— А ты что думала, — хмыкнул муж. — Я врал тебе тогда? Я же сказал, что не люблю детей!
Лара всхлипнула:
— Миш, как можно не любить родного сына? Свое продолжение? Ты ведь его даже по имени никогда не зовешь… Какой он тебе «этот»?!
Тёмка, годовалый бутуз с перемазанным кашей ртом, выронил из рук погремушку.
Малыш на секунду замер, набрал в легкие побольше воздуха и выдал сирену такой мощности, что у его матери, Лары, зазвенело в ушах.
Она рванула к стульчику, подхватила сына на руки и посмотрела на мужа.
Миша невозмутимо продолжал завтракать.
— Ну все, все, маленький, упала и упала, — заворковала Лара. — Папа сейчас поднимет. Миш, подай, пожалуйста, она к твоей ноге откатилась.
Михаил опустил взгляд. Желтый жираф лежал в сантиметре от его ноги, обутой в домашний тапок.
Он аккуратно, носком, отпихнул игрушку в сторону и намазал хлеб маслом.
— Миша! — Лара не выдержала. — Зачем пинаешь? Тебе трудно наклониться?
Муж молча встал, подошел к кофемашине, нажал кнопку, дождался, пока черная струйка наполнит чашку, и только тогда повернулся к супруге.
— Я опаздываю, Лар. У меня совещание через сорок минут, а я еще не завтракал.
Утро, везде пробки. Возьми ты сама погремушку эту! И не хочу я к ребенку подходить — рубашка светлая, не хватало еще, чтобы он меня испачкал.
— Причем тут рубашка? Сын ревет, а тебе как будто все равно…
— Он у тебя двадцать четыре часа в сутки ревет, — спокойно парировал Миша. — Такое у него развлечение — нервы мне мотать. Ладно, я побежал.
Он чмокнул Лару в щеку и увернулся от липких ручек сына.
— Па-па! — растянув беззубый ротик в широкой улыбке, пролепетал Тёмка.
Миша даже внимания не обратил.
— Пока, — бросил он и выскочил из кухни.
Через пару минут хлопнула дверь. Лара плюхнулась на стул и в голос разревелась.
За что он так с ней? Что плохого она сделала? И чем перед отцом провинился ребенок?
Тёмка, почувствовав мамино настроение, затих и принялся размазывать остатки каши по столику.
Лара, прорыдавшись, попыталась успокоиться. Еще не хватало, чтобы сын расстроился.
Неожиданно в голове всплыл разговор с мужем — сразу после свадьбы Миша ей сказал:
— Лар, я, если честно, детей не люблю. Вообще, любых. Меня от них, честно говоря, потряхивает. Шум, грязь, бардак, нытье бесконечное…
Ну зачем нам это надо? Давай детей заводить не будем?
Она тогда рассмеялась и просто отмахнулась:
— Да брось ты, Миш. Все мужики так говорят, пока своего на руки не возьмут. Инстинкт проснется — сам не заметишь.
Никакой инстинкт у него не проснулся, и сына родного он ненавидит.
***
К обеду приехали родители Лары. Галина Петровна, мать, влетела в квартиру первой, а за ней, пыхтя, тащился отец, Сергей Иванович, с коробкой нового конструктора.
— Где наш царь? Где наш директор? — загремел отец с порога. — А ну-ка, иди к деду!
Тёмка радостно завизжал, и следующие два часа в доме царила идиллия.
Лара наконец-то смогла просто посидеть на диване с чашкой чая, глядя, как отец строит башни, а мама кормит внука фруктовым пюре, проговаривая какие-то смешные потешки.
— Лар, ты какая-то бледная, — заметила мама. — Мишка опять поздно пришел вчера?
— Нет, вовремя, — Лара отвела взгляд. — Просто... устала.
Галина Петровна поджала губы. Она все видела. Видела, что в доме нет ни одной совместной фотографии с ребенком, кроме тех, что сделаны на выписке, где Миша выглядит так, будто его взяли в заложники.
Она знала, что зять никогда не спрашивает про зубы и про прививки — он никогда сыном не интересуется. Дочь ведь несколько раз уже жаловалась…
— Он хоть подходит к нему? — тихо спросил отец.
— Пап, ну не начинай. У него работа, он устает.
— Работа! — фыркнул Сергей Иванович. — Я на двух работах пахал, когда вы с братом росли. Но чтобы я к кроватке не подошел? Да я ночами дежурил, чтобы мать поспала! А этот... Барин.
— Сережа, тише, — шикнула мама. — Ларочка, может, поговорить с ним? Ну нельзя же так. Парень растет, ему отец нужен, пример мужской.
— Говорила я, мам. Сотню раз говорила.
Лара обхватила себя руками. Ей было стыдно перед родителями за мужа. И еще поганее было от осознания того, что сыну она выбрала плохого отца.
— И что он?
— Говорит: «Пусть подрастет. Вот станет человеком, можно будет разговаривать. А пока он — твоя ответственность».
— Только твоя?! — мать даже полотенце выронила. — А делали вы его, простите, почкованием, он в этом процессе участия не принимал? Ду..ень какой-то, прости господи!
Вечером, когда родители уехали, у Ларисы опять испортилось настроение. Скоро муж придет, а еще нужно приготовить ужин, убрать игрушки, чтобы он опять на что-нибудь не наступил и вопить не начал.
Миша вернулся в восемь.
— Привет, — он кинул ключи в ключницу. — Есть что поесть? Голодный как волк.
— Котлеты в духовке, салат на столе, — Лара вышла в коридор, вытирая руки. — Тёмка сегодня два новых слова сказал: «баба» и «дай».
— Потрясающе, — равнодушно ответил муж, скидывая пиджак. — Надеюсь, «дай» относилось не к моей зарплате? И так прорва денег на него уходит.
Он посмеялся над своей шуткой и прошел в спальню, чтобы переодеться. А Лара застыла.
Это даже не грубость, это хуже. Это абсолютное равнодушие к единственному наследнику. Сказал сын слово или залаял — реакция была бы одинаковой.
***
У Тёмки резались зубы. Малыш хныкал с самого утра, полночи вся семья не спала.
Лара носила его на руках, мазала десны гелем, включала мультики — ничего не помогало.
У Миши был выходной.
Он сидел в гостиной за ноутбуком, пытаясь смотреть какой-то сериал в наушниках, но детский плач пробивался даже через шумоподавление.
Около двух часов дня Лара пошла укладывать сына на дневной сон. Это был единственный шанс для нее выдохнуть, принять душ и просто полежать в тишине.
Но Тёмка сопротивлялся. Он выгибался дугой, швырял соску и орал так, что звенела люстра.
Дверь в спальню распахнулась — на пороге вырос муж.
— Лара, сколько можно?! — рявкнул он. — Я уже четыре часа слушаю этот концерт! У меня голова раскалывается!
Тёмка, испугавшись крика, зашелся в истерике, а Лара сорвалась:
— Ты думаешь, мне нравится?! У него зубы! Ему больно!
— Сделай что-нибудь! Заткни его, я не знаю... Дай лекарство!
— Я дала! Ему нужно поспать!
Миша прошел в комнату и навис над женой.
— Слушай, хватит его мучить. Не хочет спать — не укладывай. Пусть ползает, орет в другой комнате. На кухню его вынеси и дверь за собой закрой!
— Ты в своем уме? — Лара даже не сразу сообразила, что ответить. — Ему год всего! Он не может без дневного сна.
Если он сейчас не поспит, к вечеру у нас тут будет ад. Нервная система ни твоя, ни моя, ни его не выдержит.
— Да плевать мне на его систему! Не укладывай днем — вечером быстрее вырубится. Логично? Логично.
Мне надоело это нытье слушать. Я дома хочу отдыхать, ясно? Надоел мне этот д..рдом!
— Отдыхать? — Лара медленно встала, держа всхлипывающего сына. — Ты хочешь отдыхать? А я? Ты знаешь, что я не ела сегодня? Что я в туалет сходить не могу без него?
Если он не уснет, я просто свалюсь, Миша. Мне нужен этот час. Мне!
— Ой, началось, — он закатил глаза. — Героиня-мать. Все рожают, все воспитывают, а ты у нас самая несчастная.
Выпусти его на пол, пусть играет. А сама иди готовь или что там тебе надо… Сам себя развлечет.
— Ты хоть понимаешь, что ты несешь? — голос Лары задрожал. — Это твой сын. Ему плохо, у него зубы лезут. Ты предлагаешь лишить его сна, чтобы сериал свой д.рацкий посмотреть?
— Я предлагаю решение проблемы! — заорал Миша. — Не спит — не заставляй! Все просто!
Тёмка снова заплакал, пряча лицо у матери на груди. Лара посмотрела на мужа с отвращением.
— Выйди, — тихо сказала она.
— Чего? — не понял Михаил.
— Выйди вон из комнаты. И закрой дверь.
Миша постоял секунду, фыркнул и вышел, громко хлопнув дверью.
Через двадцать минут Тёмка, измученный, наконец уснул, судорожно вздыхая во сне.
Лара вышла на кухню. Миша сидел за столом, ел бутерброд и листал ленту в телефоне.
— Я звонила твоей маме вчера, — сказала Лара, прислонившись к косяку.
Миша напрягся, отложил телефон.
— Зачем?
— Пыталась понять, что между нами происходит. Спросила, каким ты был, как к тебе родители относились.
Она сказала, что твой отец тебя с рук не спускал. На рыбалку брал с трех лет, книжки читал.
Ты же вырос в любви, Миш. Откуда в тебе вот это?
Миша медленно повернулся к ней.
— Еще раз, — отчеканил он каждое слово, — ты пожалуешься моей матери, мы серьезно поссоримся.
— Я не жаловалась. Я совета просила.
— Совета? — он усмехнулся. — Ты знаешь, что она мне потом высказала? Что я черствый сухарь, что я семью рушу.
Ты сделала из меня мон...стра, Лар. Молодец! Добилась своего?
— А ты не мон..стр? — тихо спросила она. — Ты посмотри на себя. Ты живешь с нами, как сосед по коммуналке.
Ты сына по имени ни разу за неделю не назвал. «Он», «мелкий», «этот». Ты его ненавидишь?
Миша молчал.
— Я не ненавижу, — наконец выдавил он. — Я просто... Я не понимаю, что с ним делать.
Он орет, он воняет, он требует, требует, требует!
Я прихожу домой — тут бардак, а я хочу тишины, хочу с тобой поговорить, фильм посмотреть.
А вместо этого — пеленки, игрушки под ногами и твое вечно кислая физиономия.
— Это временно, Миша. Дети растут…
— Долго растут, Лар. Слишком долго. Я предупреждал тебя ведь, честно сказал: не люблю. Ты думала, я шучу? Или что твоя великая любовь меня переделает?
— Я думала, ты взрослый человек. И что «не люблю детей» и «не люблю своего ребенка» — это разные вещи.
— Оказалось — одни и те же, — он встал, бросил недоеденный бутерброд в мусорку. — Я пойду прогуляюсь. Мне надо проветриться.
— Иди, — Лара отвернулась к раковине. — Иди. Нам с Тёмкой не привыкать.
Муж собрался и ушел, а Лара пошла звонить родителям. Срочно нужно было что-то решать.
***
Вечером Тёмка проснулся в хорошем настроении. Зубная боль отступила, он весело ползал по ковру, пытаясь поймать кота, который норовил спрятаться под диваном.
Миша вернулся через два часа. Лара никак не отреагировала. Муж плюхнулся в кресло и потянулся к пульту.
А Тёмка увидел отца. Малыш широко улыбнулся и, смешно перебирая коленками, пополз к креслу. Встал, держась за штанину Миши, и заглянул ему в лицо.
— Па! — звонко сказал он и протянул игрушечную машинку.
Лара замерла, боясь дышать. Она наблюдала за реакцией мужа. Миша, бросив беглый взгляд на сына, скривился и обратился к жене:
— Убери его, а. Дай телевизор спокойно посмотреть! Что он ко мне привязался?! Иди к матери, ее донимай!
Лара взяла Темку на руки и унесла в спальню. Через час она оттуда выволокла два огромных чемодана. Миша даже удивиться толком не успел — в дверь позвонили. Родители приехали за Ларисой и внуком.
***
Ларису вернуться месяц уговаривала свекровь, но та не дрогнула.
На развод подала через пару дней после переезда, жить с мужем она не собирается.
Миша неожиданно «одумался», стал искать встреч с женой и сыном, но Лара решила: все только через суд.
Темку воспитает ее папа — дед, настоящий мужчина во всех смыслах.