника, а ты свою жизнь да молодость на алтарь ее пьянства кладешь!
Женя, упрямо закусив губу и вздернув курносый, конопатый нос, отвечала дяде, что это ее долг- поставить мать на ноги. И она это сделает любой ценой. Да и вообще, учиться на продавца ей всего год, и если она захочет, то потом поступит на агронома. Ей же никто не запрещает.
Конечно, все усилия Жени были напрасны. Мать не встала ни через неделю, ни через месяц. Зато Женя чуть сама не слегла. Если бы не дядя Володя, то точно бы слегла.
И тут дядя с тетей не бросили племянницу. Возили продукты, помогали по мере сил. Вопреки прогнозам врачей и пессимистическому настрою дяди мама прожила больше года, и умерла тогда, когда Женя едва получила диплом.
Конечно, ни о какой дальнейшей учебе и речь не шла. Женя, оставшись одна, не знала, куда себя девать. Если до этого она никуда толком не ходила, потому что ей было банально некогда, то сейчас, когда времени свободного стало предостаточно, Женя почувствовала этот пьянящий вкус свободы.
Работала она в маленьком магазинчике при пекарне, и после работы навадилась ходить с девчатами- пекарями за угол. Выпьют пару бутылочек с устатку, да думают, чем зяняться вечером. То у одной девчонки вечер закончится, то у другой. Большая компания собралась. Знакомые, знакомые знакомых.
Дядя Вова не сразу заметил, что племянница выпивает. А когда заметил, сильно ругался.
— Ты что же это делаешь, Женя? Зачем сама себя гробишь? То ли ты не знаешь, к чему это пьянство приводит? У тебя отца по пьяному делу не стало! У тебя мать на твоих глазах облик человеческий потеряла! А ты туда же лезешь! Ты же умная девка! Зачем ты пьешь, Женя?
Женя тогда огрызалась, мол, я же не спиваюсь. Так, после работы иногда, с друзьями. Как будто вы молодым не были!
А потом пошло, поехало. Через день, да каждый день гулянки.
Пока человек молодой, да сил полный, не так следы возлияний на лице откладываются. Вроде как всё хорошо, всё нормально. Живёт человек, работает. Вечерами отдыхает. Вроде как имеет право человек. Не дитё малое.
Вот и жила Женя так, как считала нужным. И вовсе не считала она, что катится по наклонной. Да и вообще, какая наклонная?
Она, Женя, молодец. Работает, зарплату получает за свою работу. Пусть не велика зарплата, но и не такая уж она и маленькая. И на посиделки вечерние хватает ей, и на жизнь тоже хватает. С протянутой рукой не стоит она, Женя. Не побирается. Справляется как- то. Долгов не имеет. Ремонт, пусть и не ахти какой, а сделала. Впервые со времен смерти отца, между прочим. Обои наклеила, линолеум постелила в комнате да в зале. Телевизор купила, машинку-автомат. На диван вот новый копит сейчас. Не хуже людей живет. А то, что стресс после работы снимает- так что же теперь? У каждого свой способ расслабиться.
Так и жила Женя, пока подружка в Новосибирск ее не сманила. Поехали, говорит, Женя. Там большой город. Там возможностей больше. Чего мы с тобой тут сидим? Зарплата- копейки. Возможностей- ноль. Вдвоём нам и проще будет в городе, и веселее. А может и женихов себе богатых найдем.
Жене терять нечего. Закрыла квартиру, да поехала. И то правда. Молодость у нее одна, а она сидит в этом захолустье.
Во всем подруга права оказалась . И в том, что большой город- большие возможности. И в том, что вдвоем проще, веселее. Только в одном не угадала она. У продавцов что в большом городе, что в маленьком, не такие уж огромные зарплаты. А расходов хватает. Одна только аренда жилья чего стоит. У себя, дома, денег отчего- то больше оставалось, хотя и зарплата поменьше была.
Подружке повезло. Она быстро жениха себе нашла, и к нему съехала. А Женя одна осталась. Помыкалась она, попрыгала, да решила, что хватит с нее большого города. Не принял он ее, Новосибирск этот. Чужой и холодный. Дома лучше. Одна только польза от Новосибирска и была: некогда было стрессы с бутылочкой пенного снимать, и выпивала Женя совсем редко.
А дома тоже не лучше оказалось. Место ее в магазинчике при пекарне уже занято оказалось. И то правда, с чего бы начальству ждать, пока это Женя по городам набегается?
Думала Женя, что быстро себе работу найдет, не хуже, чем раньше, да не тут- то было. Те места, куда хотелось бы ей устроиться, тоже заняты оказались. Потому что у хороших начальников работники не разбегаются, как крысы с корабля.
Спасибо дяде, помог пристроиться в строительный магазин. Еще и пошутил так неудачно, мол, ты только меня не подставь перед другом, племяшка. Женя тогда даже обиделась, мол, ты чего такое говоришь, дядя? Уж не первый год в торговле!
Подружки прежние тоже куда- то испарились. Кто уехал из города, кто замуж вышел, да детьми обзавелся. Как- никак, уже и Жене 25 лет стукнуло, а в компании у них и постарше девчонки были.
Постепенно появились другие друзья. Опять вернулось пенное. Опять заиграла жизнь Жени новыми красками. Подружки былые, что замуж вышли, одна за одной разводиться стали, да снова к Жене потянулись.
Женя, которая раньше тайком даже слезу пускала оттого, что не везет ей в личной жизни, сейчас тихо радовалась. Как же все- таки хорошо, что она одна! Сама себе хозяйка! И никто ей не указ. Куда хочу, туда ида иду. Да и то, что детей у нее нет, тоже очень радовало Женю.
А потом начальник вызвал Женю к себе, и по хорошему предупредил:
–Еще раз учую запах- вылетишь отсюда. Для гулянок у тебя выходные есть. А в будние дни будь добра выглядеть и пахнуть по человечески.
И дядя Володя опять ругался на Женю. Опять стыдил ее, и читал ей нотации. Рассказывал и про маму, и про отца, и про то, что она молодая, красивая еще девка, а сама для себя запустила режим самоуничтожения!
–Женёк, ты если сама с этой напастью справиться не можешь, давай в больничку. Ничего стыдного в этом нет. Да и не узнает никто. Ты же сама себя гробишь, племяшка! Ну зачем тебе это надо, Жень? Не знаю, что это у тебя: болезнь, или слабость, но делать с этим что- то надо. Если болезнь- лечить. Если слабость- вырабатывать силу воли.
Женя опять огрызалась. Тоже мне, нашли больную! И ничего она не больная!
Стоит ли говорить, что из магазина ее уволили? Не по статье, а так, вежливо попросили уйти по собственному.
Конечно, уходить Жене не хотелось, и она упрашивала начальника дать ей еще один шанс, но все без толку. Никаких шансов.
Так мало того, что уволили, выгнали, как собаку, так судя по всему, еще и другим предпринимателям по секрету сказали, что не желательно брать Женю на работу.
Пришлось идти в сетевой магазин. Благо, хоть туда взяли. Только условия работы оказались такими, что лучше бы не брали.
Люди злые, работа собачья, зарплата- слезы, а не зарплата. Ну и как тут не расслабляться после тяжёлой смены?
Конечно, понемногу. График 2/2. Если сильно расслабиться в рабочие дни, вся эта слабость на лице отражается. Так, чуть-чуть с устатку. А уж в выходные расслабиться совсем не грех.
А потом Женя влюбилась. Мужчина у неё появился. Неплохой мужчина. Даже удивительно— и что он в Жене увидел? Видно же, что жизнь потрепала её. А вот поди ж ты! Может душу разглядел?
Дядя Володя помог ей. Свозил в больницу, в другой город. Закодировалась Женя. Потому что сама бросить уже не могла.
Даже работа стала ей в радость. И самочувствие стало лучше. Да что уж греха таить- и выглядеть Женя стала лучше. Намного лучше.
Замуж вышла Женя. Стала примерной женой. Жарила мужу котлеты, варила борщи, и даже научилась ставить дрожжевое тесто.
И ведь что удивительно— оказалось, что и стресс можно снимать без алкоголя. Например, фильм вместе с мужем вечерком посмотреть, или просто погулять. И напитков безалкогольных оказалось много.
Часто думала Женя о своей прошлой жизни, и радовалась, что вовремя завязала. По хорошему, надо было раньше, но что теперь об этом говорить.
Как мечтала Женя о ребенке, словами не рассказать. О дочке мечтала. О маленькой крошечке. Мечтала о том, как будет гулять с коляской, как будет поправлять своей девочке одеялко. А потом, когда подрастет ее девочка, будет она, Женя, заплетать ей косички и хвостики. Накупит много- много разноцветных ярких резиночек, и будет плести красоту.
Ребенок все никак не получался. Наверное, все же грехи бурной молодости сказались на здоровье. А может быть тот, кто свыше, наперед знал, что будет дальше, и просто не позволил маленькому человечку прийти в непутевую Женину жизнь.
Когда начала Женя недомогать, поначалу даже внимания не обратила. Мало ли что? Неужели по каждому чиху в больницу бежать? Ну болит в правом боку, и что теперь? Аппетита нет? Так нервы же. Слабость? А откуда силе взяться, если аппетита нет?
Тем более, что медкомиссию вот только проходили всем коллективом. Здорова Женя.
О том, что не особо и искали болячки при медкомиссии, Женя и не думала. Ведь анализы сдавала она, и всё хорошо.
А потом сил не стало у Жени, и муж ей сказал, чтобы увольнялась. Мол, совсем тебя эта работа доканает. Посиди дома, отдохни, а там посмотрим, что дальше делать.
Бывшую одноклассницу случайно Женя встретила. Почти через год после увольнения.
Аня медицинский закончила, и стала вполне себе хорошим специалистом. Жила где- то в подмосковье, и работала в частной клинике. Она- то и сказала Жене, что надо бы в больницу, и как можно скорее, потому что что- то не совсем хорошо. А что именно нехорошо, не сказала. Просто сказала, к какому специалисту записаться.
Может быть, если бы Женя пошла к врачу сразу, все было бы по другому. Только Женя рукой махнула. Ну куда деваться, все специалисты узкого профиля, что болячки без анализов и обследований видят! Ну их, умников! Все у нее, Жени, хорошо.
А ведь права Аня оказалась. Только время уже ушло. В больницу Женя пошла, когда уже и сама поняла, что что- то с ней не в порядке. Поздно. Очень поздно. Печени почти не осталось у Жени. И как она до сих пор двигалась? Уму непостижимо.
Плакала Женя, и себя жалела. Отчего- то даже не сомневалась Женя в том, что умрет. Даже мыслей не было у нее, что выздоровеет она. А в ушах звучали слова дяди о том, что « ты же сама себя гробишь, племяшка». И о том, что она молодая, красивая еще девка, а сама для себя запустила режим самоуничтожения.
Кому охота умирать молодым? Никому. Вот и Жене не хотелось. Ей ведь чуть за тридцать.
Как в песне, про немного за тридцать, и надежду выйти замуж за принца. Принц есть, а надежды ни на что уже нет.
Она, эта дама костлявая, не спрашивает, хочешь ты или нет. Просто приходит в нужное время, берет тебя за руку, и уводит куда- то туда, откуда еще никто не возвращался. И только ей, даме этой костлявой под силу знать, кому какой конец предначертан. Кто- то уходит тихо и спокойно, с улыбкой, безболезненно и умиротворенно. А кто- то еще помучается перед уходом. Так, как Женя.
Жалко. Жалко так, что слезы на глазах. Молодая, красивая женщина.
Жалко, а поделать уже ничего нельзя. Иные сроду алкоголь не пробовали, а и их не щадит болезнь коварная.
А в данном случает фразу дяди Вовы повторишь. Сама для себя запустила Женя режим самоуничтожения. И ведь знала, чем это может закончиться, а все равно запустила.
Жить да жить бы ей, Жене. Детей рожать, дочек и сыночков. Мужа любить, да фильмы перед сном смотреть, прижавшись друг к другу. А вот поди ж ты. Нет больше Жени. И дочки у нее нет. И сына тоже. Муж остался, вдовец, да только не будет он вечно горевать. Люди говорят, что с другой его видят часто. Это и не удивительно. Больше года прошло. Не вечно ему в трауре быть.
И только дядя Вова с тетей Катей, глядя на фотографию молодой, красивой женщины, вздохнут печально, и промолчат. И каждый подумает о своем.
Тетя Катя подумает о том, что жалко ее, Женечку. С детства настрадалась, слабая, несчастная девочка. не справилась, судьбу матери повторила.
А дядя Володя, вздохнув, смахнет со щеки скупую мужскую слезу, и подумает о том, что сама для себя запустила Женя режим самоуничтожения. И ведь знала, чем это может закончиться, а все равно запустила.
Долго лежал этот рассказ у меня в черновиках. Никак не решалась написать его полностью. Потому что тяжелый он. Потому что неправильный. Потому что не приятно о таком читать. Потому что негатива нам и в жизни хватает, а от вас, автор, хочется позитива.
А сегодня решила – пора. Хочу написать именно эту историю одной женщины. Которой уже нет. Реальную историю. Такую, как она есть. Без счастливого конца. Без розовых соплей. Вдруг кто- то, прочитав эту историю, задумается о том, стоит ли мнимое снятие напряжение нашей жизни? Стоит ли добровольно запускать режим самоуничтожения?
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
Поблагодарить автора за рассказ можно тут.
Автору на шоколадку, для снятия стресса после таких рассказов.