— Я простил тебе всё, возвращайся, — Виктор стоял у моей новой Мазды, поглаживая капот, словно это была породистая лошадь. — Лёшке нужен отец, да и тебе одной тяжело.
— Тяжело? — я перехватила сумку покрепче. — Это когда ты нас в январе выставил, было тяжело. А сейчас — в самый раз.
— Марин, ну что ты как маленькая? Мы же взрослые люди. Та история... это было недоразумение.
— Недоразумение? Ты привёл свою Алёнку в нашу квартиру, пока я в больнице с Лёшкиной пневмонией лежала! И поменял замки!
Я помню тот вечер до мельчайших деталей. Минус пятнадцать, Лёшка только выписался, температурит ещё. Стою с ним на руках у собственной двери — ключ не подходит. Соседка Валентиновна выглянула, пожалела: "Ой, Мариночка, так он же вчера с какой-то молодой замки менял. Сказал — от воров, мол, соседей обокрали".
Звоню Виктору — трубку не берёт. Потом СМС: "Съезжай к матери. Квартира теперь на мне, я платил ипотеку". Платил... Да я три года без отпуска пахала, чтобы первоначальный взнос собрать! А он два года из пяти ипотеки оплатил — и герой.
К матери я приехала в тапочках. Помню, как она открыла дверь, увидела нас — и молча пошла стелить диван. Ни слова упрёка, хотя предупреждала: "Не выйдет из него мужа, Марина. Красивый, да пустой, как барабан".
Первый месяц был адом. Лёшка плакал ночами: "Хочу домой, к папе". А папа в это время выкладывал в сторис фотки с Алёнкой из Турции. На мои деньги, между прочим — я как раз премию годовую получила перед Новым годом, отдала ему на "бизнес".
— Витя, уйди с дороги. Мне на работу надо.
— На работу? — он усмехнулся. — В свой салончик красоты? Марин, ну что ты там заработаешь? Гроши. Возвращайся, я теперь нормально зарабатываю. Алёнка — это была ошибка, блажь. Она уже не живёт со мной.
Салончик красоты... Когда я уходила из офиса, все крутили пальцем у виска. Стабильная работа, хорошая зарплата — и ради чего? "Ты что, совсем?" — начальница уговаривала. Но я уже всё решила.
Взяла кредит, сняла помещение в спальном районе. Мама отдала последние сбережения: "На, дочка. Хоть своё дело будет". Первые клиенты — три человека в день. Спала по четыре часа, сама делала ремонт по ночам. Лёшка засыпал прямо там, на диванчике для клиентов, укрытый моей курткой.
Через полгода пошло в гору. Нашла хорошего мастера — Олю, мать-одиночку, как и я. Работали как проклятые. К концу года у нас уже было четыре мастера и запись на две недели вперёд. А ещё я запустила курсы — учила девчонок маникюру. Многие потом благодарили: "Марина Сергеевна, вы мне жизнь изменили".
— Не живёт? — я достала ключи от машины. — А почему тогда её тапки розовые в коридоре стояли, когда я вчера документы забирала?
— Ты следишь за мной?
— Нет, Вить. Мне адвокат нужен был — по квартире суд выиграла. Половину продам, половину Лёшке оставлю. Твою долю ипотеки верну, не переживай.
Его лицо вытянулось. Он не знал про суд. Думал, я так и буду у мамы куковать, ждать, когда он соизволит простить.
— Марина, ты не понимаешь... Мне жить негде будет!
— А мне с ребёнком где было жить в январе? На улице?
— Я же извинился! Что ещё нужно? На колени встать?
Три месяца назад встретила Павла. Привёл дочку на курсы — девочке пятнадцать, мечтает стать бьюти-мастером. Разговорились. Оказалось — вдовец, жена от рака умерла два года назад. Не красавец, не богач. Руки рабочие, взгляд уставший. Но дочку одну в студию не отпустил — сидел в коридоре все три часа, ждал.
На третьем занятии принёс термос с чаем: "Вы до ночи работаете, подумал — пригодится". На пятом — предложил крыльцо починить: "Скользко у вас, клиентка упадёт — проблемы будут". Починил. Потом дверь входную отрегулировал. Потом светильник повесил.
Лёшка к нему сразу потянулся. Павел научил его в шахматы играть, на рыбалку свозил. Не "папой" называет — "дядей Пашей", но глаза горят, когда тот приходит.
— Вить, отойди от машины. Мне правда пора.
— Это он тебе купил? Твой новый хахаль?
— Сама купила. Салон расширяю, нужна машина для поставок.
— Врёшь! Откуда у тебя деньги?
Я села в машину, завела двигатель. В зеркале заднего вида видела, как он стоит посреди двора — растерянный, злой, жалкий. Достал телефон, кому-то звонит. Алёнке небось — жаловаться.
Вечером Лёшка рассказывал за ужином:
— Мам, а папа приходил в школу. Хотел меня забрать, но Марья Ивановна не отдала. Сказал, что ты плохая, что он меня к себе заберёт.
— И что ты?
— А я сказал, что не пойду. У него тётя Алёна злая, конфеты прячет. А дядя Паша добрый, он мне велосипед чинит.
Мама погладила внука по голове:
— Правильно сказал, казак.
На следующий день Виктор прислал голосовое. Пьяный был, судя по речи: "Ты пожалеешь, Марина! Я тебе жизнь устрою! Ребёнка отсужу! Ты же по ночам работаешь, какая из тебя мать?"
Переслала адвокату. Тот хмыкнул: "Отлично. Это нам в суде пригодится".
А через неделю встретила Алёнку в магазине. Живот уже заметный, месяца четыре-пять. Глаза заплаканные, помятая вся.
— Поздравляю, — сказала я.
— С чем? — она вздёрнула подбородок.
— С пополнением. Виктор рад, наверное?
Она дёрнулась, как от удара:
— Рад... Сказал избавляться. Денег, говорит, нет на ребёнка. К тебе вернуться хочет — у тебя бизнес, машина. А я дура — квартиру свою продала, когда к нему переехала. На его бизнес дала.
Я достала визитку:
— Держи. Это хороший адвокат. И если нужна будет работа — приходи. Обучу, трудоустрою. Ребёнок — не помеха, у нас половина мастеров с детьми.
Она взяла визитку трясущимися руками:
— Почему? Я же... я вас тогда...
— Потому что я знаю, каково это — остаться одной с ребёнком. И ещё потому, что ты не виновата. Он такой. Просто мне повезло понять это вовремя.
Вечером Павел привёз торт:
— Дочка сдала экзамен в колледж. Спасибо вам, Марина Сергеевна.
— Мне теперь можно просто Марина, — улыбнулась я.
— Правда?
Лёшка вбежал в кухню:
— Дядя Паша! А мы завтра на рыбалку?
— Конечно, казак. Червей накопал?
— Целую банку!
Мама поставила чайник, нарезала торт. Обычный вечер обычной семьи. Не идеальной, не из сказки. Но настоящей.
А Виктор так и живёт в нашей бывшей квартире. Один. Алёнка ушла к родителям. Иногда вижу его у подъезда — ждёт, когда я за Лёшкой приеду. Но сын выбегает сам, садится в машину, и мы уезжаем. В свою новую жизнь, которую я построила сама. Без него.