Крупных физиков, работавших вместе с Игорем Курчатовым, обеспечивали и личной охраной. Об этом пишет в своей книге «Академик Ландау. Как мы жили. Воспоминания» и Кора Ландау-Дробанцева. Впрочем, далеко не всем это нравилось. Так, по словам Коры Ландау-Дробанцевой, Лев Ландау страшно разозлился, когда к нему решили прикрепить телохранителей. Ландау назвал их «охраной в виде надзора». Тем не менее в Советском Союзе подобная практика действительно существовала.Создание советской атомной бомбы было делом не только науки, но и невероятной секретности. Учёные-ядерщики жили в особом мире, где их ценность для государства была выше любого генерала. И чтобы уберечь этот бесценный «живой актив», власть окружала их кольцом абсурдных, но жёстких правил. Самое известное из них появилось в сентябре 1948 года: физикам официально запретили садиться за руль.Как две аварии лишили учёных прав
Поводом стал протокол №69 заседания Специального комитета под председательством Лаврентия Берии от 15 сентября 1948 года. Среди вопросов о цехе «Д» и комбинате №817 значился неожиданный пункт: аварии с участием физиков Панасюка и Арцимовича.Оба сотрудника сверхсекретной Лаборатории №2 (будущего Курчатовского института) позволили себе лично управлять автомобилями и попали в ДТП. Арцимович отделался испугом, а вот Панасюк получил тяжёлые травмы. Для руководства проекта это стало тревожным сигналом.Мужчины, которые берут фамилию супруги: что с ними не так
Уже через три дня вышел приказ, подписанный руководителем штаба атомной промышленности Борисом Ванниковым: все учёные, независимо от наличия прав, лишались возможности водить. Отныне их должны были возить только штатные профессиональные шофёры. Более того, водители, доверившие им руль, сами могли предстать перед судом.Запреты «во спасение»
Это был не каприз, а часть системы тотальной опеки. Жизнь каждого ведущего физика была на строгом учёте. Им запрещали летать одним самолётом, чтобы в случае катастрофы не потерять всех специалистов разом. Основным транспортом стала железная дорога, причём для крупнейших фигур, вроде Юлия Харитона, выделялись персональные вагоны.