Говорили, что напольные часы в доме Виктории достались ей не столько по наследству, сколько по некой странной прихоти судьбы. Их когда-то сделал её дед, Аркадий Сергеевич, человек с уверенными руками и упорным характером.
При жизни он был лётчиком-испытателем и это, признаться, чувствовалось в каждом винтике часов. Точность, тщательность, немного скрытого жара. После его смерти тяжёлый корпус переехал в дом внучки и осел в углу, ожидая чего-то, что никто не мог бы определить.
Механизм боя был сломан давно. Виктория помнила, как её муж, Антон, стоял над раскрытым нутром часов, сморщив лоб, перебирая пружины и шестерёнки. Никаких капризов, только старость и металл. Но бой всё равно молчал глухо, окончательно, навсегда.
Прошло много лет. Дом обжился, часы незаметно стали частью тишины. До вечера того самого дня.
Антон вернулся взволнованный, с усталой усмешкой. Ужин остыл, а он всё рассказывал, что встретил случайно известного пилота на авиашоу. И, поддавшись настроению, спросил его, слышал ли он когда-нибудь об Аркадии Сергеевиче. Тот только плечами повёл. Антон махнул рукой, мол, какая разница, кто чего помнит.
Когда он дошёл в рассказе до этого места... внезапно, в глубине дома, откуда уже никто ничего не ждал, раздался удар.
Бом-м-м-м...
Звук получился глухой, протяжный, словно его кто-то выдавил из старого металла. Виктория вскочила, Антон выронил вилку. В гостиной часы стояли недвижно, но в воздухе всё ещё дрожало эхо. И стекло на дверце слегка звякнуло.
Они долго молчали, не решаясь признать, что услышали.
На следующий день утро выдалось полусонное, дождь барабанил по карнизу. Виктория шла мимо часов, не думая о них вовсе, когда снова прозвучал тот самый удар... одиночный, ровный.
Она остановилась. Ей не пришло в голову испугаться. Только сказала почти шёпотом:
— Я помню тебя, дедушка.
И ушла на кухню, чувствуя спиной что-то вроде лёгкого, неясного присутствия.
Вечером она рассказала об этом матери. Та слушала спокойно, но лицо её изменилось. Сначала едва заметно, потом совсем.
— Понятно, — сказала она. — Вчера умер Сергей Иванович. Старый друг твоего деда. Последний, кто помнил его молодым. Жена позвонила мне утром. Они дружили семьдесят лет… Может, он попрощался так?!
Виктория поняла, утреннее её обращение было услышано в тот самый час, когда душа последнего спутника дедушки покидала этот мир. И часы, этот немой артефакт, отозвались на событие, которое ещё никто не знал в доме. Весть о разорвавшейся последней связи.
С тех пор часы хранили молчание, более красноречивое, чем любой бой. Их циферблат, освещённый бледным лунным светом по ночам, оставался безмолвным стражем времени.
Вероятно, просто не случилось больше ничего такого, на что Аркадий Сергеевич счёл бы нужным обратить внимание живых.
© Ольга Sеребр_ова