Ритуал унижения случался десятого числа каждого месяца, как по будильнику. Глеб, изображая святого, который один удерживает вселенную от краха, выкладывал на кухонный стол тоненькую пачку банкнот. Смехотворную — хватало только, чтобы не упасть в голодный обморок, если питаться самыми дешевыми макаронами и экономить даже на вдохах.
— Насть, ну сама видишь, времена зверские, — начинал он свой привычный монолог, отводя глаза. — Фабрика простаивает, заказов нет. Директор вообще грозит резать людей. Радуйся, что меня, как ключевого спеца, пока держат. Остальных пачками метут на улицу.
Анастасия молча собрала деньги. «Ключевой спец» вернулся час назад, источая запах дорогого виски и какого-то нишевого аромата, явно не из распродажи. И ещё от него шёл запах жареного мяса. Настоящего стейка, а не тех жёстких обрезков, которые она выискивала по скидкам, чтобы хоть как-то сварить суп.
— Понимаю, Глеб. Спасибо, кормилец, — холодно произнесла она.
Глеб, довольный, что жена «проглотила» спектакль, плюхнулся на стул и затребовал ужин. Настя поставила перед ним тарелку с овощным рагу: картошка, капуста, морковь. Мяса не было даже намёком.
Он ткнул вилкой капусту, и лицо его скривилось.
— Это что за издевательство? — отодвинул тарелку. — Опять эта трава? Настюха, ты шутишь? Я мужик, я вкалывал весь день! Мне белок нужен, мясо!
— Глеб, так денег на мясо нет. Ты сам говорил — кризис. Учись жить по возможностям.
— Хозяйка из тебя никакая! — взорвался он, швырнув вилку. — Моя мать из пустоты столы накрывала! А ты бюджет тратить не умеешь, транжира!
Хлопнув дверью, он ушёл в спальню «страдать» с телефоном.
Настя не плакала. Слёзы закончились пару лет назад. Внутри остались только ледяная пустота и внутренний калькулятор.
«Суп из топора, говоришь? Ну будет тебе топор».
Она набрала номер Кати, подруги со школы, которая работала главным бухгалтером в той самой компании, где «вкалывал» Глеб.
— Катюш, привет. Нам для банка нужна справка о доходах Глеба. Сможешь сбросить 2-НДФЛ?
Через пять минут пришёл файл.
Настя открыла документ — и присвистнула.
В графе «доход» красовалась сумма, от которой у неё потемнело в глазах. Его официальная зарплата была в десять раз выше той подачки, что он приносил домой. А ещё — премии в конвертах, о которых Катя намекнула: «Настя, там бонусы ежеквартальные, налом. Они там жируют».
Значит, фабрика простаивает?
Ночью, когда Глеб захрапел богатырским храпом, она тихо забрала его телефон, приложила его палец к сканеру.
Фотки, переписки с «SPA Deluxe» и «Алисочка Relax».
Квитанции, брони в ресторанах, где чек равен её месячному бюджету.
Так вот где его «кризис» — с девицами и элитным алкоголем.
Утром Глеб проснулся от того, что ему в лицо прилетел плотный файл с бумагами.
— Это что? — пробормотал он.
— Это, Глеб, твой приговор, — спокойно сказала Настя.
Он глянул — справка о доходах, затем распечатки его переписок. Он мгновенно протрезвел.
— Ты че, следила? Да я…
— Помолчи. Здесь — доказательства ваших серых схем ухода от налогов. Здесь — твои развлечения с проститутками.
— Ты шантаж устроила?
— Да. У тебя сутки. Приносишь мне в руки разницу между тем, что ты зарабатывал и что отдавал домой за последние три года — а это сумма на квартиру-студию, — или эти бумаги идут в налоговую, ОБЭП и твоему директору.
Глеб побледнел.
— Настя, да откуда я столько возьму?
— Не мои заботы. Возьми кредит. Продай что-нибудь. Вари суп из топора. Часики тикают.
К обеду следующего дня он примчался с пластиковым пакетом, переполненным купюрами, взятыми в кредит под бешеные проценты.
— На! Жри! Буду теперь всю жизнь выплачивать! Довольна?
— Вполне, — сказала Настя, убирая пакет в сумку.
— Ну всё, удаляй доказательства! Мы в расчёте? Может, теперь нормально жить начнём?
— Жить? — она рассмеялась. — Глеб, ты правда тупой?
Она положила перед ним ещё один документ.
— Это заявление на развод. Я подала сегодня. Твои вещи в коридоре. Ключи — на тумбочку.
Глеб вытаращил глаза:
— Настя! Но кредит же в браке оформлен! Значит, пополам платить будем! Я в суде скажу, что деньги на ремонт пошли!
Она посмотрела на него так, словно видела мальчишку с пустой головой.
— Глеб, ты взял кредит наличными. Передал их мне без расписок. Я этих денег «не получала». В суде я покажу твои траты: сауны, девки, алкоголь. Судья решит, что кредит ушёл на твои личные утехи. Такие долги не делятся.
Глеб осел на стул.
— Ты… Ты не сделаешь так…
— Уже сделалa. Кстати, полчаса назад я отправила твоему директору анонимку с советом проверить отчётность и твои «откаты». Так что работу ты потеряешь ещё до того, как выйдешь из квартиры.
— Настя! — он рухнул на колени. — Не ломай мне жизнь! Давай всё начнём заново!
Она отступила назад.
— А я свою как раз начинаю. А ты — вари себе тот самый суп из топора.
Взяв сумку с деньгами, она вышла из квартиры, где её уже ждало такси. Настя ехала навстречу новой жизни, где не было места жадным мужичкам и дешёвым подачкам. А Глеб остался среди пустых стен — один на один со своим кредитом.